Глогер, Зигмунт

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Зигмунт Глогер
польск. Zygmunt Gloger
Дата рождения:

3 ноября 1845(1845-11-03)

Место рождения:

д. Тыборы-Камянка (ныне Подляское воеводство Польша)

Дата смерти:

16 августа 1910(1910-08-16) (64 года)

Место смерти:

Варшава, Царство Польское Российская империя

Зигмунт (Сигизмунд) Глогер (польск. Zygmunt Gloger; 3 ноября 1845, д. Тыборы-Камянка Царство Польское Российская империя (ныне гмины Высоке-Мазовецке, Высокомазовецкий повят, Подляское воеводство Польша) — 16 августа 1910, Варшава) — польский учёный-историк, этнограф, археолог, фольклорист, писатель.





Биография

Представитель шляхетского рода герба Прус. Уроженец Подляшья. В 1867 году окончил Варшавскую главную школу. В следующем году поступил на историко-археологическое отделение Ягеллонского университета. На его дальнейшую научную карьеру в этнографии большое влияние оказали встречи с профессором В. Полем и О. Колбергом.

Первые этнографические работы начал в 1867. Позже осуществил многочисленные поездки с целью проведения этнографических и археологических исследований по землям Польши и Литвы.

Организатор и первый председатель Польского краеведческого общества в Варшаве.

Трактовал этнографию как одну из специальных исторических дисциплин, широко использовал в этнографических исследованиях историко-сравнительный метод. Его труды базировались на материалах, собранных во время комплексных краеведческих исследований земель и населения Подляшья.

Большинство этнографических и фольклорных материалов опубликовал на страницах польских еженедельников, календарей и журналов. Так, в трех томах «Wisły» (1889, 1896, 1898) печатались статьи о пословицах, песнях, сопровождавших крестильные и погребальные обряды украинцев. На страницах «Bіbliotekі Warszawskіеj» публиковал материалы о календарных обрядах.

Его главный труд «Geografia historyczna ziem dawnej Polski» («Историческая география земель древней Польши», 1900) инициировал широкие исследования в области специальных исторических дисциплин.

В археологических исследованиях ученого интересовали проблемы каменного века.

Организовал научные публикации популярных книг.

Член исторической, археологической и антропологической комиссии при Краковской академии знаний. Как член Исторической комиссии польской Академии знаний, участвовал в подготовке многих энциклопедий. Собранные за долгие годы коллекцию, библиотеку и архив завещал Краковскому и Варшавскому этнографическим музеям, Обществам краеведения и библиотеке в Варшаве.

Избранные труды

З. Глогер — автор около 800 научных работ и статей.

Многочисленные труды Глогера не отличаются единством взглядов и последовательностью. Из них наиболее важны:

  • Obrzędy rolnicze (1868),
  • Kilka słów о podaniach z okolic Tykocina (1867),
  • Obchody weselne (1869),
  • Pieśni ludu (1892),
  • Księga rzeczy polskich (1896),
  • Rok polski w życiu, tradycji i pieśni (1900),
  • Notatki z podroży po Niemnie и др.

Кроме того, Глогер издал без подписи несколько книжек для народного чтения, а в 1879 г., под названием «Народная Библиотека» — три книжки: «Krakowiaki», «Kujawiaki и Маzurki», «Baśni i powiecti», затем в 1880 г. «Godу weselne», «Marzenia samotnika» (1883), «Zabawy, gry, zagadki, żarty i przypowiesci» (1886) и др. Некоторые труды Глогера переведены в немецкий язык и изданы в «Materialen zur Vorgeschichte des Menschen» (Иена, 1879).

Смерть Глогера не позволила закончить начатый им второй том энциклопедии «Budownictwo drzewne i wyroby z drzewa w dawnej Polsce» (1907—1909, буквы A-L).

Использовал псевдонимы Pruski, Prus, Ziemianin, Sąsiad, Hreczkosiej.

Похоронен на кладбище Старые Повонзки в Варшаве.

Память

С 1983 года в Польше проводится конкурс и учреждена медаль имени Зигмунта Глогера за особые достижения в исследовании, охране и развитии культуры.

Источники

Напишите отзыв о статье "Глогер, Зигмунт"

Ссылки

  • [www.encyklopedia.puszcza-bialowieska.eu/index.php?dzial=haslo&id=580 Энциклопедия Беловежской Пущи. Глогер Зигмунт (1845—1910)] (польск.)

