Гладстон (Квинсленд)
| Город
Гладстон
Gladstone
|
Гладстон (англ. Gladstone) — город в восточной части австралийского штата Квинсленд, центр одноимённого района местного самоуправления. Население города по оценкам на 2008 год составляло 48 796 человек[1], а население всего района — 57,6 тысяч человек (2008 год)[2]. Ближайший крупный город — Рокгемптон (расположен в 100 километрах на северо-западе).
Содержание
География
Гладстон расположен на берегу Кораллового моря, между рекой Ко́ллиоп (англ. Calliope River) на севере и рекой Бойн (англ. Boyne River) на юге. Между устьями этих рек лежит глубоководная гавань, благодаря которой и возник Гладстон, как город — морской порт. Расположенные рядом острова Кертис (англ. Curtis Island) и Фейсинг (англ. Facing Island) хорошо защищают гавань от волн и ветра.
В районе Гладстона, на расстоянии 50 километров от берега, начинается Большой барьерный риф, являющийся «визитной карточкой» туристического бизнеса Квинсленда.
История
До прихода европейцев в районе Гладстон традиционно проживали австралийские аборигены племен баиали и горенг-горенг.
Первым европейцем, проплывшим мимо берегов Гладстона был Джеймс Кук. Это было в мае 1770 года, во время его первого кругосветного плавания. Первым европейцем, посетившим гавань Гладстона, стал Мэтью Флиндерс (англ. Matthew Flinders). Это было в августе 1802 года, во время его плавания вокруг Австралии 1801—1803 годов. Он назвал это место «Порт-Кёртис», в честь Адмирала Роджера Кёртиса (англ. Roger Curtis). В ноябре 1823 года дальнейшим изучением района занимался Джон Оксли. В своих записях он отметил, что доступ в гавань затруднен, земли слишком сухие для сельского хозяйства, в районе нет достаточного количества древесины для строительства.
Создание колонии в Порт-Кёртис сопровождалось большими трудностями. 25 января 1847 года корабль полковника Джорджа Барни, перевозивший 87 солдат и осужденных, пытался подойти к берегу, но сел на мель около острова Фейсинг. Полесенцы провели на острове семь недель, пока их не спасло судно Томаса Лоури, которое везло продукты и другие товары. Поселенцы были переправлены на берег, в место, выбранное для нового поселения, известное в настоящее время как Барни-Пойнт (англ. Barney Point).
30 января Джордж Барни был официально приведён к присяге в качестве вице-губернатора колонии в Северной Австралии. Поселение из заключенных просуществовало только два месяца. Сменившееся правительство в Великобритании приняло решение о ликвидации колонии. Несмотря на это, интерес к данному региону сохранился. В 1853 году Френсис Мак-Кэйб определил место для нового города на берегу Порта-Кёртис. Город был назван в честь британского государственного деятеля Уильяма Гладстона. Постепенно сюда стали прибывать свободные поселенцы. В 1863 году Гладстон получил самоуправление и своего первого мэра — Ричарда Хетерингтона.
Инфраструктура
Вода
Из-за отсутствия на всей территории штата Квинсленд крупных водохранилищ в районе Гладстон бывают периоды, когда ощущается нехватка пресной воды. Основным источником пресной воды для этого района является озеро Авунга (англ. Lake Awoonga) на реке Бойн. С помощью плотины (англ. Awoonga Dam) площадь озера была увеличена до 2 240 км², и может вмещать до 777 миллионов м³ воды[3]. В летний сезон дождей озеро наполняется водой, стекающей с окружающих его холмов и небольших гор, которая используется целый год для нужд населения, промышленных предприятий и сельского хозяйства района.
Транспорт
Гладстон является крупным узлом грузоперевозок в центральной части Квинсленда. Здесь расположен морской порт и крупные заводы. Большое количество грузов доставляется по железной и автомобильным дорогам.
