Глаголев, Василий Павлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Глаголев.
В Википедии есть статьи о других людях с такими же именем и фамилией: Глаголев, Василий.
Василий Павлович Глаголев
Дата рождения

23 мая 1883(1883-05-23)

Место рождения

Санкт-Петербург, Российская империя

Дата смерти

14 марта 1938(1938-03-14) (54 года)

Место смерти

Москва, СССР

Принадлежность

Российская империя Российская империя
РСФСР РСФСР
ДВР
СССР СССР

Годы службы

1900—1918
1918—1938

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Командовал

Первая мировая война:

Гражданская война в России:

Сражения/войны

Первая мировая война
Гражданская война в России

Награды и премии

Василий Павлович Глаголев (23 мая 1883 год — 14 марта 1938 года) — российский и советский военачальник, комбриг (1935).





Биография

Православный, из дворян. Родился Василий Павлович Глаголев в 1883 году в Санкт-Петербурге, в 1900 году окончил 1-й кадетский корпус.

Начало службы

1 сентября 1900 года поступил в Константиновское артиллерийское училище, выпущен в 1903 году подпоручиком. Службу проходил в 1-й Туркестанской артиллерийской бригаде. В 1909 году закончил Николаевскую военную академию по первому разряду. С 28 октября 1909 года по 2 ноября 1911 года отбывал цензовое командование ротой в 10-м Туркестанском стрелковом полку, с 7 мая 1912 года — старший адъютант штаба 1-й Туркестанской казачьей дивизии.

Первая мировая война

В начале Первой мировой войны на той же должности, затем служил на должностях старшего адъютанта штаба Туркестанской кавалерийской бригады, помощника старшего адъютанта штаба отдела генерал-квартирмейстера штаба 5-й армии, затем 12-й армии, помощника начальника отделения управления генерал-квартирмейстера штаба Северного фронта. С 3 декабря 1915 года — старший адъютант отделения генерал-квартирмейстера штаба 12-й армии, затем и. д. начальника штаба 1-й пехотной дивизии, со 2 декабря 1916 года — и. д. начальника штаба 128-й пехотной дивизии, потом и. д. начальника штаба 186-й пехотной дивизии. 2 октября 1917 года назначен командиром 38-го Туркестанского стрелкового полка, командовал полком до его роспуска.

Гражданская война

В апреле 1918 года вступил в РККА добровольно, был назначен военным руководителем Курского района, с 13 мая 1918 года — Курский губернский военный комиссар, с 3 мая 1918 года — командир 1-й Курской пехотной дивизии (с 13 августа 1918 года — 1-я Курская советская пехотная дивизия, с 3 октября 1918 года — 9-я стрелковая дивизия).

23 октября 1918 года назначен вр.и.д. командующего вновь формируемой Резервной армией, со штабом в Орле. В состав армии планировалось включить 9-ю стрелковую, 12-ю и 22-ю стрелковые дивизии, однако формирование армии завершено не было.

4 января 1919 года на базе её управления был создан Украинский фронт, уже собранные части были переданы в его состав, тогда же В.П. Глаголев был назначен начальником штаба этого фронта, занимал должность до 2 мая 1919 года. На этом посту участвовал: в январе-феврале 1919 года — в наступлении фронта, освобождении Харькова, Киева и всей Левобережной Украины, в марте-апреле — в боях с частями УНР и иностранными интервентами, освобождении Правобережной и Южной Украины, а также Крыма.

С 6 по 29 мая 1919 года командовал 6-й армией на Северном фронте, участвовал в боях за железную дорогу Вологда — Архангельск.

С 22 июля по 14 августа 1919 года — командир 16-й армии на Западном фронте, участвовал в советско-польской войне. В этот период 16-я армия вела тяжёлые оборонительные бои, отступала на паневежско-молодечненском и минском направлениях.

С 24 сентября 1919 года по 16 октября 1919 года — командир 11-й кавалерийской дивизии, участвовал в боях с войсками генерала А.И. Деникина.

С 5 декабря 1919 года по 8 сентября 1920 года — командир 12-й кавалерийской дивизии. Участвовал в боях с белогвардейцами на Кубани: в январе-феврале 1920 года — в наступлении на Кубань, в апреле-июле 1920 года — в уничтожении отстатков белогвардецев в районе Баталпашинска, Пятигорска и Владикавказа, в августе-сентябре — в боях с Армией возрождения России генерала М. А. Фостикова и в ликвидации Улагаевского десанта.

20 июня 1920 года был назначен командующим 10-й армией (одновременно с командованием 12-й кд, которая в то время входила в состав армии), участвовал в ликвидации банд в Терской области. Командовал армией до её расформирования 8 июля 1920 года.

