Глаголев, Сергей Сергеевич

Серге́й Серге́евич Глаго́лев
Дата рождения:	9 (21) октября 1865(1865-10-21)
Место рождения:	Крапивна, Тульская губерния
Дата смерти:	2 октября 1937(1937-10-02) (71 год)
Место смерти:	Вологда
Научная сфера:	богословие
Место работы:	Московская духовная академия
Учёная степень:	доктор богословия
Учёное звание:	профессор
Альма-матер:	Московская духовная академия
Известен как:	богослов, духовный писатель

Серге́й Серге́евич Глаго́лев (1865—1937) — русский православный богослов и духовный писатель. Доктор богословия, профессор.

Биография

Родился в семье настоятеля Никольской соборной церкви г. Крапивны С. И. Глаголева (1839—1916). Когда ему было два года (а старшему брату, Дмитрию — четыре) умерла от чахотки его мать.

Учился в тульском духовном училище и Тульской духовной семинарии (1879—1885).

В 1889 году окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия и за выдающие способности был оставлен при МДА в качестве профессорского стипендиата (1889—1890) — занимался в Московском университете. В 1890—1892 годах преподавал библейскую историю в Вологодской духовной семинарии. С августа 1892 года назначен исправлять должность доцента на кафедре введения в круг богословских наук Московской духовной академии. В мае 1896 года защитил диссертацию по теме «О происхождении и первобытном состоянии рода человеческого» и получил степень магистра богословия и в августе утверждён доцентом, а в конце сентября того же года — экстраординарным профессором.

В 1898—1899 годах был за границей; работал в музеях и библиотеках Парижа и Берлина, собирая материалы по истории религий. В 1901 году защитил диссертацию по теме «Сверхъестественное Откровение и естественное Богопознание вне истинной Церкви» и получил степень доктора богословия. В это время он был также профессором Московских высших женских курсов.

С апреля 1902 года — ординарный профессор Московской духовной академии. В августе 1910 года, в связи с введением нового устава, стал ординарным профессором по кафедре основного богословия. Кроме того, в 1912—1913 году читал систематическую философию и логику. В 1917 году был удостоен звания заслуженного профессора академии.

В 1917 году стал членом Поместного собора Православной российской церкви от высших духовных школ. В 1919—1920 годах заведовал Институтом народного образования в Сергиеве Посаде; затем здесь же преподавал на электрокурсах, в железнодорожной школе и частной гимназии. В 1928 году был арестован и выслан в Пензу; затем — в Саранск. После освобождения жил в Вологде, где в 1937 году был вновь арестован и расстрелян.

Научная деятельность

Главной темой исследований С. С. Глаголева было соотношение науки и веры. Кроме того он занимался вопросам библеистики, которой среди прочего была посвящена работа «Прошлое человека», где С. С. Глаголев представил развернутую систему доводов в пользу символического толкования библейских чисел (годы жизни праотцев и патриархов, число поколений и т. д.). Им внесён большой вклад внес в развитие сравнительное-религиозное изучение Библии. В антропогенезе принимая теорию развития он отвергал эволюционизм.

С. С. Глаголевым написано предисловие к очерку «Израильтяне» Жана Валетона, вошедшее в состав «Иллюстрированной истории религий» Д. П. Шантениделя-Соссе.

Библиография

Диссертации

• О происхождении и первобытном состоянии рода человеческого — М.: тип. А.И. Снегиревой, 1894. — 605 с.
• Сверхъестественное откровение и естественное богопознание вне истинной церкви. — Харьков, 1900

