Гнатюк, Иван Фёдорович
Поделись знанием:
– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
(перенаправлено с «Гнатюк Иван Федорович»)
Иван Федорович Гнатюк (род. 27 июля 1929, с. Дзвиняча Збаражского района Тернопольской области — ум. 5 мая 2005, Борислав) — советский поэт, прозаик, переводчик. Член Национального союза писателей Украины (1967). Национальная премия Украины им. Тараса Шевченко (2000).
Биография
Детство
Родился 27 июля 1929 г. в с. Дзвиняча Кременецкого уезда Волынского воеводства (ныне Збаражского района Тернопольской области) в бедняцкой крестьянской семье. Отец клал печи по близлежащим деревням, а мать была ткачихой;— ткала на заказ полотно и ткани.
Осенью 1944 г. отец будущего писателя был мобилизован в РККА и в последний день битвы за Берлин погиб, оставив жену с четырьмя несовершеннолетними детьми.
Иван Гнатюк по окончании сельской школы поступил в Кременецкое педагогическое училище, но в начале второго курса обучения был внезапно арестован. По дороге в тюрьму он сбежал и вскоре подал документы в Бродовское педучилище на Львовщине. Однако 27 декабря 1948 г. его снова арестовали и после четырехмесячного следствия осудили за связь с ОУН на 25 лет заключения с отбыванием наказания в Берлаге на Колыме.
Творчество
С 1965 опубликовал 16 сборников стихов и 4 — прозы.
Переводчик произведений белорусских, польских, сербских и других зарубежных поэтов. Отдельные стихи Гнатюка переведены на иностранные языки.
Премии и награды
5 мая 2000 г. Иван Гнатюк — лауреат Национальной премии им. Тараса Шевченко[1].
Напишите отзыв о статье "Гнатюк, Иван Фёдорович"
Примечания
- ↑ Про присудження Національної премії України імені Тараса Шевченка: Указ Президента України // Літ. Україна. — 2000. — 16 берез.
Присудити Національну премію України імені Тараса Шевченка 2000 року Гнатюку Івану Федоровичу — письменнику — за книгу «Стежки-дороги».
Источники
- Г. Чернихівський. Гнатюк Іван Федорович // Тернопільський енциклопедичний словник : у 4 т. / редкол.: Г. Яворський та ін. — Тернопіль : Видавничо-поліграфічний комбінат «Збруч», 2004. — Т. 1 : А — Й. — 696 с. — ISBN 966-528-197-6. — С. 368.
- Бердник М. Я., Дем’ян Г. В. Філософсько-поетичні концепції народу і його буття в творчості І. Гнатюка // Тези доповідей і повідомлень І-ї Терноп. обл. наук. іст.-краєзнав. конференції. Ч. Ш. Секція V. Література і мистецтво. — Тернопіль, 1990. — С. 14-15.
- Зборовський А. «Стежки-дороги» Івана Гнатюка // Літ. Україна. — 1998. — 17 верес.
- Іван Гнатюк: [Біогр. довідка] // Тернопіль: Тернопільщина літературна. Дод. № 2. — Тернопіль, 1991. — С. 50.
- Мазурчук В. «Я весь у ньому — в твоєму імені святому, Україно!» // Діалог. — 1992. — 1 лют.
- Пасічник Б. «Стежки-дороги» привели до визнання: Письменник І.Гнатюк — лауреат Національної премії імені Тараса Шевченка // За вільну Україну. — 2000. — 17 берез.
- Следзінська Л. З вогню Тарасового слова // Тернопілля"96: Регіон. річник. — Тернопіль, 1997. — С. 489—491.
- Сорока П. На крутозламі життєвих доріг // Літ. Україна. — 1998. — 17 груд.
- Чернихівський Г. Голгофа Івана Гнатюка: Сторінки життя й творчості відомого укр. поета з Волині // Сіяч. — 1993. — № 10 (берез.).
- Юринець І. Хресна дорога Івана Гнатюка // Літ. Україна. — 1993. — 27 трав.
- Стожук А. Ненависть, народжена з любові // Легенда слова. — Харків: Майдан, 2013. — С. 36-75
Отрывок, характеризующий Гнатюк, Иван Фёдорович
– Аh! mon ami. [А! Друг мой.] Я только молюсь Богу и надеюсь, что Он услышит меня. Andre, – сказала она робко после минуты молчания, – у меня к тебе есть большая просьба.– Что, мой друг?
