Гоблин (Marvel Comics)

Внизу представлен список некоторых персонажей из комиксов издательства Marvel Comics, которые когда-либо носили прозвище «Гоблин» (англ. Goblin). Самым известным и могущественным считается бизнесмен Норман Озборн, более известный как Зелёный гоблин. Именно он был первым гоблином, а уже после появились другие. Многие из них украли разработки Озборна.

Норман Озборн

Промышленник и бизнесмен Норман Озборн после неудачного эксперимента с так называемым ОЗ-веществом обрёл сверхчеловеческие способности, но вместе с тем его разум серьёзно пострадал. ОЗ-вещество давало ему сверхчеловеческую силу (мог поднять сорок тонн), ловкость и выносливость, но в то же время в один прекрасный момент свело его с ума. Норман использовал костюм гоблина и взял себе имя Зелёный гоблин. Именно благодаря его разработкам появились остальные гоблины, хотя Озборн и не хотел такого количества подражателей.

Гарри Озборн

Гарри Озборн — сын Нормана Озборна, который был первым Гоблином. После мнимой смерти отца, Гарри стал вторым Зелёным Гоблином.

Нелс Ван Аддер

Было выявлено, что вскоре после становления Нормана Озборна Зелёным Гоблином, Мендель Штромм был арестован за растрату, он нашёл только часть сыворотки его партнёра. Испытания сыворотки было опробовано на сотруднике «Озкорп» по имени Нелс Ван Аддер. Он медленно сходил с ума и начал превращаться в красного, демонического гоблина, известного как Прото-Гоблин. Сыворотка также дала ему когти, клыки, светящиеся глаза и непробиваемую кожу. Убив нескольких людей Прото-Гоблин обвинил Озборна в том, что стал монстром. Немного позже он ждал Озборна в «Оскорпе», чтобы убить его, однако был выброшен из окна Артуром и Джорджем Стейси. После об Ван Аддере не слышали, хотя сведений, что он погиб нет. Норману Озборну были выдвинуты обвинения насчёт Ван Аддера, поскольку Озборн разработал сыворотку, на что тот ответил, что хотел помочь Нелсу.

Барт Гамильтон

Барт Гамильтон — психиатр Гарри Озборна, узнавший секреты Гоблинов в результате допроса Гарри. Украв и использовав сыворотку гоблина, стал психом. Позже атаковал Гарри Озборна и Человека-паука, но погиб от своей же бомбы, которую принёс для Гарри.

Дэвид Лоуэлл

Дэвид Лоуэлл тоже стал Гоблином, но понял что он не злодей и избавился от костюма и безумия.

Фил Урих

Оборудование и личность Зелёного гоблина некоторое время используется Филом Урихом (племянником Бена Уриха из «Дейли Багл»), который пытается получить репутацию супергероя. Сейчас злодей Хобгоблин. Его костюм не сильно отличается от его предшественника, но для передвижения Фил использует крылья. Также Урих владеет Лунатическим смехом — способностью, которой не владел ни один из гоблинов. Личность Хобгоблина Фил принял, убив предыдущего — Родерика Кингсли. Правда потом оказалось, что это был брат Родерика, а он сам тайно выполняет секретные операции в Южной Америке под именем Дьявольский Паук. Недавно он вернулся и сражался с Человеком-Пауком и Филом в своем старом костюме. После сражения он забрал Фила с собой и заключил с ним сделку: Урих остается Хобгоблином, но делится всей прибылью с Кингсли. Однако после разоблачения Уриха Совершенным Человеком-пауком, армия гоблинов Озборна помогают ему сбежать, и отводят в подземелья Зелёного гоблина. Там Фил присоединяется к банде Озборна и принимает новую имя и костюм Рыцаря-гоблинов.

Габриэль Стейси

Питер Паркер, также известный как Человек-паук, получил неотправленное письмо, которое было написано много лет назад его бывшей девушкой Гвен Стейси. Он не мог понять, что означает это письмо, так как текст был частично испорчен. Отправив письмо в криминалистическую лабораторию, чтобы иметь возможность прочесть до конца, Питер узнал, что Гвен была в положении и у неё родились близнецы.

Паркер взял пробу ДНК из могилы Стейси и после проведения анализа смог доказать, что близнецы, Сара и Габриэль (которые угрожали Человеку-пауку и нападали на его семью), были её детьми.

Затем выяснилось, что Мэри Джейн на протяжении многих лет знала, что отцом детей Стейси был Норман Озборн (Зелёный гоблин). Питер был разгневан тем, что Гоблин разрушает всё, что находится в пределах его досягаемости.

