Глинка, Василий Алексеевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Василий Алексеевич Глинка
Основные сведения
Страна

Российская империя Российская империя

Дата рождения

3 августа 1790(1790-08-03)

Дата смерти

4 июля 1831(1831-07-04) (40 лет)

Место смерти

Санкт-Петербург

Работы и достижения
Работал в городах

Санкт-Петербург
Царское Село
Гатчина

Архитектурный стиль

классицизм

Важнейшие постройки

Ингернбурские ворота
Смоленские ворота
Музей Румянцева

Звания

академик

Василий Алексеевич Глинка (1790—1831) — русский архитектор, академик архитектуры ИАХ, мастер классицизма; работал в Санкт-Петербурге, Царском Селе и Гатчине.





Биография

Василий Глинка родился 3 августа 1790 года в семье майора Русской императорской армии[1].

Образование получил в Императорской Академии художеств, куда поступил в 1798 году; получил здесь в 1807, 1808 и 1810 гг. три вторые серебряные медали, в 1810 году первую серебряную медаль и в 1812 году — первую золотую медаль за работу на заданную программу («план для общественного увеселения жителей столичного города»). В том же году выпущен с аттестатом 1-й степени и шпагой и был оставлен при Академии пенсионером[1].

В 1817 году Василий Алексеевич Глинка как достойнейший кандидат был командирован в Италию. По отзыву президента Академии (1819 год), донесения его оттуда «осторожны, заключения его основательны, не резкие» и показывают в нем человека, «судящего по некоторому уже опыту». В 1821 году Римская академия художеств за представленные им рисунки мавзолеев Августа и Адриана избрала его своим членом. В этом году, как видно из его донесений, он путешествовал по Италии и собирался из Рима ехать в Северную Италию и Южную Францию, а затем в город Париж для изучения архитектуры[1].

По возвращении из-за границы В. А. Глинка получил в 1824 году место архитектора при Кабинете Его Величества. В этом году им построено здание Румянцевского музея на Английской набережной. В 1829 году Академия откомандировывала к нему учеников для практических занятий[1].

В 1830 году он получил звание академика (за вышеупомянутые мавзолеи, Румянцевский музей, проекты лютеранской церкви Святого Петра, Сената и другие работы), а 10 января 1831 года и должность профессора 2-й степени Академии по классу архитектуры «по уважению познаний в архитектуре и произведенным им здесь важным работам»[1].

Незадолго до своей скоропостижной смерти Глинка женился на дочери ректора ИАХ, известного скульптора Ивана Петровича Мартоса, Екатерине Ивановне (род. 1815)[1].

Василий Алексеевич Глинка умер 4 июля 1831 году в Петербурге от холеры. Мартос устроил пышные похороны и на Смоленском кладбище установил на могиле зятя богатый памятник[1].

В городе Пушкине одна из улиц названа в его честь.

Напишите отзыв о статье "Глинка, Василий Алексеевич"

Примечания

Литература

  • «Императорская Санкт-Петербургская Академия Художеств», II, 31.
  • «Материалы для истории Академии Художеств», том II;
  • «Петербургский некрополь», том I;
  • Рукописные материалы для словаря художников Н. П. Собко в Императорской публичной библиотеке.

Ссылки

  • [gatchina3000.ru/architect/glinka_v_a/index.htm Архитектор Глинка Василий Алексеевич]

