Говарды

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Говарды
англ. Howard
Период

с XI века до настоящего времени

Титул:
Ветви рода:
  • Фицаланы-Говарды
  • Говарды из Пенрита
  • Стаффорды-Говарды
  • Говарды из Саффолка
  • Говарды из Карлайла
  • Говарды их Эффингема
Подданство

Великобритания

Медиафайлы по теме на Викискладе

Говарды или Хоуарды (англ. Howard) — английский знатный род, многие представители которой входили в состав высшей английской знати. Представители этого рода носили ряд титулов, которые входили в состав английского пэрства. Наиболее значительные из них: граф и герцог Норфолк, граф Суррей, граф Арундел, граф Саффолк, граф Ноттингем, граф Карлайл, граф Беркшир, граф Эффингем.





История

Родоначальником Говардов семейная традиция выводит Хереварда Уэйка — лидера англо-саксонского сопротивления нормандскому завоеванию Англии в 1066—1070 годах.

Ранняя генеалогия Говардов достаточно противоречивая. Они происходят из Лестершира. Первым достоверно известным представителем рода является сэр Уильям Говард из Уигенхолла (ум. 1308), который был главным судьёй и в 1295 году был членом палаты общин. Его сын, сэр Джон Говард из Уигенхолла (ум. 1331) был шерифом Норфолка и Саффолка. Он женился на Джоанне, дочери Ричарда Корнуольского, незаконнорожденного сына римского короля Ричарда Корнуольского. Один из его потомков, сэр Роберт Говард из Стоук-Нейланда, женился на Маргарет Моубрей, старшей дочери Томаса Моубрея, 1-го герцога Норфолк, 1-го герцога Норфолк. Благодаря этому браку их сын, Джон Говард, 1-й барон Говард, который верно служил королю Эдуарду IV и содействовал восхождению на английский престол Ричарду III в 1483 году получил вакантный после угасания рода Моубреев титул герцога Норфолка и наследственную должность графа-маршала Англии.

Джон Говард, 1-й герцог Норфолк, погиб в битве при Босуорте в 1485 году. Новый король Генрих VII объявил всех, кто участвовал в битве, изменниками, на основании чего владения и титулы Говардов были конфискованы. Томас Говард, сын 1-го герцога, получивший в 1483 году титул графа Суррея, в той же битве при Босуорте попал в плен и пробыл в заключении 3 года. Ему было разрешено сохранить титул графа Суррея. Только после смерти Генриха VII его наследник, Генрих VIII, в 1513 году возвратил Томасу Говарду титул герцога Норфолка.

Дочь Томаса Говарда, Элизабет, была матерью Анны Болейн, второй жены короля Генриха VIII, а дочерью Эдмунда Говарда, одного из сыновей 2-го герцога, была Екатерина, четвёртая жена Генриха VIII. Старший сын и наследник 2-го герцога — Томас Говард, 3-й герцог Норфолк, был рьяным католиком. Он был заметной фигурой при королевском дворе, но после казни его племянницы Екатерины Говард, позиции его пошатнулись. Его сын, Генри Говард, граф Суррей, был лидером католической партии и в 1547 году был казнён. Старого герцога, его отца, от казни спасла только смерть Генриха VIII, но провёл в тюрьме 6 лет и получил свободу только после воцарения Марии I Тюдор.

После смерти 3-го герцога ему наследовал внук — Томас Говард, 4-й герцог Норфолк. Хотя он после коронации Елизаветы I и перешёл в протестантство, но его 3 жены были католички. После смерти третьей жены Томас планировал жениться на Марии Стюарт, которая находилась в заключении в Англии, и возвести её на шотландский престол, однако королева Елизавета его планы не одобрила. А после того как герцог Норфолк организовал 2 заговора против королевы, он был обвинён в измене и казнён в 1572 году. Титул герцога Норфолка был конфискован, однако его потомки унаследовали титул графа Арундела. Позже они получили титул графа Норфолка, а в в 1660 году был возрождён и титул герцога Норфолка.

Говарды в отличие от многих других английских родов продолжают придерживаться католичества и по сей день. Род сильно разветвился, и представители разных ветвей в настоящее время являются пэрами Англии. В настоящее время существуют следующие основные ветви рода (в порядке генеалогического старшинства):

Существовали также ветви:

Генеалогия

Происхождение Говардов

Достоверность первых поколений генеалогии Говардов в XI—XIII веках слабая, более-менее достоверна она становится с конца XIII века. Херевард Уэйк (ум. после 1070)

  • Херевард
    • Херевард (2-я половина XII века); жена: Вильбурга
      • Роберт Говард из Уигенхолла
        • Джон Говард из Уигенхолла; жена: Люси Жермун
          • сэр Уильям Говард из Уигенхолла (ум. 1308), главный судья, член палаты общин английского парламента в 1295; 1-я жена: Элис Фиттон, дочь сэра Эдварда Фиттона; 2-я жена: Элис Уффорд, дочь сэра Роберта Уффорда
            • (от 1-го брака) сэр Джон Говард из Уигенхолла (ум. 1331), шериф Норфолка и Саффолка; жена: Джоанна, дочь Ричарда Корнуольского, незаконнорожденного сына римского короля Ричарда Корнуольского
              • сэр Джон Говард, шериф Норфолка, адмирал; жена: Анна де Бойс, дочь или сестра сэра Роберта де Бойса из Ферсфилда
                • сэр Роберт Говард
                  • сэр Джон Говард из Стоук Нейланда; 1-я жена: Маргарет Скейлс, дочь Роберта, 3-го барона Скейлса, и Екатерины Уффорд; 2-я жена: Элис Тендринг, дочь сэра Уильяма Тендринга и Кэтрин Майлд
                    • (от 1-го брака) сэр Джон Говард из Уигенхолла (ум. 24 апреля 1438), шериф Эссекса и Хертфорда; 1-я жена: Маргарет Плайз (ок. 1367 — август 1391), 6-я баронесса Плайз с 1389, дочь сэра Джона Плайза, 5-го барона Плайза, и Джоан де Степлто; 2-я жена: NN
                      • (от 1-го брака) сэр Джон Говард из Уигенхолла (ок. 1374 — 1409), 7-й барон Плайз с 1391; жена: до мая 1406 Джоан Уолтон (ум. 1424), дочь сэра Джона Уолтона из Уивенхоу
                        • Элизабет Говард (ок. 1409/1410 — после 25 декабря 1475); муж: с 22 мая/31 августа 1425 Джон де Вер (23 апреля 1408 — 26 февраля 1462), 12-й граф Оксфорд с 1417
                    • (от 1-го брака) Маргарет Говард; 1-й муж: Константин де Клифтон (ок. 1372 — 1395), 2-й барон Клифтон из Бекингема; 2-й муж: ранее 1397 сэр Джордж Толбот (ум. февраль 1399)
                    • (от 2-го брака) сэр Роберт Говард из Стоук Нейланда (ок. 1384/1385 — 1436); жена: с 1417 Маргарет Моубрей (ок. 1388 — после 1437), дочь Томаса Моубрея, 1-го герцога Норфолк, и Элизабет Фицалан
                      • Джон Говард (1428 — 22 августа 1485), 1-й барон Говард с 1470, 1-й герцог Норфолк, 12-й барон Моубрей и 13-й барон Сегрейв с 1483; 1-я жена: с ок. 1442/1443 Кэтрин де Молейнс (ок. 1429 — 3 ноября 1465), дочь сэра Уильяма де Молейнс и Анны Валесборо; 2-я жена: ранее 22 января 1467 Маргарет Чендуорт (ум. 1494), дочь сэра сэра Джона Чендуорта, вдова Николаса Уайфорда и Джона Норрейса из Брея
                      • Маргарет Говард; муж: Томас Дэниэл (ум. 1452), барон Рэтвайр
                      • Екатерина Говард; муж: сэр Эдвард Невилл (ум. 18 октября 1476), 3-й барон Абергавенни
                    • (от 2-го брака) Генри Говард из Терингхемптона; жена: Мэри Хассей, дочь сэра Генри Хассея
                      • Элизабет Говард; муж: Генри Уэнтуорд из Кодхема (ум. 22 марта 1482)
            • (от 1-го брака) Уильям Говард

