Гливиц, Гиполит

Гиполит Гливиц польск. Hipolit Gliwic<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Министр промышленности и торговли Польши
15 мая — 8 июня 1926 года
Глава правительства:	К. Бартель
Предшественник:	С. Осецкий
Преемник:	Э. Квятковский
Посол Польши в США
1922 — 1923 годы
Предшественник:	Ф.Я. Пулавский
Преемник:	В. Врублевский
Рождение:	23 марта 1878(1878-03-23) Варшава
Смерть:	10 апреля 1943(1943-04-10) (65 лет) Варшава
Место погребения:	Старые Повонзки
Партия:	BBWR
Образование:	Императорский Новороссийский университет Горный институт
Учёная степень:	кандидат наук
Профессия:	горный инженер
Деятельность:	дипломат

Гиполит Гливиц (польск. Hipolit Gliwic) (23 марта 1878 года, Варшава, Российская империя — 10 апреля 1943 года, Варшава, Генерал-губернаторство) — польский политик, министр, дипломат, предприниматель, экономист и сенатор. Министр промышленности и торговли, посол в США.

Биография

Окончил с золотой медалью среднюю школу в Варшаве. В 1901 году получил степень кандидата наук на математическом факультете Императорского Новороссийского университета в Одессе. Затем учился в Горном институте в Санкт-Петербурге, который окончил в 1906 году с дипломом горного инженера. В период учёбы член ППС. Во время революции 1905 года был задержан во время перевозки груза оружия и некоторое время содержался в Крестах. После окончания института остался в нём ассистентом, а с 1909 года доцентом. Также входил в руководство фирм горно-сталелитейного профиля.

В 1917 году член Польского демократического комитета в Петрограде. В 1918 представитель Государственного совета по торговле в Советской России.

После получения Польшей независимости, крупный предприниматель, управляющий и директор в нескольких фирмах. С 1920 года делегат Министерства финансов и торговый представитель Польши в Париже. С 1922 года первый советник, генеральный советник, а затем посол Польши в Вашингтоне. В 1925—1926 годах директор департамента в Министерстве промышленности и торговли. После майского переворота в качестве жеста поддержки Пилсудского, вошёл на короткое время в правительство Казимежа Бартеля в качестве министра промышленности и торговли.

В 1928—1930 годах сенатор Польши по списку BBWR и вице-маршал Сената. Экономический представитель Польши в Лиге наций и на крупных международных конференциях. Один из организаторов концерна «Объединение горно-рудных интересов» в Катовицах. Член контрольного совета Торгового банка.

С 1931 года преподавал экономику в Университете Яна Казимира во Львове на дипломатическом факультете. Масон 33 ступени, член Польского совета и Наивысшего капитула.

Во время II мировой войны сотрудник Делегатуры. Занимался вопросами организации экономической жизни и ликвидации экономических последствий оккупации. Арестован гестапо 9 апреля 1943 года. На следующий день покончил с собой приняв яд на Павяке.

Похоронен на Старых Повонзках.

Литература

• Hipolit Gliwic, Ewolucja syndykatów t. 1-2 Warszawa 1916,
• Hipolit Gliwic, Podstawy ekonomiki światowej t. 1-3 Warszawa 1926—1938.
• Kto był kim w II Rzeczypospolitej, pod red. prof. Jacka. M. Majchrowskiego, Warszawa 1994, wyd I