С 1921 года служил в Народно-революционной армии (НРА) Дальневосточной республики (ДВР), с 1 августа 1921 года — помощник командира 1-й Забайкальской бригады НРА, с 15 января 1922 года — начальник разведывательного управления НРА, с 5 февраля 1922 года — начальник 1-го отдела разведывательного управления НРА.

С 30 марта 1922 года — 1-й помощник начальника штаба Восточного фронта ДВР, участвовал в боях с Белоповстанческой армией генерала В. М. Молчанова. 2 мая 1922 года штаб фронта был расформирован, его войска сведены в Сводную стрелковую дивизию. 18 июля 1922 года назначен вр.и.д. начальника штаба Сводной стрелковой дивизии (с 27 июля — 2-я Приамурская стрелковая дивизия). С 4 по 25 октября 1922 года участвовал в Приморской операции. Дивизия отличилась при штурме Спасска и боёв в районе Монастырище-Ляличи, 22 ноября 1922 года дивизия была награждена орденом Красного Знамени.

К ноябрю 1922 года в Приморье была установлена советская власть, ДВР была включена в состав РСФСР, 16 ноября 1922 года НРА была переименована в 5-ю армию.

После войны

С 30 ноября 1922 года — помощник командира 5-й армии, с 1923 года — начальник штаба 5-й армии. В июне 1924 года 5-я армия была расформированна. После этого В.П. Глаголев последовательно состоял для особых поручений при: РВС Сибирского военного округа, РВС Северо-Кавказского военного округа, при начальнике вооружений РККА, при заместителе НКО СССР, при председателе РВС СССР. Работал в центральном аппарате РККА, затем состоял в распоряжении Разведупра РККА. Владел французским, английским, немецким и польским языками. В 1937 году был уволен из РККА, пенсионер.

11 декабря 1937 года В.П. Глаголев был арестован, 14 марта 1938 года Военной Коллегией Верховного Суда СССР по обвинению в шпионаже и участии в военно-фашистском заговоре был приговорён к ВМН, расстрелян в тот же день на Коммунарке, захоронен там же.

Реабилитирован 30 апреля 1957 года.

Звания

Российская империя

СССР

Награды

другие награды

Напишите отзыв о статье "Глаголев, Василий Павлович"

Примечания

Литература

  • Гражданская война и военная интервенция в СССР. — М.: Советская Энциклопедия, 1983.
  • Кавтарадзе А.Г. Военспецы на службе Республики Советов. М., 1988.
  • Советская историческая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1973—1982.
  • Сувениров О.Ф. Трагедия РККА. 1937-1938. — М.: Терра, 1998.
  • Тинченко Я.Ю. Голгофа русского офицерства в СССР, 1930-1931 годы. — М.: Московский общественный научный фонд, 2000.
  • Черушев Н.С. 1937 год: Элита Красной Армии на голгофе. — М.: Вече, 2003

Ссылки

  • [www.grwar.ru/persons/persons.html?id=1582 Глаголев, Василий Павлович] на сайте «[www.grwar.ru/ Русская армия в Великой войне]»
  • [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/4430/ГЛАГОЛЕВ Статья из Советской исторической энциклопедии]
  • [encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/dictionary/details_rvsn.htm?id=5404@morfDictionary Биография на сайте Министерства Обороны]
  • [www.rkka.ru/handbook/personal/repress/kombrig.htm Биография на сайте РККА]
  • [regiment.ru/bio/G/355.htm Биография на сайте Русская Императорская Армия]
  • [lists.memo.ru/d8/f439.htm На сайте «Мемориал»]