Говарды из Норфолка

Джон Говард (1428 — 22 августа 1485), 1-й барон Говард с 1470, 1-й герцог Норфолк, 12-й барон Моубрей и 13-й барон Сегрейв с 1483; 1-я жена: с ок. 1442/1443 Кэтрин де Молейнс (ок. 1429 — 3 ноября 1465), дочь сэра Уильяма де Молейнс и Анны Валесборо; 2-я жена: ранее 22 января 1467 Маргарет Чендуорт (ум. 1494), дочь сэра сэра Джона Чендуорта, вдова Николаса Уайфорда и Джона Норрейса из Брея

  • (от 1-го брака) Томас Говард (1443 — 21 мая 1524), 2-й барон Говард, 1-й граф Суррей в 1483-1514, граф Маршал с 1509, 2-й герцог Норфолк с 1514; 1-я жена: с 30 апреля 1472 Элизабет Тилни (ум. 4 апреля 1497), дочери сэра Фредерика Тилни из Эшуэлторпа и Элизабет Ченей из Диттона, вдова сэра Хэмфри Буршье; 2-я жена: с 8 ноября 1497 (папское разрешение 17 августа 1497) Агнес Тилни (ум. 1545), дочь Хью Тилни из Скирбека и Элеанор Тейлбойс
    • (от 1-го брака) Томас Говард (1473 — 25 августа 1554), 2-й граф Суррей с 1514, 3-й герцог Норфолк и 3-й барон Говард с 1524, граф Маршал с 1533; 1-я жена: с 4 февраля 1494 Анна Йоркская (2 ноября 1475 — 23 ноября 1511), дочь короля Англии Эдуарда IV и Елизаветы Вудвилл; 2-я жена: с 8 января 1513 (развод 1533) Элизабет Стаффорд (ок. 1497 — 30 ноября 1558), дочь Эдварда Стаффорда, 3-го герцога Бекингема, и Элеаноры Перси
      • (от 1-го брака) Томас Говард (ок. 1496 — 1508)
      • (от 1-го брака) Генри Говард (ум. ребёнком)
      • (от 1-го брака) Уильям Говард (ум. ребёнком)
      • (от 1-го брака) сын (ум. ребёнком)
      • (от 2-го брака) Мэри Говард (ум. 9 декабря 1557); муж: после 26 ноября 1533 Генри Фицрой (15 июня 1519 — 22 июля 1536), 1-й герцог Ричмонд и 1-й герцог Сомерсет с 1525
      • (от 2-го брака) Генри Говард (1517 — 19 января 1547), граф Суррей; жена: до апреля 1532 (контракт 13 февраля 1532) Френсис де Вер (ок. 1516/1517 — 30 июня 1577), дочь Джона де Вер, 15-го графа Оксфорда, и Элизабет Трусселл. Вторым браком вышла замуж за Томаса Стейнингса
      • (от 2-го брака) Томас Говард (ок. 1520 — 1582), 1-й виконт Говард из Биндона с 1559; 1-я жена: Элизабет Марни (ок. 1517 — ?), дочь Джона Марни, 2-го барона Марни, и Кристианы Ньюбург; 2-я жена: после 1565 Гертруда Лайт, дочь Уильяма Лайта из Лиллесдона и Дороти Келлоэй; 3-я жена: с 7 июня 1576 Мабель Бёртон, дочь Николаса Бёртона из Карлсхелтона
        • (от 1-го брака) Генри Говард (1542 — 16 января 1590), 2-й виконт Говард из Биндона с 1582; жена: Фрэнсис Меотис, дочь Питера Меотиса из Вестхема
        • (от 1-го брака) Томас Говард (ум. 1 март 1611), 3-й виконт Говард из Биндона с 1590; жена: до 10 января 1580 Грейс Даффельд (ум. до 1596), дочь Бернарда Даффельда
        • (от 1-го брака) Фрэнсис Говард
        • (от 1-го брака) Жиль Говард
        • (от 1-го брака) Грейс Говард; муж: сэр Джон Хорсли из Клиффа
        • (от 2-го брака) Чарльз Лайт-Говард; жена: Роберта Уэбб, дочь Уильяма Уэбба
          • Кэтрин Лайт-Говард; муж: сэр Томас Тинн из Лонглита
          • Элизабет Лайт-Говард; муж: сэр Джеймс Мюррей
          • Энн Лайт-Говард; муж: сэр Уильям Торнхёрст из Экинкура
        • (от 3-го брака) Френсис Говард (27 июля 1578 — 8 октября 1639); 1-й муж: Генри Пренелл (ум. 1600) 2-й муж: с 27 мая 1601 Эдуард Сеймур (22 мая 1539 — 6 апреля 1621), 1-й граф Хартфорд и 1-й барон Бошамп из Хатча с 1559; 3-й муж: с 16 июня 1621 Людовик Стюарт (29 сентября 1574 — 16 февраля 1624), 2-й граф и 2-й герцог Леннокс с 1583, 1-й граф Ричмонд и 1-й барон Сеттрингтон с 1613, 1-й герцог Ричмонд и 1-й граф Ньюкасл-апон-Тайн с 1623