Книги

• Об условиях возникновения религиозной веры: Лекция С. Глаголева. — Сергиев Посад : тип. А.И. Снегиревой, 1892. — 22 с.
• Чудо и наука. — Сергиев Посад: тип. А.И. Снегиревой, 1893. — 38 с.
• Больной целитель (О Шлаттере). — М.: Печатня А.И. Снегиревой, 1896
• Религия как предмет изучения. — Сергиев Посад, 1897
• Запретные идеи. — Сергиев Посад: 2-я тип. А.И. Снегиревой, 1897
• [www.runivers.ru/lib/book3556/18624/ Протоиерей Фёодор Александрович Голубинский.] — Сергиев Посад: 2-я тип. А.И. Снегиревой, 1898
• Гадания учёных о происхождении миpa. — Харьков (?), 1898
• Новости русской литературы по религиозно-философским вопросам. — Сергиев Посад: 2-я тип. А.И. Снегиревой, 1898
• Астрономия и богословие. — Сергиев Посад: тип. А.И. Снегиревой, 1898
• Происхождение жизни. — СПб.: тип. А. П. Лопухина, 1899
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/g/1350-glagolev-s-s/16789-glagolev-s-s-religiya-i-nauka-v-ikh-vzaimootnoshenii-k-nastupayushchemu-khkh-stoletiyu-1900 Религия и наука в их взаимоотношении к наступающему XX столетию: Чтения проф. Моск. духов. акад. С. Глаголева. — Сергиев Посад: Св.-Троиц. Сергиева лавра, собств. тип., 1900. — 92 с.]
• Идеалы человечества на рубеже двух столетий. — М.: Унив. тип., 1901
• Религия Китая. — М., 1901
• Очерки по истории религий. Ч.1. Религии древнейших культурных народов. — Сергиев Посад: тип. Св.-Троиц. Сергиевой лавры, 1902.
• Бессмертие прошедшего (Принцип сохранения явлений). — Сергиев Посад: Св.-Троицкая Сергиева лавра, собств. тип., 1903
• Патриотизм и христианство. — М., 1904
• Ислам. — Сергиев Посад, 1904;
• Религия в Японии и Корее. — Харьков, 1904
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/g/1350-glagolev-s-s/16787-glagolev-s-s-materiya-i-dukh-1906 Материя и дух. — СПб., 1906]
• Мистерии на берегах Конго. — Сергиев Посад: тип. Св.-Троиц. Сергиевой лавры, 1908
• [dlib.rsl.ru/viewer/01003992056#?page=1 Греческая религия. Ч.1. Верования]. — Сергиев Посад: тип. Св.-Троиц. Сергиевой лавры, 1909
• По вопросам логики. — Харьков, 1910.
• О графе Льве Николаевиче Толстом : Речь, произнес. 9 нояб. 1910 г. — Сергиев Посад: тип. Св.-Троиц. Сергиевой лавры, 1911
• Взгляд Васманна на происхождение человека. — Сергиев Посад: тип. Св.-Троиц. Сергиевой лавры, 1911
• Пособие к изучению Основного богословия. — М.: Женск. богословск. курсы, 1912
• Естественнонаучные вопросы, в их отношении к христианскому миропониманию. — Сергиев Посад: кн. маг. М.С. Елова, 1914
• Мечты о прекращении войн. — Сергиев Посад: тип. Св.-Троиц. Сергиевой лавры, 1915
• [tvereparhia.ru/biblioteka-2/g/1350-glagolev-s-s/16786-glagolev-s-s-bryussel-i-parizh-dlya-nauki-o-religii-1915 Брюссель и Париж для науки о религии. — Сергиев Посад: кн. маг. М.С. Елова, 1915]

Статьи

• Об отношении философии и естественных наук. Введение в богословие // Богословский вестник. 1892, декабрь.
• Вопрос о бессмертии души // Вопросы философии и психологии. 1893. Кн. 19,20;
• [www.biblioteka3.ru/biblioteka/pravoslavnaja-bogoslovskaja-jenciklopedija/tom-4/deizm.html Деизм] // Православная богословская энциклопедия. — СПб.: Издание Петроград. Приложение к духовному журналу «Странник», 1903. — Т. 4.
• Блез Паскаль // Богословский вестник. 1904. № 3;
• Религия как основа жизни // Богословский вестник. 1905. № 1.
• Новый тип философии: прагматизм или мелиоризм // Богословский вестник. 1909. № 3;
• [uoj.org.ua/tochka-zreniya/tochka-zreniya/tseli-i-sredstva Цели и средства] // Православная Подолия, 1907.

Рецензии

• Религиозный дальтонизм в изящной литературе: Lourdes par Emile Zola. Paris. 1894 г. — Сергиев Посад: тип. А.И. Снегиревой, 1894. — 32 с.
• Всемирный потоп. Рец. на кн.: [Неймайр, История земли, т. 1, СПб., 1897] // Богословский вестник. — 1898. — № 5.

