Главный конструктор (фильм)

Главный конструктор
Жанр	драма
Режиссёр	Владимир Семаков
Автор сценария	Анатолий Галиев
В главных ролях	Борис Невзоров Юрий Каюров
Оператор	Сергей Гаврилов
Композитор	Игорь Ефремов
Кинокомпания	Свердловская киностудия
Длительность	135 мин
Страна	СССР СССР
Год	1980
Выход фильма «Главный конструктор»

К:Фильмы 1980 годаК:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Гла́вный констру́ктор» (1980) — советский художественный двухсерийный телефильм Владимира Семакова. Создан по мотивам книги Якова Резника «Сотворение брони» и реальных событий, связанных с созданием танка Т-34 на Харьковском паровозостроительном заводе. Премьера телефильма состоялась 5 октября 1980 года по первой программе ЦТ

Сюжет

Зима 1940 года, идет финская война. До начала Великой Отечественной войны оставалось 16 месяцев. Страна остро нуждалась в современном и надежном вооружении, поскольку боевые машины, состоящие в тот момент на вооружении в СССР, уже давно безнадежно устарели.
  На одном из военных заводов начальником конструкторского бюро недавно назначили молодого конструктора Михаила Кошкина, ранее работавшего в кондитерке. Приняв КБ, ему передали все наработки негодного проекта среднего танка старого конструктора Семён Семёновича (который отходит в сторону). Во время испытаний танк вязнет в болоте. Всю ответственность за провал Кошкин перед главой комиссии (зам. наркома Рагозин) берет на себя. Во время тяжелого разговора о подставе с бывшим главным Семён Семёновичем, тот ему честно говорит "у меня нет права на ошибку, а у тебя есть". Но у Кошкина есть свой проект среднего танка и он всех увлек своим новым проектом танка Т-34. Были созданы две демонстрационные машины, но из заявки на показ новых танков в Кремле - их вычеркивает зам. наркома Рагозин, вспоминая первую встречу с Кошкиным в болоте. Одновременно Рагозин присылает на завод опытного танкиста, воевавшего в Испании, майора Гаевого с приказом "все проверять" три месяца. Гаевой лично знаком с начальником производства. Во время вечера встречи, его жена Галина (медсестра) открыто обвиняет мужа в завистничестве к Кошкину. Чтобы доказать совершенство своего танка Т-34, Кошкин принимает решение зимой идти 1.500 км своим ходом в Москву, убеждая в этом директора завода и втайне от Гаевого. Выход в 4 утра. Во конце вечера у мужа Галина убегает - она член команды. При этом в Москве Т-34 поддерживает зам. глава наркомата вооружений (споря с Рагозиным). Два танка Т-34 и грузовик на гусеничном ходу идут по бездорожью. Получив доклад, Рагозин в бешенстве и приказывает Гаевому перехватить танки и вернуть их на завод, одновременно вызывая в Москву с документацией директора завода и начальника производства и угрожая всем расправой. На полпути Гаевой все-таки ловит танки на ж/д переезде (ожидая несколько дней у стрелочницы), но не возвращает их обратно, а разрешает вместе с ним идти дальше, но только до первой поломки. Сам Гаевой за рычаги не садится. За это всю дорогу помощники Кошкин допекают Гаевого трусостью принять самостоятельное решение и он не выдерживает - садится за рычаги танка и начинает проверять его в зимнем поле. В самом конце проверки Гаевой ломает фрикцион и получает травму головы. При этом Гаевой восхищен новым танком. Колонна идет дальше, Кошкин простудился и еле держится на ногах. Далее колонну ведёт Гаевой. 17 марта колонна прибывает в Москву. Рагозин отправляет один Т-34 на личный полигон и приказывает проверить танк - расстрелять  из пушки. Но все снаряды рикошетят от брони. Рогозин восхищенно благодарит Кошкина, а на следующий день танк показывают в Кремле Сталину и утверждают. Весна, распутица, грязь. На обратном пути Кошкин, чтобы добрать недостающие до заводского выпуска 3.000 км, предлагает команде идти обратно тоже своим ходом. На том же переезде стрелочница провожает гордо идущие танки. Статистика выпуска Т-34, посмертные награды.