Отрывок, характеризующий Глогер, Зигмунт

– И я столько примеров знаю, что рана осколком (в газетах сказано гранатой) бывает или смертельна сейчас же, или, напротив, очень легкая, – говорил Николай. – Надо надеяться на лучшее, и я уверен…
Княжна Марья перебила его.
– О, это было бы так ужа… – начала она и, не договорив от волнения, грациозным движением (как и все, что она делала при нем) наклонив голову и благодарно взглянув на него, пошла за теткой.
Вечером этого дня Николай никуда не поехал в гости и остался дома, с тем чтобы покончить некоторые счеты с продавцами лошадей. Когда он покончил дела, было уже поздно, чтобы ехать куда нибудь, но было еще рано, чтобы ложиться спать, и Николай долго один ходил взад и вперед по комнате, обдумывая свою жизнь, что с ним редко случалось.
Княжна Марья произвела на него приятное впечатление под Смоленском. То, что он встретил ее тогда в таких особенных условиях, и то, что именно на нее одно время его мать указывала ему как на богатую партию, сделали то, что он обратил на нее особенное внимание. В Воронеже, во время его посещения, впечатление это было не только приятное, но сильное. Николай был поражен той особенной, нравственной красотой, которую он в этот раз заметил в ней. Однако он собирался уезжать, и ему в голову не приходило пожалеть о том, что уезжая из Воронежа, он лишается случая видеть княжну. Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел, и глубже, чем он желал для своего спокойствия. Это бледное, тонкое, печальное лицо, этот лучистый взгляд, эти тихие, грациозные движения и главное – эта глубокая и нежная печаль, выражавшаяся во всех чертах ее, тревожили его и требовали его участия. В мужчинах Ростов терпеть не мог видеть выражение высшей, духовной жизни (оттого он не любил князя Андрея), он презрительно называл это философией, мечтательностью; но в княжне Марье, именно в этой печали, выказывавшей всю глубину этого чуждого для Николая духовного мира, он чувствовал неотразимую привлекательность.
«Чудная должна быть девушка! Вот именно ангел! – говорил он сам с собою. – Отчего я не свободен, отчего я поторопился с Соней?» И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай и которые потому он так высоко ценил. Он попробовал себе представить, что бы было, если б он был свободен. Каким образом он сделал бы ей предложение и она стала бы его женою? Нет, он не мог себе представить этого. Ему делалось жутко, и никакие ясные образы не представлялись ему. С Соней он давно уже составил себе будущую картину, и все это было просто и ясно, именно потому, что все это было выдумано, и он знал все, что было в Соне; но с княжной Марьей нельзя было себе представить будущей жизни, потому что он не понимал ее, а только любил.
Мечтания о Соне имели в себе что то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно.
«Как она молилась! – вспомнил он. – Видно было, что вся душа ее была в молитве. Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно? – вспомнил он. – Что мне нужно? Свободы, развязки с Соней. Она правду говорила, – вспомнил он слова губернаторши, – кроме несчастья, ничего не будет из того, что я женюсь на ней. Путаница, горе maman… дела… путаница, страшная путаница! Да я и не люблю ее. Да, не так люблю, как надо. Боже мой! выведи меня из этого ужасного, безвыходного положения! – начал он вдруг молиться. – Да, молитва сдвинет гору, но надо верить и не так молиться, как мы детьми молились с Наташей о том, чтобы снег сделался сахаром, и выбегали на двор пробовать, делается ли из снегу сахар. Нет, но я не о пустяках молюсь теперь», – сказал он, ставя в угол трубку и, сложив руки, становясь перед образом. И, умиленный воспоминанием о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился. Слезы у него были на глазах и в горле, когда в дверь вошел Лаврушка с какими то бумагами.
– Дурак! что лезешь, когда тебя не спрашивают! – сказал Николай, быстро переменяя положение.
– От губернатора, – заспанным голосом сказал Лаврушка, – кульер приехал, письмо вам.
– Ну, хорошо, спасибо, ступай!
Николай взял два письма. Одно было от матери, другое от Сони. Он узнал их по почеркам и распечатал первое письмо Сони. Не успел он прочесть нескольких строк, как лицо его побледнело и глаза его испуганно и радостно раскрылись.