Глики, Владимир Георгиевич

Владимир Георгиевич Глики
Дата рождения:	10 июля 1847(1847-07-10)
Дата смерти:	17 февраля 1887(1887-02-17) (39 лет)
Место смерти:	Москва
Страна:	Российская империя Российская империя
Научная сфера:	Медицина
Учёная степень:	доктор медицины
Учёное звание:	приват-доцент
Альма-матер:	МГУ

Владимир Георгиевич Глики (1847—1887) — русский медик, приват-доцент Московского университета; доктор медицины.

Биография

Владимир Глики родился 10 июля 1847 года. Получил образование в 3-й Московской гимназии, которую окончил с золотой медалью в 1864 году, и на медицинском факультете Московского университета. По окончании курса с отличием и с золотой медалью за сочинение: «О тождественности сетчатых оболочек» (1869 год), состоял в том же университете сверхштатным ассистентом при кафедре физиологии и приват-доцентом (1875—1887 гг.).

В 1876 году В. Г. Глики получил степень доктора медицины по защите диссертации: «К вопросу об электрической возбудимости большого мозга» (Москва, 1876 год).

Владимир Георгиевич Глики скончался 17 февраля 1887 года в городе Москве и был погребён на Ваганьковском кладбище.

Напечатал в «Eckard's Beiträge» (В. VII, Н. 3) статью: «О путях, по которым распространяется возбуждение так называемых психомоторных центров в головном мозгу» (1876 год).

Литература

• Виноградов, «Краткий исторический очерк 50-летия Московской 3-й гимназии» М., 1889, стр. 227;
• «Московский листок» 1887 год, № 53;
• «Московский некрополь», том І;
• Д. Д. Языков, «Обзор жизни и трудов русских писателей», вып. VII, стр. 22.

Отрывок, характеризующий Глики, Владимир Георгиевич

На площади куда поехал государь, стояли лицом к лицу справа батальон преображенцев, слева батальон французской гвардии в медвежьих шапках.
В то время как государь подъезжал к одному флангу баталионов, сделавших на караул, к противоположному флангу подскакивала другая толпа всадников и впереди их Ростов узнал Наполеона. Это не мог быть никто другой. Он ехал галопом в маленькой шляпе, с Андреевской лентой через плечо, в раскрытом над белым камзолом синем мундире, на необыкновенно породистой арабской серой лошади, на малиновом, золотом шитом, чепраке. Подъехав к Александру, он приподнял шляпу и при этом движении кавалерийский глаз Ростова не мог не заметить, что Наполеон дурно и не твердо сидел на лошади. Батальоны закричали: Ура и Vive l'Empereur! [Да здравствует Император!] Наполеон что то сказал Александру. Оба императора слезли с лошадей и взяли друг друга за руки. На лице Наполеона была неприятно притворная улыбка. Александр с ласковым выражением что то говорил ему.
Ростов не спуская глаз, несмотря на топтание лошадьми французских жандармов, осаживавших толпу, следил за каждым движением императора Александра и Бонапарте. Его, как неожиданность, поразило то, что Александр держал себя как равный с Бонапарте, и что Бонапарте совершенно свободно, как будто эта близость с государем естественна и привычна ему, как равный, обращался с русским царем.
Александр и Наполеон с длинным хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо на толпу, которая стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.
– Sire, je vous demande la permission de donner la legion d'honneur au plus brave de vos soldats, [Государь, я прошу у вас позволенья дать орден Почетного легиона храбрейшему из ваших солдат,] – сказал резкий, точный голос, договаривающий каждую букву. Это говорил малый ростом Бонапарте, снизу прямо глядя в глаза Александру. Александр внимательно слушал то, что ему говорили, и наклонив голову, приятно улыбнулся.
– A celui qui s'est le plus vaillament conduit dans cette derieniere guerre, [Тому, кто храбрее всех показал себя во время войны,] – прибавил Наполеон, отчеканивая каждый слог, с возмутительным для Ростова спокойствием и уверенностью оглядывая ряды русских, вытянувшихся перед ним солдат, всё держащих на караул и неподвижно глядящих в лицо своего императора.