Отрывок, характеризующий Гливиц, Гиполит

Князь Андрей открыл глаза и посмотрел из за носилок, в которые глубоко ушла его голова, на того, кто говорил, и опять опустил веки.
Ополченцы принесли князя Андрея к лесу, где стояли фуры и где был перевязочный пункт. Перевязочный пункт состоял из трех раскинутых, с завороченными полами, палаток на краю березника. В березнике стояла фуры и лошади. Лошади в хребтугах ели овес, и воробьи слетали к ним и подбирали просыпанные зерна. Воронья, чуя кровь, нетерпеливо каркая, перелетали на березах. Вокруг палаток, больше чем на две десятины места, лежали, сидели, стояли окровавленные люди в различных одеждах. Вокруг раненых, с унылыми и внимательными лицами, стояли толпы солдат носильщиков, которых тщетно отгоняли от этого места распоряжавшиеся порядком офицеры. Не слушая офицеров, солдаты стояли, опираясь на носилки, и пристально, как будто пытаясь понять трудное значение зрелища, смотрели на то, что делалось перед ними. Из палаток слышались то громкие, злые вопли, то жалобные стенания. Изредка выбегали оттуда фельдшера за водой и указывали на тех, который надо было вносить. Раненые, ожидая у палатки своей очереди, хрипели, стонали, плакали, кричали, ругались, просили водки. Некоторые бредили. Князя Андрея, как полкового командира, шагая через неперевязанных раненых, пронесли ближе к одной из палаток и остановились, ожидая приказания. Князь Андрей открыл глаза и долго не мог понять того, что делалось вокруг него. Луг, полынь, пашня, черный крутящийся мячик и его страстный порыв любви к жизни вспомнились ему. В двух шагах от него, громко говоря и обращая на себя общее внимание, стоял, опершись на сук и с обвязанной головой, высокий, красивый, черноволосый унтер офицер. Он был ранен в голову и ногу пулями. Вокруг него, жадно слушая его речь, собралась толпа раненых и носильщиков.
– Мы его оттеда как долбанули, так все побросал, самого короля забрали! – блестя черными разгоряченными глазами и оглядываясь вокруг себя, кричал солдат. – Подойди только в тот самый раз лезервы, его б, братец ты мой, звания не осталось, потому верно тебе говорю…
Князь Андрей, так же как и все окружавшие рассказчика, блестящим взглядом смотрел на него и испытывал утешительное чувство. «Но разве не все равно теперь, – подумал он. – А что будет там и что такое было здесь? Отчего мне так жалко было расставаться с жизнью? Что то было в этой жизни, чего я не понимал и не понимаю».


Один из докторов, в окровавленном фартуке и с окровавленными небольшими руками, в одной из которых он между мизинцем и большим пальцем (чтобы не запачкать ее) держал сигару, вышел из палатки. Доктор этот поднял голову и стал смотреть по сторонам, но выше раненых. Он, очевидно, хотел отдохнуть немного. Поводив несколько времени головой вправо и влево, он вздохнул и опустил глаза.
– Ну, сейчас, – сказал он на слова фельдшера, указывавшего ему на князя Андрея, и велел нести его в палатку.
В толпе ожидавших раненых поднялся ропот.
– Видно, и на том свете господам одним жить, – проговорил один.
Князя Андрея внесли и положили на только что очистившийся стол, с которого фельдшер споласкивал что то. Князь Андрей не мог разобрать в отдельности того, что было в палатке. Жалобные стоны с разных сторон, мучительная боль бедра, живота и спины развлекали его. Все, что он видел вокруг себя, слилось для него в одно общее впечатление обнаженного, окровавленного человеческого тела, которое, казалось, наполняло всю низкую палатку, как несколько недель тому назад в этот жаркий, августовский день это же тело наполняло грязный пруд по Смоленской дороге. Да, это было то самое тело, та самая chair a canon [мясо для пушек], вид которой еще тогда, как бы предсказывая теперешнее, возбудил в нем ужас.
В палатке было три стола. Два были заняты, на третий положили князя Андрея. Несколько времени его оставили одного, и он невольно увидал то, что делалось на других двух столах. На ближнем столе сидел татарин, вероятно, казак – по мундиру, брошенному подле. Четверо солдат держали его. Доктор в очках что то резал в его коричневой, мускулистой спине.
– Ух, ух, ух!.. – как будто хрюкал татарин, и вдруг, подняв кверху свое скуластое черное курносое лицо, оскалив белые зубы, начинал рваться, дергаться и визжат ь пронзительно звенящим, протяжным визгом. На другом столе, около которого толпилось много народа, на спине лежал большой, полный человек с закинутой назад головой (вьющиеся волоса, их цвет и форма головы показались странно знакомы князю Андрею). Несколько человек фельдшеров навалились на грудь этому человеку и держали его. Белая большая полная нога быстро и часто, не переставая, дергалась лихорадочными трепетаниями. Человек этот судорожно рыдал и захлебывался. Два доктора молча – один был бледен и дрожал – что то делали над другой, красной ногой этого человека. Управившись с татарином, на которого накинули шинель, доктор в очках, обтирая руки, подошел к князю Андрею. Он взглянул в лицо князя Андрея и поспешно отвернулся.