Гнездо жаворонка
| Гнездо жаворонка | |
| La Masseria delle allodole | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер | |
| Автор сценария | |
| В главных ролях |
Пас Вега |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Длительность |
122 минуты |
| Бюджет |
10 млн € |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Гнездо жаворонка» (итал. La Masseria delle allodole) — кинофильм по книге итальянского прозаика и литературоведа Антонии Арслан о геноциде армян в Османской империи.
История
Фильм был создан на основе книги «Усадьба жаворонков». Автором книги является Антония Арслан, итальянский литературовед и переводчица, армянка по происхождению. Книга была издана в Италии восемь раз и переведена на многие языки мира, а также была многократно удостоена многих литературных премий. Помощь в создании оказала продюсер Грация Вольпи. За свой фильм братья Тавиани в Ереване во время проведения кинофестиваля «Золотой абрикос 2007» получили награду от имени президента Армении «За вклад в дело Международного признания геноцида», а также от фестиваля — почётный «Золотой абрикос» за вклад в киноискусство. На вручении награды один из братьев Тавиани поведал, что в детстве была домработница армянка Меланья, которая им рассказывала про геноцид, а позже, прочитав книгу, решили сделать фильм[1].
При съёмках Турция, посредством премьера Эрдогана, пыталась помешать съёмкам фильма — в итоге акцент в сценарии был перенесён с общенациональной трагедии, на более частную историю одной семьи и одной деревни.
На лицензионном DVD фильм в России выпустила фирма CP Digital.
Сюжет
1915 год. Война далеко от небольшого турецкого городка, где находится фамильное поместье «Гнездо жаворонка» армянской семьи Авакян. В поместье проходят похороны патриарха, на которые прибывает полковник Аркан — представитель турецких властей. Арам, младший брат, от лица всего семейства благодарит полковника за приезд, который символизирует единение двух народов. Отец оставил поместье старшему сыну — Асатуру, который должен вернуться из Италии. Он много лет проработал доктором в Падуе. Долгожданную встречу ждут все: Арам и его жена Арминэ, тётушка Асмиг и юный Аветис с сёстрами, а также сестра Арама, полная жизни молодая Нуник, которая переживает муки тайной любви к молодому турецкому офицеру Эгону. Эгон входит в движение младотурок — политическую партию, которая тайно готовится к тому, чтобы воплотить миф о Великой Турции в реальность. Однако Эгон отказывается участвовать в геноциде и уезжает на фронт.
Мужчины семьи Авакян убиты, а женщины вместе с Аветисом, которому удалось выжить благодаря тому, что его одели девочкой, пускаются под турецким конвоем в долгий, полный унижений и страданий путь через пустыню. Нуник готова пожертвовать всем, чтобы добыть еду для маленьких племянниц и Аветиса. Она знакомится с турецким конвойным по имени Юсуф, который сохранил человеческий облик среди палачей, пожалел, а вскоре — полюбил Нуник. Приходит неожиданное спасение, но не всем героям суждено выжить…
В ролях
| Актёр | Роль |
|---|---|
| Пас Вега | Нуник |
| Мориц Блайбтрой | Юсуф |
| Алессандро Прециози | Эгон |
| Анхела Молина | Эсменэ |
| Арсинэ Ханджян | Арминэ |
Награды
- 2007 Давид ди Донателло
- номинация в категории «лучший дизайн костюмов»
- номинация в категории «лучший производственный дизайн»
- номинация в категории «лучшие визуальные эффекты»
- 2007 Серебряная лента
- номинация в категории «лучший дизайн костюмов»
- номинация в категории «лучший производственный дизайн»
Напишите отзыв о статье "Гнездо жаворонка"
Примечания
- ↑ Время Новостей // Ольга Шервуд //[www.vremya.ru/print/183038.html Пора молочной спелости В Ереване завершился Международный кинофестиваль «Золотой абрикос»] // N°127, 20 июля 2007
Ссылки
- [kino.genocide.ru О российской премьере фильма]
Отрывок, характеризующий Гнездо жаворонка
– А наш чайный столик?– О, да!
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!
– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
– Это ты для гостей так убралась, а? – сказал он. – Хороша, очень хороша. Ты при гостях причесана по новому, а я при гостях тебе говорю, что вперед не смей ты переодеваться без моего спроса.
– Это я, mon pиre, [батюшка,] виновата, – краснея, заступилась маленькая княгиня.
– Вам полная воля с, – сказал князь Николай Андреевич, расшаркиваясь перед невесткой, – а ей уродовать себя нечего – и так дурна.
