Гмелин, Самуил Готлиб

Самуил Георг Готлиб Гмелин
нем. Samuel Gottlieb Gmelin
Дата рождения:	4 июля 1744(1744-07-04)
Дата смерти:	27 июля 1774(1774-07-27) (30 лет)
Научная сфера:	Ботаника
Место работы:	Санкт-Петербургский университет
Научный руководитель:	Иоганн Георг Гмелин

Систематик живой природы

Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «S.G.Gmel.». [www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=S.G.Gmel.&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=3206-1 Персональная страница] на сайте IPNI Страница на Викивидах

Самуи́л (Самуэ́ль) Гео́рг Го́тлиб Гме́лин, Гмелин-младший (нем. Samuel Gottlieb Gmelin, 4 июля 1744, Тюбинген, Германия — 27 июля 1774, деревня Ахметкент, Дагестан) — немецкий путешественник и натуралист на русской службе.

Академик Императорской Академии наук.

Племянник Гмелина-старшего.

Путь в науке

Изучал медицину в Тюбингенском университете.

В 1766 г. приглашён в Санкт-Петербург, в 1767 г. — профессор ботаники Санкт-Петербургского университета.

По поручению Академии наук предпринял в 1768 г. путешествие для изучения прикаспийских стран. По Дону путешествовал некоторое время с Гюльденштедтом.

В 1769 г. посетил Черкасск и Астрахань.

В 1770 г. морем отправился в Дербент, отсюда сухим путём в Баку, Шемаху и Сальяны, затем морем в Энзели.

В 1771 г. был в Реште и Балфруше.

В начале 1772 г. вернулся в Астрахань, откуда направился через Сарепту в Куманскую степь и Моздок; затем Тереком и степью вернулся в Астрахань.

В июне 1772 г. снова выехал морем в Персию, в сопровождении нескольких помощников и военной команды из 40 человек. Осмотрев восточный берег моря до Энзели, Гмелин намеревался сухим путём пройти в Кизляр. Но, выехав из Дербента, он был ограблен и задержан хайтыцким ханом Усмеем, в расчёте получить за него выкуп. От всевозможных лишений Гмелин заболел и в 30 лет умер в Ахметкенте, где находился в заточении.

Печатные труды

Главное сочинение Гмелина — Reise durch Russlaud zur Untersuchung d. drei Naturreiche (СПб., 4 части, 1770—1784), с чертежами, рисунками животных и растений, типов и прочего. Часть I содержит описание путешествия от Санкт-Петербурга до Черкасска; часть II — от Черкасска до Астрахани, с подробным описанием города Астрахани, Волги, рыболовства и прочего; часть III — описание северной Персии (с современным Закавказьем); в части IV, вышедшей в 1784 году в обработке П. С. Палласа, помещён дневник последнего путешествия Гмелина и краткая его биография, составленная Палласом.

• Historia fucorum. Petersburg, 1768
• [www.vostlit.info/Texts/rus13/Gmelin/text1.phtml?id=347 Самуила Георга Гмелина, доктора врачебных наук, Императорской Академии наук, Лондонского, Гарлемского и Вольного Санкт-Петербургского экономического общества члена Путешествие по России для исследования трёх царств природы] = Reise durch Russlaud zur Untersuchung der drei Naturreiche. — СПб., 1770—1784. — извлечения из второй части книги; [www.vostlit.info/Texts/rus13/Gmelin/text2.phtml?id=348 продолжение]  (Проверено 3 марта 2011)

См. также

• Гмелинка — село в Волгоградской области, названо в честь учёного

Литература

• Барков А., Цыферов Г. А будет ли удача? (Повесть о жизни Самуэля Готлиба Гмелина, о его путешествии в далекую Персию, о приключениях и происшествиях, кои с ним произошли за время долгих скитаний и странствий). // Мир приключений: Сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов. / Сост. Е. И. Парнов. — М.: Дет. лит., 1985.
• В. Корсакова. Гмелин, Самуил Готлиб Георг // Русский биографический словарь : в 25 томах. — СПб.—М., 1896—1918.
• Гмелины // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Ссылки

• [nasledie.enip.ras.ru/ras/view/person/publications.html?id=42053182 Труды С. Гмелина] в Электронная библиотека «Научное наследие России»
• [dispatch.opac.d-nb.de/DB=4.1/REL?PPN=116685158 Труды С. Гмелина и литература о нём] в Deutschen Nationalbibliothek
• [linnaeus.c18.net/Letters/display_bio.php?id_person=982 Переписка С. Гмелина] с Карлом Линнеем
• Гмелины // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• [www.vorgo.ru/news/data/2005/kraeved_gmelin/ О С. Гмелине] Волгоградское отделение Русского географического общества
• Полиевктов М. А. Архивные данные о смерти на Кавказе академика Самуила Георга Готлиба Гмелина // Известия Кавказского историко-археологического института. Тифлис, 1925. Т. 3. С. 133—156.
• [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50148.ln-ru Профиль Самуил Готлиб Гмелин] на официальном сайте РАН

Отрывок, характеризующий Гмелин, Самуил Готлиб

В русском войске по мере отступления все более и более разгорается дух озлобления против врага: отступая назад, оно сосредоточивается и нарастает. Под Бородиным происходит столкновение. Ни то, ни другое войско не распадаются, но русское войско непосредственно после столкновения отступает так же необходимо, как необходимо откатывается шар, столкнувшись с другим, с большей стремительностью несущимся на него шаром; и так же необходимо (хотя и потерявший всю свою силу в столкновении) стремительно разбежавшийся шар нашествия прокатывается еще некоторое пространство.
Русские отступают за сто двадцать верст – за Москву, французы доходят до Москвы и там останавливаются. В продолжение пяти недель после этого нет ни одного сражения. Французы не двигаются. Подобно смертельно раненному зверю, который, истекая кровью, зализывает свои раны, они пять недель остаются в Москве, ничего не предпринимая, и вдруг, без всякой новой причины, бегут назад: бросаются на Калужскую дорогу (и после победы, так как опять поле сражения осталось за ними под Малоярославцем), не вступая ни в одно серьезное сражение, бегут еще быстрее назад в Смоленск, за Смоленск, за Вильну, за Березину и далее.
В вечер 26 го августа и Кутузов, и вся русская армия были уверены, что Бородинское сражение выиграно. Кутузов так и писал государю. Кутузов приказал готовиться на новый бой, чтобы добить неприятеля не потому, чтобы он хотел кого нибудь обманывать, но потому, что он знал, что враг побежден, так же как знал это каждый из участников сражения.
Но в тот же вечер и на другой день стали, одно за другим, приходить известия о потерях неслыханных, о потере половины армии, и новое сражение оказалось физически невозможным.
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.