Гней Октавий (консул 165 года до н. э.)

Гней Октавий

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Гней Октавий (лат. Gnaeus Octavius; умер в 162 году до н. э.) — древнеримский политический деятель из плебейского рода Октавиев, консул 165 года до н. э.

Биография

Гней Октавий был сыном претора 205 года до н. э. того же имени и первым из своего рода достиг консульства. В 172 году до н. э. он стал эдилом. В 169 году до н. э., во время Третьей Македонской войны, Гней Октавий отправился вместе с Гаем Попиллием Ленатом в Грецию с сенатским постановлением, освобождавшим греческие полисы от произвольных поборов со стороны римских должностных лиц. В том же году он был принят в состав жреческой коллегии квиндецемвиров.

В 168 году Гней Октавий получил претуру и командование флотом и отправился на Балканы, на театр военных действий. Здесь он после решающей победы римской армии при Пидне взял город Мелибея, а затем принудил к капитуляции царя Персея, укрывшегося на Самофракии. Когда Луций Эмилий Павел объявил в Амфиполе о послевоенном устройстве Македонии (раздел на четыре республики, запрет заготовки леса, половинное податное обложение в пользу Рима и т. д.), именно Гней Октавий повторил его речь по-гречески. По возвращении в Рим Октавий оказался одним из трёх военачальников, удостоенных триумфа за победу в войне.

В память о своей победе Гней Октавий построил Porticus Octavia — первое в Риме здание с колоннами в коринфском стиле. В 165 году он стал консулом вместе с Титом Манлием Торкватом. Согласно Цицерону, победить на выборах Октавию помогло строительство на Палации превосходного особняка, «который, когда все видели его, казалось, подавал голос за избрание в консулы своего владельца»

В 162 году до н. э. Октавий в составе посольства отправился на Восток. Он и его спутники Луций Аврелий и Спурий Лукреций изучили положение дел в Македонии, урегулировали распрю между каппадокийским царём и галатами, а затем отправились в Сирию; здесь они должны были во исполнение Апамейского мира 188 года до н. э. сжечь флот селевкида Антиоха Евпатора, искалечить его слонов и в остальном максимально ослабить царскую армию. Деятельность послов вызвала возмущение местного населения, и в результате Гней Октавий был убит в городе Лаодикея неким Лептином во время умащения в гимнасии.

Потомки

Сыном Гнея Октавия был консул 128 года до н. э. того же имени.

Отрывок, характеризующий Гней Октавий (консул 165 года до н. э.)

Отходя от Мальвинцевой, Ростов хотел вернуться к танцам, но маленькая губернаторша положила свою пухленькую ручку на рукав Николая и, сказав, что ей нужно поговорить с ним, повела его в диванную, из которой бывшие в ней вышли тотчас же, чтобы не мешать губернаторше.
– Знаешь, mon cher, – сказала губернаторша с серьезным выражением маленького доброго лица, – вот это тебе точно партия; хочешь, я тебя сосватаю?
– Кого, ma tante? – спросил Николай.
– Княжну сосватаю. Катерина Петровна говорит, что Лили, а по моему, нет, – княжна. Хочешь? Я уверена, твоя maman благодарить будет. Право, какая девушка, прелесть! И она совсем не так дурна.
– Совсем нет, – как бы обидевшись, сказал Николай. – Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит.
– Так помни же: это не шутка.
– Какая шутка!
– Да, да, – как бы сама с собою говоря, сказала губернаторша. – А вот что еще, mon cher, entre autres. Vous etes trop assidu aupres de l'autre, la blonde. [мой друг. Ты слишком ухаживаешь за той, за белокурой.] Муж уж жалок, право…
– Ах нет, мы с ним друзья, – в простоте душевной сказал Николай: ему и в голову не приходило, чтобы такое веселое для него препровождение времени могло бы быть для кого нибудь не весело.
«Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?..» И, прощаясь с губернаторшей, когда она, улыбаясь, еще раз сказала ему: «Ну, так помни же», – он отвел ее в сторону:
– Но вот что, по правде вам сказать, ma tante…
– Что, что, мой друг; пойдем вот тут сядем.
Николай вдруг почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия.
– Вот что, ma tante. Maman меня давно женить хочет на богатой, но мне мысль одна эта противна, жениться из за денег.
– О да, понимаю, – сказала губернаторша.
– Но княжна Болконская, это другое дело; во первых, я вам правду скажу, она мне очень нравится, она по сердцу мне, и потом, после того как я ее встретил в таком положении, так странно, мне часто в голову приходило что это судьба. Особенно подумайте: maman давно об этом думала, но прежде мне ее не случалось встречать, как то все так случалось: не встречались. И во время, когда Наташа была невестой ее брата, ведь тогда мне бы нельзя было думать жениться на ней. Надо же, чтобы я ее встретил именно тогда, когда Наташина свадьба расстроилась, ну и потом всё… Да, вот что. Я никому не говорил этого и не скажу. А вам только.