– Нет, обещай мне, что ты не откажешь. Это тебе не будет стоить никакого труда, и ничего недостойного тебя в этом не будет. Только ты меня утешишь. Обещай, Андрюша, – сказала она, сунув руку в ридикюль и в нем держа что то, но еще не показывая, как будто то, что она держала, и составляло предмет просьбы и будто прежде получения обещания в исполнении просьбы она не могла вынуть из ридикюля это что то.
Она робко, умоляющим взглядом смотрела на брата.
– Ежели бы это и стоило мне большого труда… – как будто догадываясь, в чем было дело, отвечал князь Андрей.
– Ты, что хочешь, думай! Я знаю, ты такой же, как и mon pere. Что хочешь думай, но для меня это сделай. Сделай, пожалуйста! Его еще отец моего отца, наш дедушка, носил во всех войнах… – Она всё еще не доставала того, что держала, из ридикюля. – Так ты обещаешь мне?
– Конечно, в чем дело?
– Andre, я тебя благословлю образом, и ты обещай мне, что никогда его не будешь снимать. Обещаешь?
– Ежели он не в два пуда и шеи не оттянет… Чтобы тебе сделать удовольствие… – сказал князь Андрей, но в ту же секунду, заметив огорченное выражение, которое приняло лицо сестры при этой шутке, он раскаялся. – Очень рад, право очень рад, мой друг, – прибавил он.
– Против твоей воли Он спасет и помилует тебя и обратит тебя к Себе, потому что в Нем одном и истина и успокоение, – сказала она дрожащим от волнения голосом, с торжественным жестом держа в обеих руках перед братом овальный старинный образок Спасителя с черным ликом в серебряной ризе на серебряной цепочке мелкой работы.
Она перекрестилась, поцеловала образок и подала его Андрею.
– Пожалуйста, Andre, для меня…
Из больших глаз ее светились лучи доброго и робкого света. Глаза эти освещали всё болезненное, худое лицо и делали его прекрасным. Брат хотел взять образок, но она остановила его. Андрей понял, перекрестился и поцеловал образок. Лицо его в одно и то же время было нежно (он был тронут) и насмешливо.
– Merci, mon ami. [Благодарю, мой друг.]
Она поцеловала его в лоб и опять села на диван. Они молчали.
– Так я тебе говорила, Andre, будь добр и великодушен, каким ты всегда был. Не суди строго Lise, – начала она. – Она так мила, так добра, и положение ее очень тяжело теперь.
– Кажется, я ничего не говорил тебе, Маша, чтоб я упрекал в чем нибудь свою жену или был недоволен ею. К чему ты всё это говоришь мне?
Княжна Марья покраснела пятнами и замолчала, как будто она чувствовала себя виноватою.
– Я ничего не говорил тебе, а тебе уж говорили . И мне это грустно.
Красные пятна еще сильнее выступили на лбу, шее и щеках княжны Марьи. Она хотела сказать что то и не могла выговорить. Брат угадал: маленькая княгиня после обеда плакала, говорила, что предчувствует несчастные роды, боится их, и жаловалась на свою судьбу, на свекра и на мужа. После слёз она заснула. Князю Андрею жалко стало сестру.
– Знай одно, Маша, я ни в чем не могу упрекнуть, не упрекал и никогда не упрекну мою жену , и сам ни в чем себя не могу упрекнуть в отношении к ней; и это всегда так будет, в каких бы я ни был обстоятельствах. Но ежели ты хочешь знать правду… хочешь знать, счастлив ли я? Нет. Счастлива ли она? Нет. Отчего это? Не знаю…
Говоря это, он встал, подошел к сестре и, нагнувшись, поцеловал ее в лоб. Прекрасные глаза его светились умным и добрым, непривычным блеском, но он смотрел не на сестру, а в темноту отворенной двери, через ее голову.
– Пойдем к ней, надо проститься. Или иди одна, разбуди ее, а я сейчас приду. Петрушка! – крикнул он камердинеру, – поди сюда, убирай. Это в сиденье, это на правую сторону.