История в фактах

В декабре 1936 года начальником танкового КБ Харьковского паровозостроительного завода (с 1937 г. – «завод №183») назначен М. И. Кошкин – человек с большим опытом организационной работы. Быстро разобравшись в сложной производственной ситуации, Кошкин поставил задачу: сохранив сотрудников и не оставляя работ по улучшению конструкции танков, выпускаемых серийно, создать танк нового поколения: «Работать не вдогонку, а на обгон! В конструировании использовать не аналог, а тенденцию. Внедрить такой новый танк, который был бы длительное время перспективным и не требовал существенных изменений».
Под руководством М. И. Кошкина в конце 1930-х годов созданы опытные средние танки А-20 (колесно-гусеничный), А-32 (гусеничный) и на его базе – легендарный Т-34 (гусеничный, с дизель-мотором В-2). В апреле 1939 года М. И. Кошкин назначен главным конструктором завода № 183. 19 декабря 1939 года Комитет обороны СССР принял на вооружение РККА танк А-34 (Т-34), изготовленный заводом № 183. Были созданы две демонстрационные машины. Но к концу февраля 1940 года ни одна машина не прошла необходимый пробег. Стало очевидно, что завершить весь объём испытаний до правительственного показа, назначенного на март, не удастся. А без этого танки не могли быть допущены к демонстрации. Тогда-то и возникла идея перегнать оба А-34 (в серии Т-34) из Харькова в Москву своим ходом и "накрутить", таким образом, необходимый километраж. На специальном заседании парткома завода ответственным исполнителем пробега был назначен М. И. Кошкин. Пройдя тяжелый заснеженный путь, оба танка прибывают в Москву, отлично проходят испытания, а затем также своим ходом возвращаются в Харьков. 31 марта 1940 года танк Т-34 утвержден к серийному производству на заводах Харькова и Сталинграда. Пробег двух танков Харьков – Москва – Харьков стоил Кошкину жизни: Михаил Ильич сильно простудился в пути, и 26 сентября 1940 года его не стало.

В ролях

• Борис Невзоров — Михаил Ильич Кошкин, главный конструктор
• Юрий Каюров — Рагозин, зам. наркома
• Николай Пеньков — майор Гаевой
• Валентина Панина — Галина, медсестра
• Владимир Гусев — Степарь
• Алексей Крыченков — Битов
• Нуржуман Ихтымбаев — Ходжиков
• Борис Борисов — директор завода, Иван
• Александр Пороховщиков — Мальцев
• Владимир Суворов — Дядя Гриша
• Иван Дмитриев — Семён Семёнович, старый конструктор
• Евгений Меньшов — адъютант Рагозина
• Лидия Арефьева — Нина Ивановна Королёва
• Надежда Озерова — эпизод

Интересные факты

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

• В фильме показан танк более поздней модификации Т-34-85, серийно выпускавшийся с 1944-го года.
• В судьбе танка дважды участвовал Иосиф Сталин. В феврале 1939 года, на очередном заседании Комитета Обороны, приняв проект будущего танка Т-34 (А-32). И в ночь на 17 марта, разрешив участие танка в Государственных испытаниях.
• Воодушевлённый приёмом в Москве, после испытаний, конструктор Михаил Кошкин, в обратный путь отправился на тех же танках, будучи уже тяжело больным.

Ссылки

• Козлова Т. [pki.botik.ru/dl.php?a=p-koshkin1987povest.pdf&b=articles Повесть о главном конструкторе] // Коммунар. — 1987. — 10 марта. — С. 4.