Автомагистраль «Брюс» (англ. Bruce Highway), начинаясь в Брисбене, идет вдоль побережья штата Квинсленд и соединяется с городом через автомагистрали «Гладстон Бенаради» на юге и «Маунт-Ларком Гладстон» на севере.
В порту Гладстона расположены причалы (англ. Gladstone Marina) для круизных судов, скоростных катеров, яхт и катамаранов. Отсюда организуются морские экскурсии к острову Херон (англ. Heron Island), острову Леди Эллиот (англ. Lady Elliot Island) и другим островам Большого барьерного рифа. Для любителей подводного плавания существуют специальные дайвинг-туры. С крупными соседними островами, например с островом Кертис, налажено регулярное паромное сообщение.
На юго-западной окраине города расположен небольшой аэропорт местного значения — Аэропорт Гладстон. Ближайший международный аэропорт — Аэропорт Брисбен. Основное направление аэропорта Гладстона — рейсы до Брисбена, на самолетах «Dash 8», вмещающих от 50 до 72 пассажиров. Также есть рейсы до городов, расположенных севернее, включая Рокгемптон, Маккай, Таунсвилл и Кэрнс. Также из аэропорта Гладстона туристам доступны воздушные экскурсии к Большому барьерному рифу.
Экономика
В отличие от других прибрежных городов Квинсленда, во многом ориентированных на туристический бизнес, Гладстон — промышленный город. В черте города нет пляжей, берега двух рек и морское побережье заняты заводами, электростанцией и крупным морским портом.
Энергетика
Для беспербойного обеспечения электричеством большого количества предприятий района необходимы большие мощности по выработке электроэнергии.
На западной окраине города расположена электростанция Гладстона (англ. Gladstone Power Station) — самая крупная электростанция Квинсленда. Электростанция была введена в эксплуатацию в 1976 году, оснащена шестью паровыми турбинами, электрическая мощность — 1 680 МВт. Ещё одна крупная электростанция — электростанция Стэнуэлл (англ. Stanwell Power Station) мощностью 1 400 МВт расположена в соседнем крупном городе — Рокгемптон. В качестве топлива на обеих электростанциях используется уголь, добываемый в двухстах километрах западнее Рокгемптона.
Крупнейшие предприятия
Завод Queensland Alumina — крупнейший в мире производитель глинозёма. Завод был введен в эксплуатацию в 1967 году. Мощность завода — 3,9 миллионов тонн глинозёма в год. Глинозём получают из бокситов методом Байера. Сырье доставляется на кораблях из бокситовых шахт Rio Tinto Alcan в городе Уэйпа, расположенном на севере штата Квинсленд. Инфраструктура завода включает полностью оснащенные цеха, товарный склад, различные вспомогательные службы, а также доступ к глубоководному порту. На заводе работают более 1000 человек. В настоящее время предприятие управляется консорциумом двух ведущих мировых алюминиевых компаний: доля ОК РУСАЛ — 20 %, Rio Tinto Alcan — 80 %[4].
Порт Гладстона — самый большой морской грузовой порт Квинсленда и третий по величине порт страны, через который австралийский уголь поставляется на экспорт. Его углепогрузочные терминалы занимают четвёртое место в мире по пропускной способности. К 2010 году планируется завершить строительство третьего углепогрузочного терминала «Виггинс-Айленд» (англ. Wiggins Island Coal Terminal). Новый терминал позволит увеличить ежегодную отгрузку на экспорт угля с нынешних 45 миллионов тонн до 140 миллионов тонн[5]. Вновь создаваемый терминал будет обслуживать новые предприятия по добыче энергетических углей «Вандоан», «Монто» и «Уэст-Роллестон» в бассейнах Боуэн и Сурат, строящиеся к югу от Гладстона.
Развитие
GLNG — австралийская компания Santos совместно с малайзийской нефтегазовой компанией PETRONAS планируют построить рядом с городом, на острове Кертис, завод по производству сжиженного природного газа (англ. LNG), стоимостью $7,7 миллиардов. Завод будет перерабатывать метан угольных пластов (англ. Coalbed methane), добываемый в восточной части Квинсленда. Проект должен стартовать в начале 2010 года, расчетное время введения в эксплуатацию — 2014 год. По расчетам компании завод создаст 3 000 рабочих мест в процессе строительства и 200 рабочих мест в процессе эксплуатации.
