Хоббема, Мейндерт

Мейндерт Хоббема

Мейндерт Хоббема (Meindert Hobbema; крещен 31 октября 1638, Амстердам, — ум. 7 декабря 1709, там же) — самый значительный мастер голландского пейзажа после своего наставника, Якоба ван Рёйсдала.

Известно, что Хоббема и Рёйсдал вместе путешествовали и делали зарисовки с натуры. В ноябре 1668 г. Хоббема женился на поварихе амстердамского бургомистра и через неё получил пост проверяющего качество импортируемых вин. Долгое время считалось, что на этом его занятия живописью прекратились.

Возможно, ему и пришлось уделять живописи меньше времени, чем прежде, но его лучшее произведение, «Аллея в Мидделхарнисе», датировано 1689 годом, а другая лондонская картина, «Развалины замка Бредероде», — 1671 годом. Эти поздние вещи принадлежат к самым удачным свершениям голландской пейзажной живописи и, в сущности, подводят черту в её развитии.

Художник умер в нищете, но уже в XVIII веке ему много подражали, а его произведения стали предметом соперничества коллекционеров. В отличие от Рёйсдала, который предпочитал запечатлять дикую природу, Хоббему привлекали тихие сельские сцены с видами залитых солнечным светом деревень, которым придают разнообразие возвышающиеся там и здесь группы деревьев. В этих сельских идиллиях всё выписано с большой тщательностью, и особенно листва.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Хоббема
• Сомов А. И. Гоббема, Мейндерт // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Хоббема, Мейндерт

Лаврушка, однако, подбежал к Карпу и схватил его сзади за руки.
– Прикажете наших из под горы кликнуть? – крикнул он.
Алпатыч обратился к мужикам, вызывая двоих по именам, чтобы вязать Карпа. Мужики покорно вышли из толпы и стали распоясываться.
– Староста где? – кричал Ростов.
Дрон, с нахмуренным и бледным лицом, вышел из толпы.
– Ты староста? Вязать, Лаврушка! – кричал Ростов, как будто и это приказание не могло встретить препятствий. И действительно, еще два мужика стали вязать Дрона, который, как бы помогая им, снял с себя кушан и подал им.
– А вы все слушайте меня, – Ростов обратился к мужикам: – Сейчас марш по домам, и чтобы голоса вашего я не слыхал.
– Что ж, мы никакой обиды не делали. Мы только, значит, по глупости. Только вздор наделали… Я же сказывал, что непорядки, – послышались голоса, упрекавшие друг друга.
– Вот я же вам говорил, – сказал Алпатыч, вступая в свои права. – Нехорошо, ребята!
– Глупость наша, Яков Алпатыч, – отвечали голоса, и толпа тотчас же стала расходиться и рассыпаться по деревне.
Связанных двух мужиков повели на барский двор. Два пьяные мужика шли за ними.
– Эх, посмотрю я на тебя! – говорил один из них, обращаясь к Карпу.
– Разве можно так с господами говорить? Ты думал что?
– Дурак, – подтверждал другой, – право, дурак!
Через два часа подводы стояли на дворе богучаровского дома. Мужики оживленно выносили и укладывали на подводы господские вещи, и Дрон, по желанию княжны Марьи выпущенный из рундука, куда его заперли, стоя на дворе, распоряжался мужиками.