Гладков, Юрий Павлович

Юрий Павлович Гладков
Дата рождения:	22 января 1949(1949-01-22)
Место рождения:	Ленинград
Дата смерти:	6 октября 2007(2007-10-06) (58 лет)
Место смерти:	Санкт-Петербург
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Образование:	Ленинградский электротехнический институт связи имени М. А. Бонч-Бруевича
Партия:	КПСС, СвДПР, ДВР, СПС

Ю́рий Па́влович Гладко́в (22 января 1949, Ленинград — 6 октября 2007, Санкт-Петербург) — российский политический деятель.

Депутат Ленсовета (1990—1993). Депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга (1994—2007), в 2003—2007 — заместитель председателя.

Биография

Отец — механик треста «Электросетьстрой»; мать — домохозяйка, более 20 лет проработала в торговой фирме «Гостиный двор».

Работал электромонтажником на Ленинградском электромеханическом заводе имени А. А. Кулакова, отслужил в армии. Окончил Ленинградский электротехнический институт связи имени М. А. Бонч-Бруевича (1972) и аспирантуру. Занимался научной работой, с 1984 года — преподаватель Ленинградского электротехнического института связи.

Окончил юридический факультет СПбГУ (1994).

Политическая деятельность

В 1989 году был одним из лидеров группы поддержки Бориса Никольского, избранного народным депутатом СССР, и организованного на её основе клуба избирателей «Нева».

Депутат Ленсовета

В 1990—1993 годах — депутат Ленсовета; был избран при поддержке блока «Демократические выборы-90». Был членом Ленинградского народного фронта.

Заместитель председателя постоянной комиссии по устройству государственной власти, местному самоуправлению и административно-территориальному устройству; член постоянной комиссии по финансовым вопросам. В 1992 и 1993 годах избирался членом Малого совета.

В 1992 году возглавлял (совместно с Мариной Салье) депутатскую рабочую группу по расследованию деятельности Комитета мэрии по внешним связям, председателем которого был Владимир Путин (см. более подробно).

25 сентября 1993 года подписал [pzarch.h1.ru/article/pro.htm Обращение 118 депутатов Петросовета в поддержку действий Б. Н. Ельцина].

Был членом КПСС (вышел в 1990 году). В 1990—1993 годах — член Свободной демократической партии России, от которой избирался сопредседателем Санкт-Петербургского отделения движения «Демократическая Россия».

Депутат Законодательного Собрания Санкт-Петербурга

В 1993 году баллотировался на выборах в Государственную думу РФ по округу от блока «Выбор России».

Избирался депутатом Законодательного Собрания Санкт-Петербурга:

• 1994 — во втором туре; был выдвинут от блока «Демократическое единство».
• 1998 — во втором туре; выдвинут от блока «Согласие». В ноябре 2000 был одним из создателей фракции «Союз правых сил», сокоординатор (заместитель координатора) фракции.
• 2002 — выдвинут от блока СПС + «Яблоко», член фракции СПС, с января 2004 — член Демократической фракции (СПС + «Яблоко»).

В 1994—1998 годах — заместитель председателя координационой группы по законодательству. В 1998—2002 годах — член комитета по законодательству, член комиссии по образованию, культуре и науке. В 2003—2007 — заместитель председателя Законодательного собрания.

В 1994—2001 годах — член партии «Демократический выбор России»; был членом федерального политсовета, заместителем председателя политсовета Санкт-Петербургской региональной организации. С 2001 — член партии «Союз правых сил».

С начала 2006 года состояние его здоровья стало ухудшаться; на выборах 2007 года уже не баллотировался. Умер от бокового амиотрофического склероза. Похоронен на Южном кладбище Санкт-Петербурга.

Ссылки

Биографические данные

• Биография / [www.gazeta.spb.ru/5568-0 Скончался бывший вице-спикер ЗакСа Юрий Гладков] // Гаzета. СПб. — 7 октября 2007.

Отрывок, характеризующий Гладков, Юрий Павлович

Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.