Отрывок, характеризующий Глинка, Василий Алексеевич


Быстро в полутьме разобрали лошадей, подтянули подпруги и разобрались по командам. Денисов стоял у караулки, отдавая последние приказания. Пехота партии, шлепая сотней ног, прошла вперед по дороге и быстро скрылась между деревьев в предрассветном тумане. Эсаул что то приказывал казакам. Петя держал свою лошадь в поводу, с нетерпением ожидая приказания садиться. Обмытое холодной водой, лицо его, в особенности глаза горели огнем, озноб пробегал по спине, и во всем теле что то быстро и равномерно дрожало.
– Ну, готово у вас все? – сказал Денисов. – Давай лошадей.
Лошадей подали. Денисов рассердился на казака за то, что подпруги были слабы, и, разбранив его, сел. Петя взялся за стремя. Лошадь, по привычке, хотела куснуть его за ногу, но Петя, не чувствуя своей тяжести, быстро вскочил в седло и, оглядываясь на тронувшихся сзади в темноте гусар, подъехал к Денисову.
– Василий Федорович, вы мне поручите что нибудь? Пожалуйста… ради бога… – сказал он. Денисов, казалось, забыл про существование Пети. Он оглянулся на него.
– Об одном тебя пг'ошу, – сказал он строго, – слушаться меня и никуда не соваться.
Во все время переезда Денисов ни слова не говорил больше с Петей и ехал молча. Когда подъехали к опушке леса, в поле заметно уже стало светлеть. Денисов поговорил что то шепотом с эсаулом, и казаки стали проезжать мимо Пети и Денисова. Когда они все проехали, Денисов тронул свою лошадь и поехал под гору. Садясь на зады и скользя, лошади спускались с своими седоками в лощину. Петя ехал рядом с Денисовым. Дрожь во всем его теле все усиливалась. Становилось все светлее и светлее, только туман скрывал отдаленные предметы. Съехав вниз и оглянувшись назад, Денисов кивнул головой казаку, стоявшему подле него.
– Сигнал! – проговорил он.
Казак поднял руку, раздался выстрел. И в то же мгновение послышался топот впереди поскакавших лошадей, крики с разных сторон и еще выстрелы.
В то же мгновение, как раздались первые звуки топота и крика, Петя, ударив свою лошадь и выпустив поводья, не слушая Денисова, кричавшего на него, поскакал вперед. Пете показалось, что вдруг совершенно, как середь дня, ярко рассвело в ту минуту, как послышался выстрел. Он подскакал к мосту. Впереди по дороге скакали казаки. На мосту он столкнулся с отставшим казаком и поскакал дальше. Впереди какие то люди, – должно быть, это были французы, – бежали с правой стороны дороги на левую. Один упал в грязь под ногами Петиной лошади.
У одной избы столпились казаки, что то делая. Из середины толпы послышался страшный крик. Петя подскакал к этой толпе, и первое, что он увидал, было бледное, с трясущейся нижней челюстью лицо француза, державшегося за древко направленной на него пики.
– Ура!.. Ребята… наши… – прокричал Петя и, дав поводья разгорячившейся лошади, поскакал вперед по улице.
Впереди слышны были выстрелы. Казаки, гусары и русские оборванные пленные, бежавшие с обеих сторон дороги, все громко и нескладно кричали что то. Молодцеватый, без шапки, с красным нахмуренным лицом, француз в синей шинели отбивался штыком от гусаров. Когда Петя подскакал, француз уже упал. Опять опоздал, мелькнуло в голове Пети, и он поскакал туда, откуда слышались частые выстрелы. Выстрелы раздавались на дворе того барского дома, на котором он был вчера ночью с Долоховым. Французы засели там за плетнем в густом, заросшем кустами саду и стреляли по казакам, столпившимся у ворот. Подъезжая к воротам, Петя в пороховом дыму увидал Долохова с бледным, зеленоватым лицом, кричавшего что то людям. «В объезд! Пехоту подождать!» – кричал он, в то время как Петя подъехал к нему.
– Подождать?.. Ураааа!.. – закричал Петя и, не медля ни одной минуты, поскакал к тому месту, откуда слышались выстрелы и где гуще был пороховой дым. Послышался залп, провизжали пустые и во что то шлепнувшие пули. Казаки и Долохов вскакали вслед за Петей в ворота дома. Французы в колеблющемся густом дыме одни бросали оружие и выбегали из кустов навстречу казакам, другие бежали под гору к пруду. Петя скакал на своей лошади вдоль по барскому двору и, вместо того чтобы держать поводья, странно и быстро махал обеими руками и все дальше и дальше сбивался с седла на одну сторону. Лошадь, набежав на тлевший в утреннем свето костер, уперлась, и Петя тяжело упал на мокрую землю. Казаки видели, как быстро задергались его руки и ноги, несмотря на то, что голова его не шевелилась. Пуля пробила ему голову.