Отрывок, характеризующий Главный конструктор (фильм)

– Mon cher, – сказал шопотом князю Андрею Несвицкий, – le vieux est d'une humeur de chien. [Мой милый, наш старик сильно не в духе.]
К Кутузову подскакал австрийский офицер с зеленым плюмажем на шляпе, в белом мундире, и спросил от имени императора: выступила ли в дело четвертая колонна?
Кутузов, не отвечая ему, отвернулся, и взгляд его нечаянно попал на князя Андрея, стоявшего подле него. Увидав Болконского, Кутузов смягчил злое и едкое выражение взгляда, как бы сознавая, что его адъютант не был виноват в том, что делалось. И, не отвечая австрийскому адъютанту, он обратился к Болконскому:
– Allez voir, mon cher, si la troisieme division a depasse le village. Dites lui de s'arreter et d'attendre mes ordres. [Ступайте, мой милый, посмотрите, прошла ли через деревню третья дивизия. Велите ей остановиться и ждать моего приказа.]
Только что князь Андрей отъехал, он остановил его.
– Et demandez lui, si les tirailleurs sont postes, – прибавил он. – Ce qu'ils font, ce qu'ils font! [И спросите, размещены ли стрелки. – Что они делают, что они делают!] – проговорил он про себя, все не отвечая австрийцу.
Князь Андрей поскакал исполнять поручение.
Обогнав всё шедшие впереди батальоны, он остановил 3 ю дивизию и убедился, что, действительно, впереди наших колонн не было стрелковой цепи. Полковой командир бывшего впереди полка был очень удивлен переданным ему от главнокомандующего приказанием рассыпать стрелков. Полковой командир стоял тут в полной уверенности, что впереди его есть еще войска, и что неприятель не может быть ближе 10 ти верст. Действительно, впереди ничего не было видно, кроме пустынной местности, склоняющейся вперед и застланной густым туманом. Приказав от имени главнокомандующего исполнить упущенное, князь Андрей поскакал назад. Кутузов стоял всё на том же месте и, старчески опустившись на седле своим тучным телом, тяжело зевал, закрывши глаза. Войска уже не двигались, а стояли ружья к ноге.
– Хорошо, хорошо, – сказал он князю Андрею и обратился к генералу, который с часами в руках говорил, что пора бы двигаться, так как все колонны с левого фланга уже спустились.
– Еще успеем, ваше превосходительство, – сквозь зевоту проговорил Кутузов. – Успеем! – повторил он.
В это время позади Кутузова послышались вдали звуки здоровающихся полков, и голоса эти стали быстро приближаться по всему протяжению растянувшейся линии наступавших русских колонн. Видно было, что тот, с кем здоровались, ехал скоро. Когда закричали солдаты того полка, перед которым стоял Кутузов, он отъехал несколько в сторону и сморщившись оглянулся. По дороге из Працена скакал как бы эскадрон разноцветных всадников. Два из них крупным галопом скакали рядом впереди остальных. Один был в черном мундире с белым султаном на рыжей энглизированной лошади, другой в белом мундире на вороной лошади. Это были два императора со свитой. Кутузов, с аффектацией служаки, находящегося во фронте, скомандовал «смирно» стоявшим войскам и, салютуя, подъехал к императору. Вся его фигура и манера вдруг изменились. Он принял вид подначальственного, нерассуждающего человека. Он с аффектацией почтительности, которая, очевидно, неприятно поразила императора Александра, подъехал и салютовал ему.
Неприятное впечатление, только как остатки тумана на ясном небе, пробежало по молодому и счастливому лицу императора и исчезло. Он был, после нездоровья, несколько худее в этот день, чем на ольмюцком поле, где его в первый раз за границей видел Болконский; но то же обворожительное соединение величавости и кротости было в его прекрасных, серых глазах, и на тонких губах та же возможность разнообразных выражений и преобладающее выражение благодушной, невинной молодости.
На ольмюцком смотру он был величавее, здесь он был веселее и энергичнее. Он несколько разрумянился, прогалопировав эти три версты, и, остановив лошадь, отдохновенно вздохнул и оглянулся на такие же молодые, такие же оживленные, как и его, лица своей свиты. Чарторижский и Новосильцев, и князь Болконский, и Строганов, и другие, все богато одетые, веселые, молодые люди, на прекрасных, выхоленных, свежих, только что слегка вспотевших лошадях, переговариваясь и улыбаясь, остановились позади государя. Император Франц, румяный длиннолицый молодой человек, чрезвычайно прямо сидел на красивом вороном жеребце и озабоченно и неторопливо оглядывался вокруг себя. Он подозвал одного из своих белых адъютантов и спросил что то. «Верно, в котором часу они выехали», подумал князь Андрей, наблюдая своего старого знакомого, с улыбкой, которую он не мог удержать, вспоминая свою аудиенцию. В свите императоров были отобранные молодцы ординарцы, русские и австрийские, гвардейских и армейских полков. Между ними велись берейторами в расшитых попонах красивые запасные царские лошади.
Как будто через растворенное окно вдруг пахнуло свежим полевым воздухом в душную комнату, так пахнуло на невеселый Кутузовский штаб молодостью, энергией и уверенностью в успехе от этой прискакавшей блестящей молодежи.
– Что ж вы не начинаете, Михаил Ларионович? – поспешно обратился император Александр к Кутузову, в то же время учтиво взглянув на императора Франца.
– Я поджидаю, ваше величество, – отвечал Кутузов, почтительно наклоняясь вперед.
Император пригнул ухо, слегка нахмурясь и показывая, что он не расслышал.
– Поджидаю, ваше величество, – повторил Кутузов (князь Андрей заметил, что у Кутузова неестественно дрогнула верхняя губа, в то время как он говорил это поджидаю ). – Не все колонны еще собрались, ваше величество.
Государь расслышал, но ответ этот, видимо, не понравился ему; он пожал сутуловатыми плечами, взглянул на Новосильцева, стоявшего подле, как будто взглядом этим жалуясь на Кутузова.
– Ведь мы не на Царицыном лугу, Михаил Ларионович, где не начинают парада, пока не придут все полки, – сказал государь, снова взглянув в глаза императору Францу, как бы приглашая его, если не принять участие, то прислушаться к тому, что он говорит; но император Франц, продолжая оглядываться, не слушал.
– Потому и не начинаю, государь, – сказал звучным голосом Кутузов, как бы предупреждая возможность не быть расслышанным, и в лице его еще раз что то дрогнуло. – Потому и не начинаю, государь, что мы не на параде и не на Царицыном лугу, – выговорил он ясно и отчетливо.
В свите государя на всех лицах, мгновенно переглянувшихся друг с другом, выразился ропот и упрек. «Как он ни стар, он не должен бы, никак не должен бы говорить этак», выразили эти лица.
Государь пристально и внимательно посмотрел в глаза Кутузову, ожидая, не скажет ли он еще чего. Но Кутузов, с своей стороны, почтительно нагнув голову, тоже, казалось, ожидал. Молчание продолжалось около минуты.
– Впрочем, если прикажете, ваше величество, – сказал Кутузов, поднимая голову и снова изменяя тон на прежний тон тупого, нерассуждающего, но повинующегося генерала.
Он тронул лошадь и, подозвав к себе начальника колонны Милорадовича, передал ему приказание к наступлению.
Войско опять зашевелилось, и два батальона Новгородского полка и батальон Апшеронского полка тронулись вперед мимо государя.
В то время как проходил этот Апшеронский батальон, румяный Милорадович, без шинели, в мундире и орденах и со шляпой с огромным султаном, надетой набекрень и с поля, марш марш выскакал вперед и, молодецки салютуя, осадил лошадь перед государем.
– С Богом, генерал, – сказал ему государь.