Гливенко, Валерий Иванович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Валерий Иванович Гливенко
Валерій Іванович Гливенко
Дата рождения:

2 января 1897 (21 декабря 1896)(1896-12-21)

Место рождения:

Киев, Российская Империя

Дата смерти:

15 февраля 1940(1940-02-15) (43 года)

Место смерти:

Москва, СССР

Страна:

Российская империя Российская империяСССР СССР

Научная сфера:

математика


Валерий Иванович Гливенко (21 декабря 1896 (Григорианский календарь) / 2 января 1897 (Юлианский календарь) в Киев — 15 февраля 1940 в Москве) — украинский советский математик. Основные труды посвящены основам математикитеории функций действительного переменного, теории вероятностей и математической статистике. Преподавал в Московском индустриальном педагогическом институте, который был объединен с Московским педагогическим институтом (сейчас Московский педагогический государственный университет), пока не умер в возрасте 43 лет.[1][2] Изучал математические рукописи К. Маркса.





Труды

См. также

Напишите отзыв о статье "Гливенко, Валерий Иванович"

Примечания

  1. Eckart Menzler-Trott, Logic's lost genius: the life of Gerhard Gentzen,tr. Craig A. Smoryński and Edward R Griffor, p. 95.
  2. Колмогоров, A. (1941). «[mi.mathnet.ru/umn8831 Валерий Иванович Гливенко (1897-1940) (некролог)]» (Русский). УМН 8: 379-383.

Ссылка

  • [www.math.ru/history/people/glivenko Биография на math.ru]  (рус.)
  • [genealogy.math.ndsu.nodak.edu/id.php?id=108323 Гливенко, Валерий Иванович] (англ.) в проекте «Математическая генеалогия»
  • [www.hrono.ru/biograf/bio_g/glivenkovi.php Гливенко Валерий Иванович] // М. М. Новосёлов Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. I, А - Д, с. 532-533. ХРОНОС
  • [100v.com.ua/ru/Glivenko-Valeriy-Ivanovich-person фото]

Отрывок, характеризующий Гливенко, Валерий Иванович

Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.