Человек-паук встретился с Сарой и Габриэлем на Бруклинском мосту, где была убита Гвен. Питер хотел рассказать близнецам правду и объяснить, что Озборн манипулирует ими. Возмущённый Габриэль, который продолжал верить вранью Озборна, не хотел ничего слышать. Он был убеждён, что их настоящий отец — Питер Паркер и что он оставил их. С другой стороны, Сара поверила в правдивость слов Питера.

Габриэль, вымещая свой гнев, продолжал атаковать Человека-паука, но Паркер лишь защищался, не нападая в ответ, так как не хотел причинить своему противнику вред. Подоспевшая полиция открыла огонь по одарённым. Получив ранение, Сара едва не погибла, упав с моста. Человек-паук спас её, а Габриэль исчез, скрывшись в одном из многочисленных убежищ Нормана Озборна. Там он нашел доказательства того, что Питер говорил ему правду. Габриэль ввел себе сыворотку Гоблина и превратился в Серого Гоблина, надев серый вариант всем известного костюма. Как и в предыдущих случаях, сыворотка подействовала на психику отрицательно.

Защищая ослабленного Человека-паука, Сара выстрелила в брата на глайдере и тот взорвался. Оставшись в живых, Габриэль приземлился на пляже. От потрясения у него произошла амнезия. Позднее он вернулся домой, в Париж, где Сара тайно ухаживала за ним.

В то время, как его сестра отправилась на учёбы в качестве агента Интерпола, Габриэль тогда был замечен в нормальном состоянии.

Но не особо давно сыворотка дала о себе знать. Он узнал о том что Озборн в тюрьме. По совету злодея выстрелил в Гарри Озборна. Совершив несколько преступлений был побеждён Американским Сыном и Человеком-Пауком. Сейчас он в одной из тюрем.

Угроза

Девушка Гарри Озборна, Лилли Холлистер, стала Угрозой. Была беременна от Гарри, хотя считалось, что от Нормана Озборна. Родила сына. Сейчас Гарри и Норми (так назвали мальчика) скрываются.

Монстр

Карли была похищена бывшей подругой Лилли Холлистер, которая привела её к Королю гоблинов. Гоблин и Угроза держали Карли в плену, пытаясь вытянуть из неё информацию о личности Человека-паука. Но Карли не желает раскрывать личность Паука, и Гоблин обливает её лицо Зелёным глобулином, после этого лицо Карли изуродовалась и она временно обезумела, от чего Гоблин дал ей прозвище «Монстр». После этого Карли в костюме Гоблина вместе с армии гоблинов атаковала базу Человека-паука. Позже она столкнулась с «Питером», вначале атакует его, тем самым раскрывает ему свою личность, и объясняет, что знает, о том что в теле Питера находиться разум Отто, после того как во время драки с «Питером» Карли повредила прослушивающие устройство, то она взяла над собой контроль и просит «Питера» излечить её. Спустя некоторое время его коллеги ученой удается вернуть ей человеческую форму, однако побочный эффект сыворотки проявились на её глазах. Вскоре она узнает, что разум Питера вернулось в его тело, а после победы над армии Гоблинов, Карли уезжает из города.

Отрывок, характеризующий Гоблин (Marvel Comics)

– Но скажите, как муж ваш посмотрит на это дело? – сказал он, вследствие твердости своей репутации не боясь уронить себя таким наивным вопросом. – Согласится ли он?
– Ah! Il m'aime tant! – сказала Элен, которой почему то казалось, что Пьер тоже ее любил. – Il fera tout pour moi. [Ах! он меня так любит! Он на все для меня готов.]
Билибин подобрал кожу, чтобы обозначить готовящийся mot.
– Meme le divorce, [Даже и на развод.] – сказал он.
Элен засмеялась.
В числе людей, которые позволяли себе сомневаться в законности предпринимаемого брака, была мать Элен, княгиня Курагина. Она постоянно мучилась завистью к своей дочери, и теперь, когда предмет зависти был самый близкий сердцу княгини, она не могла примириться с этой мыслью. Она советовалась с русским священником о том, в какой мере возможен развод и вступление в брак при живом муже, и священник сказал ей, что это невозможно, и, к радости ее, указал ей на евангельский текст, в котором (священнику казалось) прямо отвергается возможность вступления в брак от живого мужа.
Вооруженная этими аргументами, казавшимися ей неопровержимыми, княгиня рано утром, чтобы застать ее одну, поехала к своей дочери.
Выслушав возражения своей матери, Элен кротко и насмешливо улыбнулась.
– Да ведь прямо сказано: кто женится на разводной жене… – сказала старая княгиня.
– Ah, maman, ne dites pas de betises. Vous ne comprenez rien. Dans ma position j'ai des devoirs, [Ах, маменька, не говорите глупостей. Вы ничего не понимаете. В моем положении есть обязанности.] – заговорилa Элен, переводя разговор на французский с русского языка, на котором ей всегда казалась какая то неясность в ее деле.
– Но, мой друг…
– Ah, maman, comment est ce que vous ne comprenez pas que le Saint Pere, qui a le droit de donner des dispenses… [Ах, маменька, как вы не понимаете, что святой отец, имеющий власть отпущений…]
В это время дама компаньонка, жившая у Элен, вошла к ней доложить, что его высочество в зале и желает ее видеть.
– Non, dites lui que je ne veux pas le voir, que je suis furieuse contre lui, parce qu'il m'a manque parole. [Нет, скажите ему, что я не хочу его видеть, что я взбешена против него, потому что он мне не сдержал слова.]
– Comtesse a tout peche misericorde, [Графиня, милосердие всякому греху.] – сказал, входя, молодой белокурый человек с длинным лицом и носом.
Старая княгиня почтительно встала и присела. Вошедший молодой человек не обратил на нее внимания. Княгиня кивнула головой дочери и поплыла к двери.
«Нет, она права, – думала старая княгиня, все убеждения которой разрушились пред появлением его высочества. – Она права; но как это мы в нашу невозвратную молодость не знали этого? А это так было просто», – думала, садясь в карету, старая княгиня.

