Гобан

Гобан (яп. 碁盤 гобан) — игровое поле (доска) для игры в го, выполненное в виде толстого цельнодеревянного столика на невысоких ножках. В Японии словом «гобан» именуют любую доску для го. Также на данной доске можно играть в рэндзю.

Размеры, форма

Классический японский гобан представляет собой толстый прямоугольный деревянный столик длиной 45,4 см, шириной 42,4 см и толщиной от 15 до 19 см, на четырёх ножках высотой 12,1 см. Таким образом, общая высота гобана составляет 27,1—31,1 см. Размеры игрового поля определяются размерами сетки 19×19, на которой ведётся игра, и камней (их максимальный диаметр составляет 21-22 мм).

В длину гобан несколько больше, чем в ширину, соответственно, клетки игрового поля в этом направлении чуть больше — это сделано для большего удобства восприятия доски при длительном смотрении на неё, с учётом того факта, что игроки смотрят на доску не вертикально сверху, а сбоку, под некоторым углом.

Высота гобана столь мала потому, что по японской традиции игроки сидят за гобаном прямо на полу, подложив лишь коврик для удобства. Если игроки предпочитают сидеть на обычных стульях, им придётся либо поставить гобан на какую-то подставку высотой со стул, либо воспользоваться обычной доской.

Материалы

Кая

В японской традиции единственным и идеальным материалом для изготовления гобана считается древесина торреи орехоносной, которая в Японии называется кая. Это дерево имеет на разрезе приятный для глаза насыщенный жёлтый цвет, который не тускнеет со временем, оно идеально полируется и прекрасно выглядит в лакированном виде. Гобаны из торреи орехоносной очень долговечны. Также ценители придают большое значение звуку, который издаёт выставляемый на гобан камень. Кая даёт очень чистый, приятный для слуха звук.

Типы гобанов из каи

Цельные гобаны из древесины торреи чрезвычайно дороги. Цены на них колеблются в широких пределах в зависимости от многих факторов, главным из которых является способ распила древесного ствола, от которого зависит рисунок древесных волокон на поверхностях гобана. Во всех случаях гобан (разумеется, кроме ножек) выпиливают из цельного ствола дерева таким образом, чтобы волокна дерева были параллельны боковым сторонам доски и рисунок волокон был равномерным по возможности на всех сторонах гобана.

Существует три основных типа распила и, соответственно, типа гобанов из каи: тэнтимаса, масамэ и итамэ (см. иллюстрацию справа):

• Тэнтимаса (яп. 天地柾) — даёт наиболее равномерный рисунок прямых параллельных волокон на игровой поверхности и равномерные концентрические дуги на торцах. Эти гобаны наиболее ценятся, но являются и наиболее дорогими — цена за штуку колеблется от 6 000 000 иен до 20 000 000 иен (~ 54 000—180 000 долларов США). Для них необходимо дерево возраста не менее 700 лет (чтобы хватило толщины ствола), причём из одного ствола можно изготовить один-два гобана, не более.
• Масамэ (яп. 柾目) — равномерность линий мало уступает типу тэнтимаса на поверхности, но на торцах рисунок неравномерный. Такие гобаны также требуют 700-летней древесины, распил несколько более экономичен, но количество гобанов из одного ствола всё равно невелико. Цена гобанов masame составляет от 2 000 000 до 6 000 000 иен (~ 18000—54000 долларов).
• Итамэ (яп. 板目) — самая дешёвая разновидность гобанов из древесины торреи. Дешевизна достигается тем, что под этот метод распила подходят более молодые (а значит, дешёвые) стволы, причём из одного ствола можно изготовить несколько гобанов. Структура волокон у таких гобанов неравномерная, в том числе и по игровой поверхности. Цена такого гобана начинается с 400 000 иен (~ 3500 долларов).

Ниже гобанов типа итамэ по цене находятся доски из каи, предназначенные для игры за обычным столом. Такие доски имеют толщину 5 см, их изготавливают из нескольких склеенных кусков дерева, подобранных для получения равномерного рисунка игровой поверхности. Стоят они около 80000 иен (~ 730 долларов).

Другие материалы

Гобаны и доски для любителей, для клубов и спортивных организаций большей частью делают из более распространённых материалов, конкретная номенклатура которых зависит от места производства. В Японии дешёвые гобаны и доски изготавливают из дерева кацура (багряник японский), цена которого намного меньше торреи. Сравнительно недавно для массовых дешёвых досок стали применять и другие породы древесины, произрастающие в Северной Америке и Индонезии, в частности, из канадской ели.

