Гнусарев, Александр Яковлевич

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Александр Яковлевич Гнусарев
Дата рождения

28 марта 1922(1922-03-28)

Место рождения

с. Алексеевка, Балашовский уезд, Саратовская губерния, РСФСР

Дата смерти

17 марта 1971(1971-03-17) (48 лет)

Место смерти

Саратов, РСФСР, СССР

Принадлежность

СССР СССР

Род войск

пехота

Годы службы

19421945

Звание

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

Сражения/войны

Великая Отечественная война

Награды и премии

Александр Яковлевич Гнусарев (19221971) — ефрейтор Рабоче-крестьянской Красной Армии, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).





Биография

Александр Гнусарев родился 28 марта 1922 года в селе Алексеевка (ныне — Аркадакский район Саратовской области). Окончил шесть классов школы, затем в течение трёх лет работал трактористом в колхозе «Страна Советов». В 1942 году Гнусарев был призван на службу в Рабоче-крестьянскую Красную Армию. С февраля 1943 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Принимал участие в боях на Донском, Центральном и Белорусском фронтах. Участвовал в Сталинградской и Курской битвах, освобождении Украинской и Белорусской ССР. К октябрю 1943 года ефрейтор Александр Гнусарев был стрелком 1-го батальона 883-го стрелкового полка 193-й стрелковой дивизии 65-й армии Центрального фронта. Отличился во время битвы за Днепр[1].

15 октября 1943 года Гнусарев был отобран в качестве командира группы для выполнения задания по уничтожению двухамбразурного пулемётного дзота на западном берегу Днепра. В ночь на 16 октября группа из восьми человек начала переправу на резиновой лодке. Во время переправы семь членов группы погибли и Гнусарев остался один. Лодка была распорота пулемётной очередью и начала тонуть. Противник, обстреливавший группу, счёл, что все десантники погибли. Гнусарев добрался до берега, дополз до дзота и бросил внутрь две связки ручных гранат, уничтожив оба пулемёта с расчётами. На рассвете Гнусарев установил красный флаг на развалинах дзота, подав батальону знак, что пора приступать к форсированию. Гнусарев отбивался от противника до подхода подкреплений, получив тяжёлое ранение. В бессознательном состоянии он был эвакуирован в госпиталь, где находился на излечении до конца войны[1].

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 30 октября 1943 года за «отвагу и мужество, проявленные при форсировании Днепра, захвате и удержании плацдарма на правом берегу реки» ефрейтор Александр Гнусарев был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 4955[1].

После войны Гнусарев был демобилизован. Работал в колхозе «Страна Советов». В 1952 году переехал в Саратов, работал в городской пожарной охране. Скончался 17 марта 1971 года[1].

Был также награждён рядом медалей[1].

Память

Напишите отзыв о статье "Гнусарев, Александр Яковлевич"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5  [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=40 Гнусарев, Александр Яковлевич]. Сайт «Герои Страны».

Литература

  • Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
  • Румянцев Н. М. Люди легендарного подвига. — Саратов, 1968.

Отрывок, характеризующий Гнусарев, Александр Яковлевич

– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]
Рапп ничего не ответил.
– Demainnous allons avoir affaire a Koutouzoff! [Завтра мы будем иметь дело с Кутузовым!] – сказал Наполеон. – Посмотрим! Помните, в Браунау он командовал армией и ни разу в три недели не сел на лошадь, чтобы осмотреть укрепления. Посмотрим!
Он поглядел на часы. Было еще только четыре часа. Спать не хотелось, пунш был допит, и делать все таки было нечего. Он встал, прошелся взад и вперед, надел теплый сюртук и шляпу и вышел из палатки. Ночь была темная и сырая; чуть слышная сырость падала сверху. Костры не ярко горели вблизи, во французской гвардии, и далеко сквозь дым блестели по русской линии. Везде было тихо, и ясно слышались шорох и топот начавшегося уже движения французских войск для занятия позиции.
Наполеон прошелся перед палаткой, посмотрел на огни, прислушался к топоту и, проходя мимо высокого гвардейца в мохнатой шапке, стоявшего часовым у его палатки и, как черный столб, вытянувшегося при появлении императора, остановился против него.
– С которого года в службе? – спросил он с той привычной аффектацией грубой и ласковой воинственности, с которой он всегда обращался с солдатами. Солдат отвечал ему.
– Ah! un des vieux! [А! из стариков!] Получили рис в полк?
– Получили, ваше величество.
Наполеон кивнул головой и отошел от него.

В половине шестого Наполеон верхом ехал к деревне Шевардину.
Начинало светать, небо расчистило, только одна туча лежала на востоке. Покинутые костры догорали в слабом свете утра.
Вправо раздался густой одинокий пушечный выстрел, пронесся и замер среди общей тишины. Прошло несколько минут. Раздался второй, третий выстрел, заколебался воздух; четвертый, пятый раздались близко и торжественно где то справа.
Еще не отзвучали первые выстрелы, как раздались еще другие, еще и еще, сливаясь и перебивая один другой.
Наполеон подъехал со свитой к Шевардинскому редуту и слез с лошади. Игра началась.


Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.