Гневный (эсминец, 1958)
«Гневный» — головной корабль проекта 57, также известного как эскадренные миноносцы типа «Гневный», построенный для Советского Военно-Морского Флота в конце 1950-х годах. Впоследствии переклассифицирован в большой ракетный корабль (1966), в 1972—1973 годах модернизирован по проекту 57-А, а затем переклассифицирован с переводом из подкласса больших ракетных кораблей в подкласс больших противолодочных кораблей.
История
16 ноября 1957 года, под заводским номером 1401, ЭМ «Гневный» был заложен на Николаевском ССЗ им. 61 Коммунара, и 17 декабря 1957 года зачислен в списки кораблей ВМФ СССР. Спущен на воду «Гневный» 30 ноября 1958 года.
10 января 1960 года «Гневный» вступил в строй, и 22 августа этого же года включён в состав Черноморского флота[1].
В 1961 году ЭМ «Гневный» совершил сверхдальний переход из Чёрного моря вокруг Европы, а затем — Северным морским путём на базу Тихоокеанского флота (ТОФ).
19 мая 1966 года ЭМ «Гневный», как и все корабли проекта 57-бис, был переклассифицирован в Большой ракетный корабль (БРК)[2].
БРК «Гневный» дважды посещал с визитами Массауа в Эфиопии (январь 1967 и 1969 годов) и Касабланку в Марокко (октябрь 1968 года и апрель 1978 года), а также единожды Аден в Южном Йемене (январь 1969 года), Найроби на Маврикии (апрель 1969 года), Бомбей в Индии (ноябрь 1975 года), Ванкувер в Канаде (август 1976 года)[3].
Находясь в зоне военных действий, «Гневный» выполнял боевые задачи по оказанию помощи вооруженным силам Египта (июнь 1967 и с апреля по декабрь 1968 года), Сирии (июнь 1967 года)[4].
13 марта 1969 года «Гневный» был перечислен в состав Тихоокеанского флота (ТОФ). В период с 1972 по 1973 годы он был модернизирован по проекту 57-А во Владивостоке на ССЗ "Дальзавод" С 7 марта 1974 года «Гневный» переклассифицирован в Большой противолодочный корабль (БПК).
8 апреля 1988 года БПК «Гневный» был выведен из боевого состава, разоружен и исключен из состава ВМФ, в связи с передачей в ОФИ для демонтажа и реализации, и 17 июля того же года расформирован[5].
Напишите отзыв о статье "Гневный (эсминец, 1958)"
Примечания
- ↑ [flot.sevastopol.info/ship/rocketship/gnevniy.htm Большой ракетный корабль "Гневный"]. [flot.sevastopol.info/ ИР Черноморский Флот]. Проверено 29 июля 2009. [www.webcitation.org/66gA0lsbU Архивировано из первоисточника 4 апреля 2012].
- ↑ [www.atrinaflot.narod.ru/2_mainclassships/05_em_57/0_57bis.htm Эскадренные миноносцы типа «Гневный» (Проект 57-бис)]. Боевые корабли СССР и России 1945-2005 гг.. [www.atrinaflot.narod.ru/ Проект Атрина]. Проверено 28 июля 2009. [www.webcitation.org/66g9yrUMm Архивировано из первоисточника 4 апреля 2012].
- ↑ Во время второго рейда в Марокко и визитов в Канаду и Индию «Гневный» находился в составе Тихоокеанского флота.
- ↑ Бережной С. [www.wunderwaffe.narod.ru/Magazine/MK/1995_01/24.htm Эсминцы типа “Гневный” (проект 57-бис)] // «Морская коллекция» : Журнал. — 1995. — № 1.
- ↑ [navsource.narod.ru/photos/03/463/index.html Эскадренный миноносец пр. 57-бис "Гневный"]. Архив фотографий кораблей русского и советского ВМФ. Проверено 4 августа 2009. [www.webcitation.org/66gjJA7DV Архивировано из первоисточника 5 апреля 2012].
Ссылки
- [navsource.narod.ru/photos/03/463/index.html «Гневный»]. — Статья о корабле и его фотографии. Проверено 10 апреля 2011. [www.webcitation.org/66gjJA7DV Архивировано из первоисточника 5 апреля 2012].
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Гневный (эсминец, 1958)
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.
Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!
На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
