Гламак, Джордж

Джордж Гламак
George Glamack
Завершил карьеру
Центровой / Тяжёлый форвард
Прозвища:	The Blind Bomber
Рост:	198 см
Вес:	102 кг
Гражданство:	США США
Родился:	7 июня 1919(1919-06-07), Джонстаун, Пенсильвания, США
Умер:	10 марта 1987(1987-03-10) (67 лет), Рочестер, Нью-Йорк, США
Школа:	Аллентаун Преп (Аллентаун, Пенсильвания)
Колледж:	Сев. Каролина (1938—1941)
Статистика в НБА
Игры:	11
Очки:	102 (9,3 в среднем за игру)
Передачи:	19 (1,7 в среднем за игру)
Выступал за команды
Акрон Гудиер Уингфутс (НБЛ) (1941—1942) Уилмингтон Бомберс (АБЛ) (1944—1945) Рочестер Роялз (НБЛ) (1945—1947) Индианаполис Каутскис (НБЛ) (1947—1948) Индианаполис Джетс (БАА) (1948) Хэммонд Кэлумет Бакканирс (НБЛ) (1948—1949) Гранд-Рапидс Хорнетс (НПБЛ) (1950—1951)
Личные награды и достижения Чемпион НБЛ (1946) 1-я сборная всех звёзд НБЛ (1946) 2-я сборная всех звёзд НБЛ (1942) Новичок года НБЛ (1942) Сборная всех времён НБЛ Баскетболист года среди студентов по версии Helms Foundation (1940—1941) 1-я всеамериканская сборная NCAA (1940—1941) За ним в «Северная Каролина Тар Хилз» закреплён номер 20

Джордж Грегори Гламак (англ. George Gregory Glamack; 7 июня 1919, Джонстаун, Пенсильвания, США — 10 марта 1987, Рочестер, Нью-Йорк, США) — американский профессиональный баскетболист, завершивший карьеру. Чемпион НБЛ сезона 1945/1946 годов в составе «Рочестер Роялз».

Ранние годы

Джордж Гламак родился в городе Джонстаун (штат Пенсильвания), учился в подготовительной школе Аллентауна (штат Пенсильвания), в которой играл за местную баскетбольную команду.

Студенческая карьера

В 1941 году закончил Университет Северной Каролины в Чапел-Хилл, где в течение трёх лет играл за команду «Северная Каролина Тар Хилз», в которой провёл успешную карьеру. При Гламаке «Тар Хилз» по одному разу выигрывали регулярный чемпионат Южной конференции (1941) и турнир Южной конференции (1940), а также один раз выходили в плей-офф студенческого чемпионата США (1941).

В сезоне 1940/1941 годов Джордж Гламак набрал 42 очка в игре против клуба «Клемсон Тайгерс», что на данный момент является четвёртым результатом в истории команды. В том же году «Тар Хилз» впервые в своей истории вышли в 1/4 плей-офф турнира NCAA (англ. Elite Eight), где в региональном полуфинале, 21 марта, проиграли команде Эдди Стралоски «Питтсбург Пантерс» со счётом 20—26, в котором Гламак стал лучшим игроком матча, набрав 9 очков. Джордж два года подряд признавался баскетболистом года среди студентов по версии Helms Foundation, а также два года подряд включался в 1-ую всеамериканскую сборную NCAA (1940—1941). Свитер с номером 20, под которым он выступал, был закреплён за ним и выведен из употребления.

Профессиональная карьера

Играл на позиции тяжёлого форварда и центрового. В 1941 году заключил соглашение с командой «Акрон Гудиер Уингфутс», выступавшей в Национальной баскетбольной лиге. Позже выступал за команды «Уилмингтон Бомберс» (АБЛ), «Рочестер Роялз» (НБЛ), «Индианаполис Каутскис» (НБЛ), «Индианаполис Джетс» (БАА), «Хэммонд Кэлумет Бакканирс» (НБЛ) и «Гранд-Рапидс Хорнетс» (НПБЛ). Всего в НБЛ провёл 5 сезонов, а в БАА — 1 неполный сезон. В 1942 году был признан новичком года НБЛ. В сезоне 1945/1946 годов, будучи одноклубником Эла Керви, Рэда Хольцмана и Боба Дэвиса, Гламак в составе «Рочестер Роялз» выиграл чемпионский титул и попутно стал самым результативным игроком команды, набрав 417 очков. Помимо этого один раз включался в 1-ую сборную всех звёзд НБЛ (1946), а также один раз — во 2-ую сборную всех звёзд НБЛ (1942). Всего за карьеру в НБЛ сыграл 202 игры, в которых набрал 2138 очков (в среднем 10,6 за игру). Всего за карьеру в БАА сыграл 11 игр, в которых набрал 102 очка (в среднем 6,9 за игру) и сделал 19 передач.

Его прозвище «слепой бомбардир» ("The Blind Bomber") было источником вдохновения для тех, кто любил преодолевать трудности. Spaulding Guide отмечал, что Гламак, когда находился на площадке был настолько близорук, что мяч в его руках был просто тусклым объектом, но, вероятно, он никогда не смотрел, куда бросал, полагаясь на своё чувство расстояния и направления. Его секрет заключался в том, что он просто смотрел на чёрные линии на площадке, и делая это, автоматически определял расстояние до корзины и измерял силу броска.

Смерть

Джордж Гламак умер 10 марта 1987 года на 68-м году жизни в городе Рочестер (штат Нью-Йорк).

Ссылки

• [www.basketball-reference.com/nbl/players/g/glamage01n.html Статистика в НБЛ на сайте Basketball-Reference.com]  (англ.)
• [www.basketball-reference.com/players/g/glamage01.html Статистика в БАА на сайте Basketball-Reference.com]  (англ.)
• [www.justsportsstats.com/basketballstatsindex.php?player_id=glamage01 Статистика на сайте Justsportsstats.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Гламак, Джордж

«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.