Гловацкий, Гавриил Владимирович

Гловацкий Гавриил Владимирович (25 марта 1866 — 17 октября 1939, Владивосток) — советский актер и режиссёр.

Выступать как актер начал в 1887 году на сцене Малого зала московского дворянского собрания. В 1892 году окончил театральную школу Федотова. С 1896 года начинает работу как режиссёр.

В 1910-х годах работал режиссёром Литературно-художественного театра в Петербурге.

После Октябрьского переворота откомандирован в Одессу. В 1918—1930 — среди организаторов первых советских театров в Одессе («Красный моряк», «Мороборона», «Северный театр», «Иструд», и Молодой украинский театр под руководством Леся Курбаса).

Преподавал в Одесской украинской драматической студии им. Марка Крапивницкого.

С 1930 работал в Якутии и на Дальнем Востоке — в Благовещенске, Петропавловске-Камчатском, Владивостоке.

Играл в спектаклях: «Власть тьмы» Льва Толстого (1918), «Боярыня» Леси Украинки, «Жорж Данден» Ж.-Б. Мольера (первая постановка на украинской сцене, 1922), «Платон Кречет» А. Корнейчука (1935).

Во времени работы в Одессе среди постановок — «Пугачевщина» Тренева.

Ссылки

• [www.history.org.ua/?hrono Институт истории Украины]

Отрывок, характеризующий Гловацкий, Гавриил Владимирович

Пелагеюшка вдруг побледнела и всплеснула руками.
– Отец, отец, грех тебе, у тебя сын! – заговорила она, из бледности вдруг переходя в яркую краску.
– Отец, что ты сказал такое, Бог тебя прости. – Она перекрестилась. – Господи, прости его. Матушка, что ж это?… – обратилась она к княжне Марье. Она встала и чуть не плача стала собирать свою сумочку. Ей, видно, было и страшно, и стыдно, что она пользовалась благодеяниями в доме, где могли говорить это, и жалко, что надо было теперь лишиться благодеяний этого дома.
– Ну что вам за охота? – сказала княжна Марья. – Зачем вы пришли ко мне?…
– Нет, ведь я шучу, Пелагеюшка, – сказал Пьер. – Princesse, ma parole, je n'ai pas voulu l'offenser, [Княжна, я право, не хотел обидеть ее,] я так только. Ты не думай, я пошутил, – говорил он, робко улыбаясь и желая загладить свою вину. – Ведь это я, а он так, пошутил только.
Пелагеюшка остановилась недоверчиво, но в лице Пьера была такая искренность раскаяния, и князь Андрей так кротко смотрел то на Пелагеюшку, то на Пьера, что она понемногу успокоилась.


Странница успокоилась и, наведенная опять на разговор, долго потом рассказывала про отца Амфилохия, который был такой святой жизни, что от ручки его ладоном пахло, и о том, как знакомые ей монахи в последнее ее странствие в Киев дали ей ключи от пещер, и как она, взяв с собой сухарики, двое суток провела в пещерах с угодниками. «Помолюсь одному, почитаю, пойду к другому. Сосну, опять пойду приложусь; и такая, матушка, тишина, благодать такая, что и на свет Божий выходить не хочется».