Литература

• Глаголев, Сергей Сергеевич // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [commons.wikimedia.org/wiki/File:Brockhaus_and_Efron_Jewish_Encyclopedia_06.djvu Глаголев, Сергей Сергеевич] // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — 1910. — Т. 6. Гадассий — Данте.
• Диваков В., Богосл. труды проф. МДА С. С. Г., Загорск, 1972 (ркп. МДА. Содержит библиогр. осн. трудов Г.); ПБЭ, т. 4, с. 395—98.
• Мень А. В. [slovari.yandex.ru/~книги/Библиологический%20словарь/Глаголев%20Сергей%20Сергеевич Глаголев Сергей Сергеевич] // Библиологический словарь: В 3 т. — М.: Фонд имени Александра Меня, 2002. — Т. 1: А—И. — 608 с.
• Платонов О. А. [rusinst.ru/articletext.asp?id=310&rzd=1 Глаголев, Сергей Сергеевич] // Русское мировоззрение. Большая энциклопедия русского народа. — М.: Институт русской цивилизации, 2003. — 1008 с. — ISBN 5-901364-11-2, ISBN 978-5-901364-11-6.
• Волков В. А., Куликова М. В., Логинов В. С. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Гуманитарные и общественные науки. — М.: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2006. — С. 66. — 300 с. — 2 000 экз. — ISBN 5—8037—0164—5.

Отрывок, характеризующий Глаголев, Сергей Сергеевич

– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.
Наташа смотрела в зеркала и в отражении не могла отличить себя от других. Всё смешивалось в одну блестящую процессию. При входе в первую залу, равномерный гул голосов, шагов, приветствий – оглушил Наташу; свет и блеск еще более ослепил ее. Хозяин и хозяйка, уже полчаса стоявшие у входной двери и говорившие одни и те же слова входившим: «charme de vous voir», [в восхищении, что вижу вас,] так же встретили и Ростовых с Перонской.
Две девочки в белых платьях, с одинаковыми розами в черных волосах, одинаково присели, но невольно хозяйка остановила дольше свой взгляд на тоненькой Наташе. Она посмотрела на нее, и ей одной особенно улыбнулась в придачу к своей хозяйской улыбке. Глядя на нее, хозяйка вспомнила, может быть, и свое золотое, невозвратное девичье время, и свой первый бал. Хозяин тоже проводил глазами Наташу и спросил у графа, которая его дочь?
– Charmante! [Очаровательна!] – сказал он, поцеловав кончики своих пальцев.
В зале стояли гости, теснясь у входной двери, ожидая государя. Графиня поместилась в первых рядах этой толпы. Наташа слышала и чувствовала, что несколько голосов спросили про нее и смотрели на нее. Она поняла, что она понравилась тем, которые обратили на нее внимание, и это наблюдение несколько успокоило ее.
«Есть такие же, как и мы, есть и хуже нас» – подумала она.
Перонская называла графине самых значительных лиц, бывших на бале.
– Вот это голландский посланик, видите, седой, – говорила Перонская, указывая на старичка с серебряной сединой курчавых, обильных волос, окруженного дамами, которых он чему то заставлял смеяться.
– А вот она, царица Петербурга, графиня Безухая, – говорила она, указывая на входившую Элен.
– Как хороша! Не уступит Марье Антоновне; смотрите, как за ней увиваются и молодые и старые. И хороша, и умна… Говорят принц… без ума от нее. А вот эти две, хоть и нехороши, да еще больше окружены.
Она указала на проходивших через залу даму с очень некрасивой дочерью.
– Это миллионерка невеста, – сказала Перонская. – А вот и женихи.
– Это брат Безуховой – Анатоль Курагин, – сказала она, указывая на красавца кавалергарда, который прошел мимо их, с высоты поднятой головы через дам глядя куда то. – Как хорош! неправда ли? Говорят, женят его на этой богатой. .И ваш то соusin, Друбецкой, тоже очень увивается. Говорят, миллионы. – Как же, это сам французский посланник, – отвечала она о Коленкуре на вопрос графини, кто это. – Посмотрите, как царь какой нибудь. А всё таки милы, очень милы французы. Нет милей для общества. А вот и она! Нет, всё лучше всех наша Марья то Антоновна! И как просто одета. Прелесть! – А этот то, толстый, в очках, фармазон всемирный, – сказала Перонская, указывая на Безухова. – С женою то его рядом поставьте: то то шут гороховый!