Гнесина, Евгения Фабиановна

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Евгения Фабиановна Гнесина

Сёстры Гнесины, Евгения Фабиановна третья слева
Дата рождения:

1871(1871)

Место рождения:

Ростов-на-Дону

Дата смерти:

6 апреля 1940(1940-04-06)

Место смерти:

Москва, СССР

Страна:

Российская империя Российская империя, СССР СССР

Научная сфера:

педагогика

Альма-матер:

Московская консерватория

Известные ученики:

Орлов Н.А.

Известен как:

одна из основателей музыкального училища

Евгения Фабиановна Гнесина (в замужестве Савина; 1871 (по некоторым источникам 1870), Ростов-на-Дону, Российская империя — 6 апреля 1940, Москва, СССР) — пианистка, педагог, музыкально-общественный деятель, заслуженная артистка Республики (1925), заслуженный деятель искусств РСФСР (1935). Одна из сестёр Гнесиных.



Биография

Евгения Фабиановна Гнесина родилась в 1871 году в семье городского казённого раввина Фабиана Осиповича Гнесина, мать — Белла Исаевна Флетзингер-Гнесина[1], певица, ученица С. Монюшко. Когда ей исполнилось 14 лет, родители отправили Евгению поступать в Московскую консерваторию. Евгения Фабиановна окончила в 1889 году фортепьянный факультет консерватории (класс В. И. Сафонова), занималась также композицией с А. С. Аренским и С. И. Танеевым. Была тесно связана с кружком любителей литературы и искусства, которым руководил молодой купеческий сын Константин Алексеев — в будущем К. С. Станиславский. В 1895 году основала вместе с сёстрами Еленой и Марией «Музыкальное училище сестёр Е. и М. Гнесиных», ставшее в дальнейшем Российской академией музыки имени Гнесиных. Евгения Фабиановна преподавала фортепиано, детское сольфеджио, элементарную теорию музыки, хор, заведовала фортепьянным отделением. Она осуществляла общее художественное руководство училищем (с 20-х годов совместно с сестрой Еленой Фабиановной). В 1911 году Евгения Фабиановна осуществила постановку двух детских опер: «Теремок» на музыку Александра Гречанинова и «Репка» на музыку ученика школы Фабия Витачека. Так началась история Детского Музыкального Театра имени Гнесиных. Евгения Фабиановна Гнесина похоронена на Новодевичьем кладбище.

Ученики

  • Пианист Орлов Н. А.

Напишите отзыв о статье "Гнесина, Евгения Фабиановна"

Ссылки

  • [jewish-memorial.narod.ru/Gnesiny.htm Еврейский мемориал. Виртуальный некрополь]
  • [encyclopaedia.biga.ru/enc/culture/GNESINI.html Онлайн Энциклопедия]


Отрывок, характеризующий Гнесина, Евгения Фабиановна

Сокольничье поле было пустынно. Только в конце его, у богадельни и желтого дома, виднелась кучки людей в белых одеждах и несколько одиноких, таких же людей, которые шли по полю, что то крича и размахивая руками.
Один вз них бежал наперерез коляске графа Растопчина. И сам граф Растопчин, и его кучер, и драгуны, все смотрели с смутным чувством ужаса и любопытства на этих выпущенных сумасшедших и в особенности на того, который подбегал к вим.
Шатаясь на своих длинных худых ногах, в развевающемся халате, сумасшедший этот стремительно бежал, не спуская глаз с Растопчина, крича ему что то хриплым голосом и делая знаки, чтобы он остановился. Обросшее неровными клочками бороды, сумрачное и торжественное лицо сумасшедшего было худо и желто. Черные агатовые зрачки его бегали низко и тревожно по шафранно желтым белкам.
– Стой! Остановись! Я говорю! – вскрикивал он пронзительно и опять что то, задыхаясь, кричал с внушительными интонациями в жестами.
Он поравнялся с коляской и бежал с ней рядом.
– Трижды убили меня, трижды воскресал из мертвых. Они побили каменьями, распяли меня… Я воскресну… воскресну… воскресну. Растерзали мое тело. Царствие божие разрушится… Трижды разрушу и трижды воздвигну его, – кричал он, все возвышая и возвышая голос. Граф Растопчин вдруг побледнел так, как он побледнел тогда, когда толпа бросилась на Верещагина. Он отвернулся.
– Пош… пошел скорее! – крикнул он на кучера дрожащим голосом.
Коляска помчалась во все ноги лошадей; но долго еще позади себя граф Растопчин слышал отдаляющийся безумный, отчаянный крик, а перед глазами видел одно удивленно испуганное, окровавленное лицо изменника в меховом тулупчике.
Как ни свежо было это воспоминание, Растопчин чувствовал теперь, что оно глубоко, до крови, врезалось в его сердце. Он ясно чувствовал теперь, что кровавый след этого воспоминания никогда не заживет, но что, напротив, чем дальше, тем злее, мучительнее будет жить до конца жизни это страшное воспоминание в его сердце. Он слышал, ему казалось теперь, звуки своих слов:
«Руби его, вы головой ответите мне!» – «Зачем я сказал эти слова! Как то нечаянно сказал… Я мог не сказать их (думал он): тогда ничего бы не было». Он видел испуганное и потом вдруг ожесточившееся лицо ударившего драгуна и взгляд молчаливого, робкого упрека, который бросил на него этот мальчик в лисьем тулупе… «Но я не для себя сделал это. Я должен был поступить так. La plebe, le traitre… le bien publique», [Чернь, злодей… общественное благо.] – думал он.
У Яузского моста все еще теснилось войско. Было жарко. Кутузов, нахмуренный, унылый, сидел на лавке около моста и плетью играл по песку, когда с шумом подскакала к нему коляска. Человек в генеральском мундире, в шляпе с плюмажем, с бегающими не то гневными, не то испуганными глазами подошел к Кутузову и стал по французски говорить ему что то. Это был граф Растопчин. Он говорил Кутузову, что явился сюда, потому что Москвы и столицы нет больше и есть одна армия.