Отрывок, характеризующий Глаголев, Василий Павлович

– Нельзя, Марья Генриховна, – отвечал офицер, – надо доктору прислужиться. Все, может быть, и он меня пожалеет, когда ногу или руку резать станет.
Стаканов было только три; вода была такая грязная, что нельзя было решить, когда крепок или некрепок чай, и в самоваре воды было только на шесть стаканов, но тем приятнее было по очереди и старшинству получить свой стакан из пухлых с короткими, не совсем чистыми, ногтями ручек Марьи Генриховны. Все офицеры, казалось, действительно были в этот вечер влюблены в Марью Генриховну. Даже те офицеры, которые играли за перегородкой в карты, скоро бросили игру и перешли к самовару, подчиняясь общему настроению ухаживанья за Марьей Генриховной. Марья Генриховна, видя себя окруженной такой блестящей и учтивой молодежью, сияла счастьем, как ни старалась она скрывать этого и как ни очевидно робела при каждом сонном движении спавшего за ней мужа.
Ложка была только одна, сахару было больше всего, но размешивать его не успевали, и потому было решено, что она будет поочередно мешать сахар каждому. Ростов, получив свой стакан и подлив в него рому, попросил Марью Генриховну размешать.
– Да ведь вы без сахара? – сказала она, все улыбаясь, как будто все, что ни говорила она, и все, что ни говорили другие, было очень смешно и имело еще другое значение.
– Да мне не сахар, мне только, чтоб вы помешали своей ручкой.
Марья Генриховна согласилась и стала искать ложку, которую уже захватил кто то.
– Вы пальчиком, Марья Генриховна, – сказал Ростов, – еще приятнее будет.
– Горячо! – сказала Марья Генриховна, краснея от удовольствия.
Ильин взял ведро с водой и, капнув туда рому, пришел к Марье Генриховне, прося помешать пальчиком.
– Это моя чашка, – говорил он. – Только вложите пальчик, все выпью.
Когда самовар весь выпили, Ростов взял карты и предложил играть в короли с Марьей Генриховной. Кинули жребий, кому составлять партию Марьи Генриховны. Правилами игры, по предложению Ростова, было то, чтобы тот, кто будет королем, имел право поцеловать ручку Марьи Генриховны, а чтобы тот, кто останется прохвостом, шел бы ставить новый самовар для доктора, когда он проснется.
– Ну, а ежели Марья Генриховна будет королем? – спросил Ильин.
– Она и так королева! И приказания ее – закон.
Только что началась игра, как из за Марьи Генриховны вдруг поднялась вспутанная голова доктора. Он давно уже не спал и прислушивался к тому, что говорилось, и, видимо, не находил ничего веселого, смешного или забавного во всем, что говорилось и делалось. Лицо его было грустно и уныло. Он не поздоровался с офицерами, почесался и попросил позволения выйти, так как ему загораживали дорогу. Как только он вышел, все офицеры разразились громким хохотом, а Марья Генриховна до слез покраснела и тем сделалась еще привлекательнее на глаза всех офицеров. Вернувшись со двора, доктор сказал жене (которая перестала уже так счастливо улыбаться и, испуганно ожидая приговора, смотрела на него), что дождь прошел и что надо идти ночевать в кибитку, а то все растащат.
– Да я вестового пошлю… двух! – сказал Ростов. – Полноте, доктор.
– Я сам стану на часы! – сказал Ильин.
– Нет, господа, вы выспались, а я две ночи не спал, – сказал доктор и мрачно сел подле жены, ожидая окончания игры.
Глядя на мрачное лицо доктора, косившегося на свою жену, офицерам стало еще веселей, и многие не могла удерживаться от смеха, которому они поспешно старались приискивать благовидные предлоги. Когда доктор ушел, уведя свою жену, и поместился с нею в кибиточку, офицеры улеглись в корчме, укрывшись мокрыми шинелями; но долго не спали, то переговариваясь, вспоминая испуг доктора и веселье докторши, то выбегая на крыльцо и сообщая о том, что делалось в кибиточке. Несколько раз Ростов, завертываясь с головой, хотел заснуть; но опять чье нибудь замечание развлекало его, опять начинался разговор, и опять раздавался беспричинный, веселый, детский хохот.