В начале августа дело Элен совершенно определилось, и она написала своему мужу (который ее очень любил, как она думала) письмо, в котором извещала его о своем намерении выйти замуж за NN и о том, что она вступила в единую истинную религию и что она просит его исполнить все те необходимые для развода формальности, о которых передаст ему податель сего письма.
«Sur ce je prie Dieu, mon ami, de vous avoir sous sa sainte et puissante garde. Votre amie Helene».
[«Затем молю бога, да будете вы, мой друг, под святым сильным его покровом. Друг ваш Елена»]
Это письмо было привезено в дом Пьера в то время, как он находился на Бородинском поле.


Во второй раз, уже в конце Бородинского сражения, сбежав с батареи Раевского, Пьер с толпами солдат направился по оврагу к Князькову, дошел до перевязочного пункта и, увидав кровь и услыхав крики и стоны, поспешно пошел дальше, замешавшись в толпы солдат.
Одно, чего желал теперь Пьер всеми силами своей души, было то, чтобы выйти поскорее из тех страшных впечатлений, в которых он жил этот день, вернуться к обычным условиям жизни и заснуть спокойно в комнате на своей постели. Только в обычных условиях жизни он чувствовал, что будет в состоянии понять самого себя и все то, что он видел и испытал. Но этих обычных условий жизни нигде не было.
Хотя ядра и пули не свистали здесь по дороге, по которой он шел, но со всех сторон было то же, что было там, на поле сражения. Те же были страдающие, измученные и иногда странно равнодушные лица, та же кровь, те же солдатские шинели, те же звуки стрельбы, хотя и отдаленной, но все еще наводящей ужас; кроме того, была духота и пыль.
Пройдя версты три по большой Можайской дороге, Пьер сел на краю ее.
Сумерки спустились на землю, и гул орудий затих. Пьер, облокотившись на руку, лег и лежал так долго, глядя на продвигавшиеся мимо него в темноте тени. Беспрестанно ему казалось, что с страшным свистом налетало на него ядро; он вздрагивал и приподнимался. Он не помнил, сколько времени он пробыл тут. В середине ночи трое солдат, притащив сучьев, поместились подле него и стали разводить огонь.
Солдаты, покосившись на Пьера, развели огонь, поставили на него котелок, накрошили в него сухарей и положили сала. Приятный запах съестного и жирного яства слился с запахом дыма. Пьер приподнялся и вздохнул. Солдаты (их было трое) ели, не обращая внимания на Пьера, и разговаривали между собой.
– Да ты из каких будешь? – вдруг обратился к Пьеру один из солдат, очевидно, под этим вопросом подразумевая то, что и думал Пьер, именно: ежели ты есть хочешь, мы дадим, только скажи, честный ли ты человек?
– Я? я?.. – сказал Пьер, чувствуя необходимость умалить как возможно свое общественное положение, чтобы быть ближе и понятнее для солдат. – Я по настоящему ополченный офицер, только моей дружины тут нет; я приезжал на сраженье и потерял своих.
– Вишь ты! – сказал один из солдат.
Другой солдат покачал головой.
– Что ж, поешь, коли хочешь, кавардачку! – сказал первый и подал Пьеру, облизав ее, деревянную ложку.
Пьер подсел к огню и стал есть кавардачок, то кушанье, которое было в котелке и которое ему казалось самым вкусным из всех кушаний, которые он когда либо ел. В то время как он жадно, нагнувшись над котелком, забирая большие ложки, пережевывал одну за другой и лицо его было видно в свете огня, солдаты молча смотрели на него.
– Тебе куды надо то? Ты скажи! – спросил опять один из них.
– Мне в Можайск.
– Ты, стало, барин?
– Да.
– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!