Глухая альвеолярная аффриката

Звук t͡s ()</td></tr>
Номер по МФА	103 (132) </td></tr>
Обозначение в HTML	&#116;&#865;&#115; </td></tr>
X-SAMPA	ts </td></tr>
Киршенбаум	ts </td></tr>
Кириллица	ц </td></tr>
Другие обозначения	ʦ t͜s </td></tr>
образец звука </td></tr> </table> Глухая альвеолярная аффриката — согласный звук. В международном фонетическом алфавите обозначается [t͡s] (ранее [ʦ]). Встречается в таких языках, как русский, латышский, немецкий, японский, мандаринский китайский, кантонский и многих других. Есть этот звук и в таких плановых международных языках, как эсперанто, идо и интерлингва. Свойства Свойства глухой альвеолярной аффрикаты: По способу артикуляции это — свистящая аффриката, то есть её произносят, сначала полностью останавливая потока воздуха, а затем направляя его через желоб языка и над острым краем зубов, вызывая высокочастотную турбулентность. По месту образования это — альвеолярный согласный, то есть он образуется путём соприкосновения с альвеолами кончика языка (апикальные согласные) или его лопатки (ламинальные согласные). Это глухой согласный, то есть он произносится без колебаний голосовых связок. В некоторых языках связки активно разделяются, так что согласные всегда глухие, в других — они могут принимать звонкость соседних звуков. Примеры Язык Слово МФА Значение Примечания абхазский хьаца [χaˈt͡sa] «граб» См. абхазская фонология. айнский チュク [t͡suk̚] «осень» албанский cimbidh [t͡simbið] «щипцы» армянский глухая придыхательная аффриката ցանց [tsʰantsʰ] «сеть» См. армянская фонология. глухая аффриката ծառ [tsɑr] «дерево» См. армянская фонология. астурийский cibieḷḷa [θibiɛt͡sa] «палка» каталанский tots [tot͡s] «все» См. каталанская фонология. осетинский цард [t͡sard] «жизнь» чероки ᏣᎳᎩ/tsa-la-gi [t͡salaɡi] «чероки» китайский кантонский 妻/cai1 [t͡sʰɐi˥] «­жена» Различается придыхательная форма. См. кантонская фонология. мандаринский 早餐/zǎocān [t͡sɑʊ˨˩ t͡sʰan˥] «завтрак» Различается придыхательная форма. См. мандаринская фонология. хорватский cilj [t͡siːʎ] «цель» чешский co [t͡so] «что» См. чешская фонология. эсперанто ceceo [t͡seˈt͡seo] «муха цеце» См. фонология Эсперанто. французский квебекский petit [pəˈt͡si] «маленький» См. квебекская французская фонология. грузинский კაცი [kʼɑt͡si] «мужчина» немецкий zehn [t͡seːn] «десять» См. немецкая фонология. греческий κορίτσι [ko̞ˈrit͡si] «девочка» См. современная греческая фонология. иврит צבע [ˈt͡seva] «цвет» См. фонология иврита. венгерский cica [ˈt͡sit͡sɒ] «котёнок» См. венгерская фонология. итальянский grazia [ˈɡrat̪͡s̪ja] «грация» Буква «z» может также обозначать /dz/. См. итальянская фонология. японский つなみ/tsunami [t͡sɯnamʲi] «цунами» См. японская фонология. кабардино-черкесский цы [t͡sʰɪ] «волосы» кабильский iḥeşşeḇ [iħət͡st͡səβ] «он считает» кайова chḗ [t͡séː] «короткий» латвийский cik [t͡sik] «сколько» мальтийский zokk [t͡sokk] «ствол (дерева)» не-персе cíickan [ˈt͡siːt͡skan] «одеяло» пушту څلور [t͡saˈlor] «четыре» польский co [t͡sɔ] «что» См. польская фонология. румынский preţ [pret͡s] «цена» См. румынская фонология. русский царь [t͡sarʲ] «царь» См. русская фонология. сардинский кампиданский petza [ˈpɛt͡sa] «мясо» сербский цвет/cvet [t͡svet] «цветок» словацкий cudzí [t͡sudziː] «иностранный» танакросс dzeen [t͡seːn] «день» центрально-юпикский cetaman [t͡səˈtaman] «четыре» аллофон /t͡ʃ/ перед гласной шва. носу ꊪ/zy [t͡sɿ˧] «сажать» непридыхательная форма ꋌ/cy [t͡sʰɿ˧] «он (она, оно)» придыхательная форма Напишите отзыв о статье "Глухая альвеолярная аффриката" Примечания Литература Jassem, Wiktor (2003), "Polish", Journal of the International Phonetic Association Т. 33 (1): 103–107  Recasens, Daniel & Espinosa, Aina (2007), "An electropalatographic and acoustic study of affricates and fricatives in two Catalan dialects", Journal of the International Phonetic Association Т. 37 (2): 143–172  Shosted, Ryan K. & Vakhtang, Chikovani (2006), "Standard Georgian", Journal of the International Phonetic Association Т. 36 (2): 255–264  Rogers, Derek & d'Arcangeli, Luciana (2004), "Italian", Journal of the International Phonetic Association Т. 34 (1): 117–121  Jacobson, Steven (1995), A Practical Grammar of the Central Alaskan Yup'ik Eskimo Language, Fairbanks: Alaska Native Language Center, ISBN 9781555000509

Отрывок, характеризующий Глухая альвеолярная аффриката

«Очень, очень вам благодарен, ma chere или mon cher [моя дорогая или мой дорогой] (ma сherе или mon cher он говорил всем без исключения, без малейших оттенков как выше, так и ниже его стоявшим людям) за себя и за дорогих именинниц. Смотрите же, приезжайте обедать. Вы меня обидите, mon cher. Душевно прошу вас от всего семейства, ma chere». Эти слова с одинаковым выражением на полном веселом и чисто выбритом лице и с одинаково крепким пожатием руки и повторяемыми короткими поклонами говорил он всем без исключения и изменения. Проводив одного гостя, граф возвращался к тому или той, которые еще были в гостиной; придвинув кресла и с видом человека, любящего и умеющего пожить, молодецки расставив ноги и положив на колена руки, он значительно покачивался, предлагал догадки о погоде, советовался о здоровье, иногда на русском, иногда на очень дурном, но самоуверенном французском языке, и снова с видом усталого, но твердого в исполнении обязанности человека шел провожать, оправляя редкие седые волосы на лысине, и опять звал обедать. Иногда, возвращаясь из передней, он заходил через цветочную и официантскую в большую мраморную залу, где накрывали стол на восемьдесят кувертов, и, глядя на официантов, носивших серебро и фарфор, расставлявших столы и развертывавших камчатные скатерти, подзывал к себе Дмитрия Васильевича, дворянина, занимавшегося всеми его делами, и говорил: «Ну, ну, Митенька, смотри, чтоб всё было хорошо. Так, так, – говорил он, с удовольствием оглядывая огромный раздвинутый стол. – Главное – сервировка. То то…» И он уходил, самодовольно вздыхая, опять в гостиную.
– Марья Львовна Карагина с дочерью! – басом доложил огромный графинин выездной лакей, входя в двери гостиной.
Графиня подумала и понюхала из золотой табакерки с портретом мужа.
– Замучили меня эти визиты, – сказала она. – Ну, уж ее последнюю приму. Чопорна очень. Проси, – сказала она лакею грустным голосом, как будто говорила: «ну, уж добивайте!»
Высокая, полная, с гордым видом дама с круглолицей улыбающейся дочкой, шумя платьями, вошли в гостиную.
«Chere comtesse, il y a si longtemps… elle a ete alitee la pauvre enfant… au bal des Razoumowsky… et la comtesse Apraksine… j'ai ete si heureuse…» [Дорогая графиня, как давно… она должна была пролежать в постеле, бедное дитя… на балу у Разумовских… и графиня Апраксина… была так счастлива…] послышались оживленные женские голоса, перебивая один другой и сливаясь с шумом платьев и передвиганием стульев. Начался тот разговор, который затевают ровно настолько, чтобы при первой паузе встать, зашуметь платьями, проговорить: «Je suis bien charmee; la sante de maman… et la comtesse Apraksine» [Я в восхищении; здоровье мамы… и графиня Апраксина] и, опять зашумев платьями, пройти в переднюю, надеть шубу или плащ и уехать. Разговор зашел о главной городской новости того времени – о болезни известного богача и красавца Екатерининского времени старого графа Безухого и о его незаконном сыне Пьере, который так неприлично вел себя на вечере у Анны Павловны Шерер.
– Я очень жалею бедного графа, – проговорила гостья, – здоровье его и так плохо, а теперь это огорченье от сына, это его убьет!
– Что такое? – спросила графиня, как будто не зная, о чем говорит гостья, хотя она раз пятнадцать уже слышала причину огорчения графа Безухого.
