Гнедаш, Вадим Борисович

Вадим Борисович Гнедаш
Основная информация
Полное имя	Вадим Борисович Гнедаш
Дата рождения	21 июля 1931(1931-07-21) (92 года)
Место рождения	Москва, СССР
Страна	СССР СССР Украина Украина
Профессии	дирижёр
Награды

Вади́м Бори́сович Гне́даш (21 июля 1931, Москва) — советский и украинский дирижёр, педагог, профессор, Народный артист УССР (1978), кавалер ордена князя Ярослава Мудрого V степени (2012).

Биография

1950–1955 — Учился в Житомирском музыкальном училище по классу скрипки и Киевской консерватории им. П. И. Чайковского по классу дирижирования у Народного артиста УССР Александра Климова
С 1955 года работал дирижером Оперной студии при Киевской консерватории
1956–1961 — Главный дирижер Симфонического оркестра в Донецкой Областной филармонии
1961, 1 августа — Принял должность второго дирижёра оркестра Национального радио. Вскоре стал главным. В общей сложности в течение 28 лет возглавлял Заслуженный академический симфонический оркестр Национальной радиокомпании Украины
С 1968 года преподаватель дирижирования, с 1978 доцент, а ныне профессор Киевской Государственной консерватории им. П.И.Чайковского

Семья

• Отец — Филипп Павлович Иртюга, главный инженер военно-воздушных сил Киевского особого военного округа, генерал
• Жена, актриса Национального академического драматического театра им. Ивана Франко (в разводе)

Творчество

За годы работы в оркестре радио Вадим Гнедаш записал в фонд Украинского радио сотни произведений украинской и мировой классики. В концертных программах многих сезонов пропагандировал произведения и дал путевку в жизнь многим композиторам, среди которых Мирослав Скорик, Лев Колодуб, Ж.Колодуб, Евгений Станкович, Леся Дычко, Иван Карабиц и многие другие.

Под его руководством были записаны симфонии и произведения Льва Ревуцкого и Бориса Лятошинского, входящих в золотой фонд украинской классической музыки.

В сотрудничестве со многими певцами (О.Таранець, Дмитрий Гнатюк, Евгения Мирошниченко, Николай Кондратюк, Анатолий Мокренко, Анатолий Соловьяненко, Юрий Гуляев, Анатолий Кочерга, В. Пивоваров) создал неповторимый арсенал жемчужин украинской народной песни и произведений мировых класикив.

За годы работы в симфоническом оркестре Вадим Гнедаш воспитал плеяду молодых музыкантов и дирижёров, которые занимают ведущие позиции в мировой музыкальной культуре. Среди них А. Власенко, В. Здоренко, С. Литвиненко, Вячеслав Редя, В. Самофалов, Д. Морозов, Д. Карлов, В. Зубицкий, В. Рунчак, С. Дидок и другие.

В эпоху, когда Гнедаш возглавлял оркестр, под его руководством получили мастерство и стали ведущими музыкантами мирового уровня скрипачи И. Кушнир, Ф. Гольденберг, П. Дроща, флейтист В. Пшеничный, гобоист Л. Гольцман, кларнетист И. Пендищук, валторнист К. Мага, тромбонист В. Кислий и другие.

Награды и титулы

• 1955 год — Смотр молодых дирижеров Украины. 4-е место
• 1959 год — Первый конкурс дирижеров Украины. 1-е и 2-е места разделил с Геннадием Проваторовым
• Заслуженный артист Украинской ССР за выдающиеся творческие достижения
• Народный артист Украинской ССР
• Орден князя Ярослава Мудрого V степени (2012)