Против данного проекта активно выступают защитники природы. Они отмечают тот факт, что строительство завода GLNG, газопровода к нему и нового порта нанесет экологии острова Кертис и прибрежной территории непоправимый ущерб[6].
Климат
Гладстон находится в зоне субтропического климата по классификации Кёппена[7]. Город расположен на 0,2° южнее линии Тропика Козерога. В целом климат можно охарактеризовать как комфортный. В году здесь можно выделить два различных периода — сезон дождей, который длится с октября по февраль и сухой сезон с марта по сентябрь, в среднем за год выпадает около 800 мм осадков. Летом, в течение дня, температура может превышать 30 °C, а к ночи снижается до 22 °C. В течение зимы дневная температура колеблется около 24 °C, средняя ночная температура около 13 °C.
| Климат Гладстона | |||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Показатель | Янв. | Фев. | Март | Апр. | Май | Июнь | Июль | Авг. | Сен. | Окт. | Нояб. | Дек. | Год |
| Средний максимум, °C | 30,7 | 30,5 | 29,8 | 28,0 | 25,7 | 23,3 | 22,8 | 23,6 | 25,8 | 27,5 | 28,7 | 30,0 | 27,2 |
| Средний минимум, °C | 23,0 | 23,0 | 21,6 | 18,9 | 15,6 | 13,3 | 11,8 | 12,6 | 15,5 | 18,7 | 20,4 | 22,1 | 18,0 |
| Норма осадков, мм | 114,0 | 178,8 | 48,3 | 35,8 | 37,9 | 47,6 | 23,2 | 37,1 | 31,6 | 65,0 | 59,8 | 104,4 | 795,8 |
| Источник: www.bom.gov.au/climate/averages/tables/cw_039326.shtml | |||||||||||||
Напишите отзыв о статье "Гладстон (Квинсленд)"
Примечания
- ↑ [www.wolframalpha.com/input/?i=Gladstone Gladstone — Wolfram|Alpha]
- ↑ [www.abs.gov.au/ausstats/abs@.nsf/Products/3218.0~2007-08~Main+Features~Queensland?OpenDocument Australian Bureau of Statistics: Regional Population Growth, Australia, 2007-08]
- ↑ [www.gawb.qld.gov.au Gladstone Area Water Board]
- ↑ [www.rusal.ru РУСАЛ]
- ↑ [www.wict.com.au/ Wiggins Island Coal Terminal]
- ↑ [www.savecurtisisland.com/ Save Curtis Island]
- ↑ [www-cluster.bom.gov.au/climate/environ/other/kpn_group.shtml Australian climate zones]
Ссылки
- [www.gladstonerc.qld.gov.au/ Gladstone Regional Council] — Региональный совет Гладстона (англ.)
- [www.gpcl.com.au/ Gladstone Ports Corporation (GPC)] — порт Гладстон (англ.)
- [www.sweetwaterfishing.com.au/awoonga.htm Lake Awoonga Fishing Information] — озеро Авунга (англ.)
- [www.sunwater.com.au/water_store.htm SunWater Storage Levels] — уровень воды в водохранилищах Квинсленда (англ.)
- [www.qal.com.au/ Queensland Alumina Ltd] — завод Queensland Alumina Ltd (англ.)
- [www.glng.com.au/ Gladstone Liquefied natural gas] — завод Santos СПГ (англ.)
- [www.qclng.com.au/ Curtis LNG] — план строительства на острове Кёртис завода СПГ (англ.)
- [www.savecurtisisland.com/ Save Curtis Island] — «зеленые» в защиту острова Кёртис, против завода СПГ (англ.)
| ||||||
Отрывок, характеризующий Гладстон (Квинсленд)
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.
На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.
– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.
Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