В третьем часу еще никто не заснул, как явился вахмистр с приказом выступать к местечку Островне.
Все с тем же говором и хохотом офицеры поспешно стали собираться; опять поставили самовар на грязной воде. Но Ростов, не дождавшись чаю, пошел к эскадрону. Уже светало; дождик перестал, тучи расходились. Было сыро и холодно, особенно в непросохшем платье. Выходя из корчмы, Ростов и Ильин оба в сумерках рассвета заглянули в глянцевитую от дождя кожаную докторскую кибиточку, из под фартука которой торчали ноги доктора и в середине которой виднелся на подушке чепчик докторши и слышалось сонное дыхание.
– Право, она очень мила! – сказал Ростов Ильину, выходившему с ним.
– Прелесть какая женщина! – с шестнадцатилетней серьезностью отвечал Ильин.
Через полчаса выстроенный эскадрон стоял на дороге. Послышалась команда: «Садись! – солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «Марш! – и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами дороге, вслед за шедшей впереди пехотой и батареей.
Разорванные сине лиловые тучи, краснея на восходе, быстро гнались ветром. Становилось все светлее и светлее. Ясно виднелась та курчавая травка, которая заседает всегда по проселочным дорогам, еще мокрая от вчерашнего дождя; висячие ветви берез, тоже мокрые, качались от ветра и роняли вбок от себя светлые капли. Яснее и яснее обозначались лица солдат. Ростов ехал с Ильиным, не отстававшим от него, стороной дороги, между двойным рядом берез.
Ростов в кампании позволял себе вольность ездить не на фронтовой лошади, а на казацкой. И знаток и охотник, он недавно достал себе лихую донскую, крупную и добрую игреневую лошадь, на которой никто не обскакивал его. Ехать на этой лошади было для Ростова наслаждение. Он думал о лошади, об утре, о докторше и ни разу не подумал о предстоящей опасности.
Прежде Ростов, идя в дело, боялся; теперь он не испытывал ни малейшего чувства страха. Не оттого он не боялся, что он привык к огню (к опасности нельзя привыкнуть), но оттого, что он выучился управлять своей душой перед опасностью. Он привык, идя в дело, думать обо всем, исключая того, что, казалось, было бы интереснее всего другого, – о предстоящей опасности. Сколько он ни старался, ни упрекал себя в трусости первое время своей службы, он не мог этого достигнуть; но с годами теперь это сделалось само собою. Он ехал теперь рядом с Ильиным между березами, изредка отрывая листья с веток, которые попадались под руку, иногда дотрогиваясь ногой до паха лошади, иногда отдавая, не поворачиваясь, докуренную трубку ехавшему сзади гусару, с таким спокойным и беззаботным видом, как будто он ехал кататься. Ему жалко было смотреть на взволнованное лицо Ильина, много и беспокойно говорившего; он по опыту знал то мучительное состояние ожидания страха и смерти, в котором находился корнет, и знал, что ничто, кроме времени, не поможет ему.
Только что солнце показалось на чистой полосе из под тучи, как ветер стих, как будто он не смел портить этого прелестного после грозы летнего утра; капли еще падали, но уже отвесно, – и все затихло. Солнце вышло совсем, показалось на горизонте и исчезло в узкой и длинной туче, стоявшей над ним. Через несколько минут солнце еще светлее показалось на верхнем крае тучи, разрывая ее края. Все засветилось и заблестело. И вместе с этим светом, как будто отвечая ему, раздались впереди выстрелы орудий.
Не успел еще Ростов обдумать и определить, как далеки эти выстрелы, как от Витебска прискакал адъютант графа Остермана Толстого с приказанием идти на рысях по дороге.
Эскадрон объехал пехоту и батарею, также торопившуюся идти скорее, спустился под гору и, пройдя через какую то пустую, без жителей, деревню, опять поднялся на гору. Лошади стали взмыливаться, люди раскраснелись.
– Стой, равняйся! – послышалась впереди команда дивизионера.
– Левое плечо вперед, шагом марш! – скомандовали впереди.
И гусары по линии войск прошли на левый фланг позиции и стали позади наших улан, стоявших в первой линии. Справа стояла наша пехота густой колонной – это были резервы; повыше ее на горе видны были на чистом чистом воздухе, в утреннем, косом и ярком, освещении, на самом горизонте, наши пушки. Впереди за лощиной видны были неприятельские колонны и пушки. В лощине слышна была наша цепь, уже вступившая в дело и весело перещелкивающаяся с неприятелем.
Ростову, как от звуков самой веселой музыки, стало весело на душе от этих звуков, давно уже не слышанных. Трап та та тап! – хлопали то вдруг, то быстро один за другим несколько выстрелов. Опять замолкло все, и опять как будто трескались хлопушки, по которым ходил кто то.
Гусары простояли около часу на одном месте. Началась и канонада. Граф Остерман с свитой проехал сзади эскадрона, остановившись, поговорил с командиром полка и отъехал к пушкам на гору.
Вслед за отъездом Остермана у улан послышалась команда:
– В колонну, к атаке стройся! – Пехота впереди их вздвоила взводы, чтобы пропустить кавалерию. Уланы тронулись, колеблясь флюгерами пик, и на рысях пошли под гору на французскую кавалерию, показавшуюся под горой влево.
Как только уланы сошли под гору, гусарам ведено было подвинуться в гору, в прикрытие к батарее. В то время как гусары становились на место улан, из цепи пролетели, визжа и свистя, далекие, непопадавшие пули.
Давно не слышанный этот звук еще радостнее и возбудительное подействовал на Ростова, чем прежние звуки стрельбы. Он, выпрямившись, разглядывал поле сражения, открывавшееся с горы, и всей душой участвовал в движении улан. Уланы близко налетели на французских драгун, что то спуталось там в дыму, и через пять минут уланы понеслись назад не к тому месту, где они стояли, но левее. Между оранжевыми уланами на рыжих лошадях и позади их, большой кучей, видны были синие французские драгуны на серых лошадях.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Глаголев,_Василий_Павлович&oldid=80091956»