Гней Юлий Агрикола
| Гней Ю́лий Агри́кола лат. Gnaeus Julius Agricola<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Памятник Юлию Агриколе в римских термах в Бате</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 77 год | ||
| Рождение: | 13 июня 40 Форум Юлия (совр. Фрежюс, Франция) | |
| Смерть: | 23 августа 93 (53 года) Рим | |
| Отец: | Юлий Грецин | |
| Мать: | Юлия Присцилла | |
| Супруга: | Домиция Децидиана | |
Гней Ю́лий Агри́кола (лат. Gnaeus Julius Agricola; 13 июня 40, Форум Юлия — 23 августа 93) — римский полководец и государственный деятель.
Родился в семье сенатора Юлия Грецина[1] в колонии Форум Юлия (лат. Forum Iulii)[2] (совр. Фрежюс). Обладая дарованием оратора, Грецин попал в немилость Калигулы после того, как получив приказ выступить с обвинительной речью против Марка Юния Силана (38 год), отказался от этого поручения, и был казнён вскоре после рождения сына. Детство Агрикола провёл в Массилии с матерью Юлией Присциллой. По её совету Агрикола решил сочетать философию с политикой и воинской службой.
Как сыну сенатора до начала политической карьеры Агриколе необходимо было пройти военную службу в звании военного трибуна. В 59 году он в первый раз участвовал в походе в Британию и под руководством Светония Паулина принимал участие в подавлении восстания Боудикки.
После возвращения в Рим в 62 году женился на Домиции Децидиане. Этот брак принёс ему почёт и влиятельную поддержку.
В 64 году получил квестуру в провинции Азия, где в то время проконсулом был Луций Сальвий Отон Тициан. Далее последовала должность народного трибуна, а в 68 году — претора. Все годы до гражданской войны, последовавшей за смертью императора Нерона, Агрикола провёл, не привлекая к себе внимания, без особого стремления к славе или чрезмерному обогащению.
В начале 69 года поместье Агриколы в Лигурии было разграблено мародёрствующими моряками Отона. Во время налёта погибла Юлия Присцилла — мать Агриколы. После этого, прослышав о выступлении Веспасиана, Агрикола принял его сторону.
В 71 году Агрикола получает командование XX легионом, стоявшим в Британии. Во время гражданской войны британские легионы поддерживали Вителлия, а после утверждения Веспасиана медлили с присягой. Продемонстрировав превосходные дипломатические качества, Агрикола усмирил воинов, привёл легион к присяге и, в дальнейшем, участвовал в боевых действиях под началом наместника Британии Петилия Цериала, проявив свой талант военачальника.
Вернувшись в Рим, Агрикола получает в управление провинцию Аквитания (73 год). Эту должность он занимал менее трёх лет, однако успел зарекомендовать себя талантливым администратором.
В 77 году он был возведён в звание консула, и в 78 году отправился консульским легатом в Британию, где выказал необыкновенную деятельность в качестве полководца и администратора. Он не только укрепил пошатнувшееся владычество римлян в этой отдалённой провинции, но и расширил его до Каледонского плоскогорья. Для обеспечения своих завоеваний в Британии он построил ряд укреплений между Клотой и Бодотрией.
Летом 83 года встречается с численно превосходящей армией Калгака в битве у Граупийских гор и разбивает её.
В 84 году император Домициан отозвал его в Рим и послал в Британию другого наместника. Агрикола провёл оставшуюся жизнь в уединении. Его дочь вышла замуж за Тацита, написавшего биографию своего тестя («О жизни и характере Юлия Агриколы»).
Напишите отзыв о статье "Гней Юлий Агрикола"
Примечания
Ссылки
- [ancientrome.ru/antlitr/t.htm?a=1346763637 Корнелий Тацит. Жизнеописание Юлия Агриколы. Публикация на сайте «История Древнего Рима»]
Отрывок, характеризующий Гней Юлий Агрикола
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.
Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
