Глен, Ника Николаевна

Ника Николаевна Глен

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Ника Николаевна Глен (17 сентября 1928, Москва — 9 декабря 2005, там же) — советская, российская переводчица.

Окончила Московский государственный университет (1951). Работала в Издательстве иностранной литературы, затем в 1956—1983 годах в издательстве «Художественная литература», где курировала болгарскую литературу. В переводах Глен публиковались произведения Валерия Петрова, Эмилияна Станева, Йордана Радичкова, пьеса Радичкова «Попытка полёта» была поставлена во многих театрах России, в том числе во МХАТе (1984). Награждена орденом «Мадарский всадник» (1999).

В 1958—1963 годах Ника Глен была литературным секретарём Анны Ахматовой. У Глен она оставила на хранение некоторую часть своего литературного архива — в 2005 году, незадолго до смерти, Глен передала этот архив в Музей Анны Ахматовой в Санкт-Петербурге. Никой Глен подготовлен к печати раздел переводов в Собрании сочинений Ахматовой в двух томах (1986) и книга Ахматовой «Узнают голос мой…: Стихотворения. Поэмы. Проза. Образ поэта» (1989, совместно с Львом Озеровым).

Кроме того, Глен была близка с Марией Петровых, сделала одну из немногих сохранившихся аудиозаписей её авторского чтения, составила (вместе с дочерью Петровых Ариной Головачёвой) посмертное «Избранное» Петровых (1991).

Ссылки

• [sites.utoronto.ca/tsq/15/glen15.shtml Ника Николаевна Глен (1928—2005)] // Toronto Slavic Quarterly, Issue 15.

Отрывок, характеризующий Глен, Ника Николаевна

Офицеры засмеялись.
– Хоть бы попугать этих монашенок. Итальянки, говорят, есть молоденькие. Право, пять лет жизни отдал бы!
– Им ведь и скучно, – смеясь, сказал офицер, который был посмелее.
Между тем свитский офицер, стоявший впереди, указывал что то генералу; генерал смотрел в зрительную трубку.
– Ну, так и есть, так и есть, – сердито сказал генерал, опуская трубку от глаз и пожимая плечами, – так и есть, станут бить по переправе. И что они там мешкают?
На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно белый дымок. Вслед за дымком раздался дальний выстрел, и видно было, как наши войска заспешили на переправе.
Несвицкий, отдуваясь, поднялся и, улыбаясь, подошел к генералу.
– Не угодно ли закусить вашему превосходительству? – сказал он.
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.
– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.