    • (от 1-го брака) сэр Эдвард Говард (1476/77 — 25 апреля 1513), адмирал; 1-я жена: Элизабет Степлтон (ум. 1505), дочь Миля Степлтона, вдова сэра Уильяма Колтропа и сэра Джона Фортескью; 2-й муж: ранее января 1506 Элис Лоуэл (ок. 1465/1467 — 23 декабря 1518), 9-я баронесса Морли
    • (от 1-го брака) лорд Эдмунд Говард (ок. 1478/1480 — 19 марта 1539); 1-я жена: Джойс Калпейпер, дочь сэра Ричарда Калпейпера, вдова Ральфа Лэя; 2-я жена: Дороти Тройе (ум. 1530), дочь Томаса Тройе; 3-я жена: Маргарет Мюнди, дочь сэра Джона Мюнди, вдова Уильяма Уведейла
      • (от 1-го брака) Генри Говард, оруженосец
      • (от 1-го брака) сэр Чарльз Говард, придворный
      • (от 1-го брака) сэр Джордж Говард (ок. 1519 — 1580), придворный
      • (от 1-го брака) Маргарет Говард; муж: сэр Томас Арундел (ум. 26 февраля 1552)
      • (от 1-го брака) Екатерина Говард (ок. 1525 — 13 февраля 1542); муж: с 28 июля 1540 Генрих VIII (28 июня 1491 — 28 января 1547), король Англии с 1509
      • (от 1-го брака) Мэри Говард; муж: сэр Эдмонд Траффорд (3 июня 1526 — 1590)
      • (от 1-го брака) Джойс Говард
      • (от 1-го брака) Изабелла Говард; муж: Генри Бойнтон из Броумхэма
    • (от 1-го брака) Элизабет Говард (ок. 1480/86 — 3 апреля 1538); муж: с ок. 1500 Томас Болейн (ок. 1477 — 12 марта 1539), виконт Рошфор с 1525, 1-й граф Ормонд с 1527, 1-й граф Уилтшир с 1529
    • (от 1-го брака) Мюриэл (Марселла) Говард (1486—1512/15); 1-й муж: Джон Грей (апрель 1480 — 9 сентября 1504), 2-й виконт Лайл с 1492; 2-й муж: ранее 9 июля 1506 сэр Томас Ниветт (ум. август 1512)
    • (от 1-го брака) Генри Говард (ок. 1480—1501/13)
    • (от 1-го брака) Ричард Говард (ок. 1487 — 27 марта 1517)
    • (от 1-го брака) сэр Джон Говард (ок. 1482 — 23 марта 1503)
    • (от 1-го брака) Чарльз Говард (ок. 1483 — 3 мая 1512)
    • (от 2-го брака) Говард, Уильям, 1-й барон Говард из Эффингема (ок. 1509/1510 — 11/12 января 1573), 1-й барон Говард из Эффингема с 1554; 1-я жена: до 18 июня 1531 Кэтрин Броутон (ум. 23 апреля 1535), дочь Джона Броутона из Тоддингтона и Анны Сэпкоут; 2-я жена: Маргаре Геймейдж (ум. 18 мая 1581), дочь сэра Томаса Геймейджа из Койфи и Маргарет Сент-Джон из Блетсоу
    • (от 2-го брака) лорд Томас Говард (1511 — 31 октября 1537)
    • (от 2-го брака) Ричард Говард (ум. 1517)
    • (от 2-го брака) Дороти Говард; муж: после 21 февраля 1530 Эдвард Стэнли (10 мая 1509 — 24 октября 1572), 3-й граф Дерби, 4-й барон Стэнли, 11-й барон Стрендж из Нокина и 7-й барон Могун с 1521
    • (от 2-го брака) Анна Говард (ум. до 22 февраля 1559); муж: с 16 ноября 1511 Джон де Вер (14 августа 1499 — 14 июля 1526), 14-й граф Оксфорд с 1513
    • (от 2-го брака) Кэтрин Говард (ум. ок. мая 1554); 1-й муж: ранее 1522 Рис ап Гриффит (ок. 1508 —1531); 2-й муж: Генри Добни (декабрь 1493 — 12 апреля 1548), 2-й барон Добни с 1508, 1-й граф Бриджуотер с 1538
    • (от 2-го брака) Элизабет Говард (ум. 18 сентября 1537); муж: Генри Рэдклифф (ок. 1506 — 17 февраля 1557), 2-й граф Сассекс и 11-й барон Фицуолтер с 1542
  • (от 1-го брака) Энн Говард; муж: сэр Эдмунд Джордж из Рексхолла
  • (от 1-го брака) Изабель Говард; муж: сэр Роберт Мортимер
  • (от 1-го брака) Джоан Говард (ум. 1508); муж: с 1481 сэр Джон Тимперлей из Хинтлшема (ок. 1446/1451 — 1510)
  • (от 1-го брака) Маргарет Говард; муж: сэр Джон Уиндхем из Кроунторпа (ум. 1503)
  • (от 1-го брака) Николас Говард
  • (от 2-го брака) Кэтрин Говард (ум. 12 марта 1536); муж: Джон Буршье (ок. 1466/1467 — 19 марта 1533), 2-й лорд Бернерс