Ссылки

• Стельмашенко А., Оркестр и его руководитель, «МЖ», 1977, №18

Отрывок, характеризующий Гнедаш, Вадим Борисович

– Нет, она оделась и вышла в гостиную, – сказала Соня.
Марья Дмитриевна только пожала плечами.
– Когда это графиня приедет, измучила меня совсем. Ты смотри ж, не говори ей всего, – обратилась она к Пьеру. – И бранить то ее духу не хватает, так жалка, так жалка!
Наташа, исхудавшая, с бледным и строгим лицом (совсем не пристыженная, какою ее ожидал Пьер) стояла по середине гостиной. Когда Пьер показался в двери, она заторопилась, очевидно в нерешительности, подойти ли к нему или подождать его.
Пьер поспешно подошел к ней. Он думал, что она ему, как всегда, подаст руку; но она, близко подойдя к нему, остановилась, тяжело дыша и безжизненно опустив руки, совершенно в той же позе, в которой она выходила на середину залы, чтоб петь, но совсем с другим выражением.
– Петр Кирилыч, – начала она быстро говорить – князь Болконский был вам друг, он и есть вам друг, – поправилась она (ей казалось, что всё только было, и что теперь всё другое). – Он говорил мне тогда, чтобы обратиться к вам…
Пьер молча сопел носом, глядя на нее. Он до сих пор в душе своей упрекал и старался презирать ее; но теперь ему сделалось так жалко ее, что в душе его не было места упреку.
– Он теперь здесь, скажите ему… чтобы он прост… простил меня. – Она остановилась и еще чаще стала дышать, но не плакала.
– Да… я скажу ему, – говорил Пьер, но… – Он не знал, что сказать.
Наташа видимо испугалась той мысли, которая могла притти Пьеру.
– Нет, я знаю, что всё кончено, – сказала она поспешно. – Нет, это не может быть никогда. Меня мучает только зло, которое я ему сделала. Скажите только ему, что я прошу его простить, простить, простить меня за всё… – Она затряслась всем телом и села на стул.
Еще никогда не испытанное чувство жалости переполнило душу Пьера.
– Я скажу ему, я всё еще раз скажу ему, – сказал Пьер; – но… я бы желал знать одно…
«Что знать?» спросил взгляд Наташи.
– Я бы желал знать, любили ли вы… – Пьер не знал как назвать Анатоля и покраснел при мысли о нем, – любили ли вы этого дурного человека?
– Не называйте его дурным, – сказала Наташа. – Но я ничего – ничего не знаю… – Она опять заплакала.
И еще больше чувство жалости, нежности и любви охватило Пьера. Он слышал как под очками его текли слезы и надеялся, что их не заметят.
– Не будем больше говорить, мой друг, – сказал Пьер.
Так странно вдруг для Наташи показался этот его кроткий, нежный, задушевный голос.
– Не будем говорить, мой друг, я всё скажу ему; но об одном прошу вас – считайте меня своим другом, и ежели вам нужна помощь, совет, просто нужно будет излить свою душу кому нибудь – не теперь, а когда у вас ясно будет в душе – вспомните обо мне. – Он взял и поцеловал ее руку. – Я счастлив буду, ежели в состоянии буду… – Пьер смутился.
– Не говорите со мной так: я не стою этого! – вскрикнула Наташа и хотела уйти из комнаты, но Пьер удержал ее за руку. Он знал, что ему нужно что то еще сказать ей. Но когда он сказал это, он удивился сам своим словам.
– Перестаньте, перестаньте, вся жизнь впереди для вас, – сказал он ей.
– Для меня? Нет! Для меня всё пропало, – сказала она со стыдом и самоунижением.
– Все пропало? – повторил он. – Ежели бы я был не я, а красивейший, умнейший и лучший человек в мире, и был бы свободен, я бы сию минуту на коленях просил руки и любви вашей.
Наташа в первый раз после многих дней заплакала слезами благодарности и умиления и взглянув на Пьера вышла из комнаты.
Пьер тоже вслед за нею почти выбежал в переднюю, удерживая слезы умиления и счастья, давившие его горло, не попадая в рукава надел шубу и сел в сани.
– Теперь куда прикажете? – спросил кучер.
«Куда? спросил себя Пьер. Куда же можно ехать теперь? Неужели в клуб или гости?» Все люди казались так жалки, так бедны в сравнении с тем чувством умиления и любви, которое он испытывал; в сравнении с тем размягченным, благодарным взглядом, которым она последний раз из за слез взглянула на него.
– Домой, – сказал Пьер, несмотря на десять градусов мороза распахивая медвежью шубу на своей широкой, радостно дышавшей груди.
Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное, звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь, огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом, и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812 го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив Пьер радостно, мокрыми от слез глазами, смотрел на эту светлую звезду, которая, как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место, на черном небе, и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими, мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе.