Глаголев, Александр Николаевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Николаевич Глаголев
Дата рождения:

1853(1853)

Место рождения:

Псков

Дата смерти:

1906(1906)

Александр Николаевич Глаголев (1853—1906) — математик, педагог, составитель учебников по математике, действительный статский советник.

Уроженец Пскова, после окончания гимназии[1] поступил на физико-математический факультет Московского университета. Преподавал в 6-й гимназии, в учительском институте и других учебных заведениях Москвы.

В 1898 году Московское общество распространения коммерческого образования открыло в различных районах Москвы вечерние торговые классы для лиц, состоящих на службе в торгово-промышленных учреждениях; руководил ими до конца своих дней А. Н. Глаголев. Он был первым директором двух коммерческих училищ в Москве — мужского и женского, которые после объединения дали начало Московскому коммерческому институту. Преподавать лепку и рисование в училища Глаголев пригласил А. С. Голубкину[2][3]

А. Н. Глаголев был автором ряда учебников и задачников для средней школы по арифметике, алгебре и геометрии[4]. Особенно популярными были его учебник «Элементарная геометрия», выдержавший пять изданий, и «Сборник геометрических задач на построение» (три издания); а также: Учебник математики. — М., 1890—1900; Элементарная алгебра: курс сред. учеб. заведений. — М., 1907 (Тип. Т-ва И. Д. Сытина). — 520 с.

Был женат на дочери профессора словесности духовной академии и главного редактора газеты «Калужские Губернские Ведомости», Евгении Михайловне (1859—1934), которая окончила с золотой медалью калужскую женскую гимназию. Имели 12 детей; один из средних сыновей, Н. А. Глаголев, стал также как отец, математиком[5].

Напишите отзыв о статье "Глаголев, Александр Николаевич"



Примечания

  1. Имеются сведения, что среди выпускников псковской гимназии в 1873 году был Александр Глаголев.
  2. [web.archive.org/web/20140806110600/rea.ru/Main.aspx?page=Neizvestnye_stranicy_istorii Неизвестные страницы истории]
  3. Александр Николаевич Глаголев был другом семьи Голубкиных. Его жена, Е. М. Глаголева, вспоминала, что ещё в 1880-е годы: «Александр Николаевич, очень сдружившийся с Анной Семёновной, взялся руководить её чтением: читали Белинского, Писарева, Добролюбова — всё, что было тогда действенно в литературе» — см. [golubkina.artmiem.ru/g3.html «Жизнь и творчество Анны Голубкиной»]. Воспоминания жены Е. М. Глаголевой и дочери Александры Александровны (1882—1963), также педагога, помещены в книге: А. С. Голубкина. Письма. Несколько слов о ремесле скульптора. Воспоминания современников. — М.: Советский художник, 1983 (С. 135—137 и С.188—193).
  4. Его отец, губернский землемер Николай Васильевич Глаголев, также интересовался математикой и после себя оставил в рукописях «Курс геометрии» и попытки решения в радикалах уравнения 5-й степени.
  5. Младший сын, Глаголев Александр Александрович,(1894—1967) также был математиком: профессор, зав. кафедрой МИНХа — см. Кипнис С. Е. Новодевичий мемориал. — М., 1995.

Источники

  • Бахвалов С. В. Нил Александрович Глаголев. — М.: МГУ, 1961. — 32 с.


Отрывок, характеризующий Глаголев, Александр Николаевич

– Каково? в первую линию попали! Наш полк в атаку ходил! – сказал Борис, улыбаясь той счастливой улыбкой, которая бывает у молодых людей, в первый раз побывавших в огне.
Ростов остановился.
– Вот как! – сказал он. – Ну что?
– Отбили! – оживленно сказал Борис, сделавшийся болтливым. – Ты можешь себе представить?
И Борис стал рассказывать, каким образом гвардия, ставши на место и увидав перед собой войска, приняла их за австрийцев и вдруг по ядрам, пущенным из этих войск, узнала, что она в первой линии, и неожиданно должна была вступить в дело. Ростов, не дослушав Бориса, тронул свою лошадь.
– Ты куда? – спросил Борис.
– К его величеству с поручением.
– Вот он! – сказал Борис, которому послышалось, что Ростову нужно было его высочество, вместо его величества.
И он указал ему на великого князя, который в ста шагах от них, в каске и в кавалергардском колете, с своими поднятыми плечами и нахмуренными бровями, что то кричал австрийскому белому и бледному офицеру.
– Да ведь это великий князь, а мне к главнокомандующему или к государю, – сказал Ростов и тронул было лошадь.
– Граф, граф! – кричал Берг, такой же оживленный, как и Борис, подбегая с другой стороны, – граф, я в правую руку ранен (говорил он, показывая кисть руки, окровавленную, обвязанную носовым платком) и остался во фронте. Граф, держу шпагу в левой руке: в нашей породе фон Бергов, граф, все были рыцари.
Берг еще что то говорил, но Ростов, не дослушав его, уже поехал дальше.
Проехав гвардию и пустой промежуток, Ростов, для того чтобы не попасть опять в первую линию, как он попал под атаку кавалергардов, поехал по линии резервов, далеко объезжая то место, где слышалась самая жаркая стрельба и канонада. Вдруг впереди себя и позади наших войск, в таком месте, где он никак не мог предполагать неприятеля, он услыхал близкую ружейную стрельбу.
«Что это может быть? – подумал Ростов. – Неприятель в тылу наших войск? Не может быть, – подумал Ростов, и ужас страха за себя и за исход всего сражения вдруг нашел на него. – Что бы это ни было, однако, – подумал он, – теперь уже нечего объезжать. Я должен искать главнокомандующего здесь, и ежели всё погибло, то и мое дело погибнуть со всеми вместе».
Дурное предчувствие, нашедшее вдруг на Ростова, подтверждалось всё более и более, чем дальше он въезжал в занятое толпами разнородных войск пространство, находящееся за деревнею Працом.
– Что такое? Что такое? По ком стреляют? Кто стреляет? – спрашивал Ростов, ровняясь с русскими и австрийскими солдатами, бежавшими перемешанными толпами наперерез его дороги.
– А чорт их знает? Всех побил! Пропадай всё! – отвечали ему по русски, по немецки и по чешски толпы бегущих и непонимавших точно так же, как и он, того, что тут делалось.
– Бей немцев! – кричал один.
– А чорт их дери, – изменников.
– Zum Henker diese Ruesen… [К чорту этих русских…] – что то ворчал немец.
Несколько раненых шли по дороге. Ругательства, крики, стоны сливались в один общий гул. Стрельба затихла и, как потом узнал Ростов, стреляли друг в друга русские и австрийские солдаты.
«Боже мой! что ж это такое? – думал Ростов. – И здесь, где всякую минуту государь может увидать их… Но нет, это, верно, только несколько мерзавцев. Это пройдет, это не то, это не может быть, – думал он. – Только поскорее, поскорее проехать их!»
Мысль о поражении и бегстве не могла притти в голову Ростову. Хотя он и видел французские орудия и войска именно на Праценской горе, на той самой, где ему велено было отыскивать главнокомандующего, он не мог и не хотел верить этому.