– Вот нынешнее воспитание! Еще за границей, – проговорила гостья, – этот молодой человек предоставлен был самому себе, и теперь в Петербурге, говорят, он такие ужасы наделал, что его с полицией выслали оттуда.
– Скажите! – сказала графиня.
– Он дурно выбирал свои знакомства, – вмешалась княгиня Анна Михайловна. – Сын князя Василия, он и один Долохов, они, говорят, Бог знает что делали. И оба пострадали. Долохов разжалован в солдаты, а сын Безухого выслан в Москву. Анатоля Курагина – того отец как то замял. Но выслали таки из Петербурга.
– Да что, бишь, они сделали? – спросила графиня.
– Это совершенные разбойники, особенно Долохов, – говорила гостья. – Он сын Марьи Ивановны Долоховой, такой почтенной дамы, и что же? Можете себе представить: они втроем достали где то медведя, посадили с собой в карету и повезли к актрисам. Прибежала полиция их унимать. Они поймали квартального и привязали его спина со спиной к медведю и пустили медведя в Мойку; медведь плавает, а квартальный на нем.
– Хороша, ma chere, фигура квартального, – закричал граф, помирая со смеху.
– Ах, ужас какой! Чему тут смеяться, граф?
Но дамы невольно смеялись и сами.
– Насилу спасли этого несчастного, – продолжала гостья. – И это сын графа Кирилла Владимировича Безухова так умно забавляется! – прибавила она. – А говорили, что так хорошо воспитан и умен. Вот всё воспитание заграничное куда довело. Надеюсь, что здесь его никто не примет, несмотря на его богатство. Мне хотели его представить. Я решительно отказалась: у меня дочери.
– Отчего вы говорите, что этот молодой человек так богат? – спросила графиня, нагибаясь от девиц, которые тотчас же сделали вид, что не слушают. – Ведь у него только незаконные дети. Кажется… и Пьер незаконный.
Гостья махнула рукой.
– У него их двадцать незаконных, я думаю.
Княгиня Анна Михайловна вмешалась в разговор, видимо, желая выказать свои связи и свое знание всех светских обстоятельств.
– Вот в чем дело, – сказала она значительно и тоже полушопотом. – Репутация графа Кирилла Владимировича известна… Детям своим он и счет потерял, но этот Пьер любимый был.
– Как старик был хорош, – сказала графиня, – еще прошлого года! Красивее мужчины я не видывала.
– Теперь очень переменился, – сказала Анна Михайловна. – Так я хотела сказать, – продолжала она, – по жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, занимался его воспитанием и писал государю… так что никто не знает, ежели он умрет (он так плох, что этого ждут каждую минуту, и Lorrain приехал из Петербурга), кому достанется это огромное состояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы. Я это очень хорошо знаю, потому что мне сам князь Василий это говорил. Да и Кирилл Владимирович мне приходится троюродным дядей по матери. Он и крестил Борю, – прибавила она, как будто не приписывая этому обстоятельству никакого значения.
– Князь Василий приехал в Москву вчера. Он едет на ревизию, мне говорили, – сказала гостья.
– Да, но, entre nous, [между нами,] – сказала княгиня, – это предлог, он приехал собственно к графу Кирилле Владимировичу, узнав, что он так плох.
– Однако, ma chere, это славная штука, – сказал граф и, заметив, что старшая гостья его не слушала, обратился уже к барышням. – Хороша фигура была у квартального, я воображаю.
И он, представив, как махал руками квартальный, опять захохотал звучным и басистым смехом, колебавшим всё его полное тело, как смеются люди, всегда хорошо евшие и особенно пившие. – Так, пожалуйста же, обедать к нам, – сказал он.


Наступило молчание. Графиня глядела на гостью, приятно улыбаясь, впрочем, не скрывая того, что не огорчится теперь нисколько, если гостья поднимется и уедет. Дочь гостьи уже оправляла платье, вопросительно глядя на мать, как вдруг из соседней комнаты послышался бег к двери нескольких мужских и женских ног, грохот зацепленного и поваленного стула, и в комнату вбежала тринадцатилетняя девочка, запахнув что то короткою кисейною юбкою, и остановилась по средине комнаты. Очевидно было, она нечаянно, с нерассчитанного бега, заскочила так далеко. В дверях в ту же минуту показались студент с малиновым воротником, гвардейский офицер, пятнадцатилетняя девочка и толстый румяный мальчик в детской курточке.