В Китае и Корее нередки цельнодеревянные доски из местных пород дерева, например, бамбуковые. В России и на Украине доски и даже полноформатные гобаны изготавливают из ольхи, вишни, дуба, бука.

Нижний ценовой сегмент занимают тонкие доски из фанеры, шпонированной ДСП, МДФ, пластика. В России их обычно не называют гобанами.

См. также

• Терминология го
• Сёгибан

Примечания

• [gostart.ru/018.html Игра го. Комплекты для игры го]

Отрывок, характеризующий Гобан

– Ну, а мальчик что?
– Весенний то? Он там, в сенцах, завалился. Со страху спится. Уж рад то был.
Долго после этого Петя молчал, прислушиваясь к звукам. В темноте послышались шаги и показалась черная фигура.
– Что точишь? – спросил человек, подходя к фуре.
– А вот барину наточить саблю.
– Хорошее дело, – сказал человек, который показался Пете гусаром. – У вас, что ли, чашка осталась?
– А вон у колеса.
Гусар взял чашку.
– Небось скоро свет, – проговорил он, зевая, и прошел куда то.
Петя должен бы был знать, что он в лесу, в партии Денисова, в версте от дороги, что он сидит на фуре, отбитой у французов, около которой привязаны лошади, что под ним сидит казак Лихачев и натачивает ему саблю, что большое черное пятно направо – караулка, и красное яркое пятно внизу налево – догоравший костер, что человек, приходивший за чашкой, – гусар, который хотел пить; но он ничего не знал и не хотел знать этого. Он был в волшебном царстве, в котором ничего не было похожего на действительность. Большое черное пятно, может быть, точно была караулка, а может быть, была пещера, которая вела в самую глубь земли. Красное пятно, может быть, был огонь, а может быть – глаз огромного чудовища. Может быть, он точно сидит теперь на фуре, а очень может быть, что он сидит не на фуре, а на страшно высокой башне, с которой ежели упасть, то лететь бы до земли целый день, целый месяц – все лететь и никогда не долетишь. Может быть, что под фурой сидит просто казак Лихачев, а очень может быть, что это – самый добрый, храбрый, самый чудесный, самый превосходный человек на свете, которого никто не знает. Может быть, это точно проходил гусар за водой и пошел в лощину, а может быть, он только что исчез из виду и совсем исчез, и его не было.
Что бы ни увидал теперь Петя, ничто бы не удивило его. Он был в волшебном царстве, в котором все было возможно.
Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало, и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.
Петя стал закрывать глаза и покачиваться.
Капли капали. Шел тихий говор. Лошади заржали и подрались. Храпел кто то.
– Ожиг, жиг, ожиг, жиг… – свистела натачиваемая сабля. И вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное.
«Ах, да, ведь это я во сне, – качнувшись наперед, сказал себе Петя. – Это у меня в ушах. А может быть, это моя музыка. Ну, опять. Валяй моя музыка! Ну!..»
Он закрыл глаза. И с разных сторон, как будто издалека, затрепетали звуки, стали слаживаться, разбегаться, сливаться, и опять все соединилось в тот же сладкий и торжественный гимн. «Ах, это прелесть что такое! Сколько хочу и как хочу», – сказал себе Петя. Он попробовал руководить этим огромным хором инструментов.
«Ну, тише, тише, замирайте теперь. – И звуки слушались его. – Ну, теперь полнее, веселее. Еще, еще радостнее. – И из неизвестной глубины поднимались усиливающиеся, торжественные звуки. – Ну, голоса, приставайте!» – приказал Петя. И сначала издалека послышались голоса мужские, потом женские. Голоса росли, росли в равномерном торжественном усилии. Пете страшно и радостно было внимать их необычайной красоте.
С торжественным победным маршем сливалась песня, и капли капали, и вжиг, жиг, жиг… свистела сабля, и опять подрались и заржали лошади, не нарушая хора, а входя в него.
Петя не знал, как долго это продолжалось: он наслаждался, все время удивлялся своему наслаждению и жалел, что некому сообщить его. Его разбудил ласковый голос Лихачева.
– Готово, ваше благородие, надвое хранцуза распластаете.
Петя очнулся.
– Уж светает, право, светает! – вскрикнул он.
Невидные прежде лошади стали видны до хвостов, и сквозь оголенные ветки виднелся водянистый свет. Петя встряхнулся, вскочил, достал из кармана целковый и дал Лихачеву, махнув, попробовал шашку и положил ее в ножны. Казаки отвязывали лошадей и подтягивали подпруги.