Фицаланы-Говарды

Ветвь Говардов из Пенрита

Стаффорды-Говарды

Ветвь Говардов из Саффолка

Ветвь Говардов из Карлайла

Ветвь Говардов их Эффингема

Напишите отзыв о статье "Говарды"

Примечания

Литература

  • Говард, английская фамилия // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
  • Oxford Dictionary of National Biograph. — Oxford University Press, 2004.
  • The Complete Peerage of England, Scotland, Ireland, Great Britain and the United Kingdom / G. E. Cokayne, revised and edited by the Hon. Vicary Gibbs et al. — 2nd edition revised. — 1910—2000.
  • Howard Henry. Memorials of the Howard Family. — 1834.
  • Yeatman John Pym. The Early Genealogical History of the House of Arundel: Being an Account of the Origin of the Families of Montgomery, Albini, Fitzalan, and Howard, from the Time of the Conquest of Normandy by Rollo the Great. — London, 1882.

Ссылки

  • [www.thepeerage.com/i1780.htm#s23961 Howard] (англ.). thePeerage.com. Проверено 25 января 2014.
  • [fmg.ac/Projects/MedLands/ENGLISH%20NOBILITY%20MEDIEVAL.htm#_Toc321390486 Dukes of Norfolk (Howard)] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 25 января 2014.
  • [www.stirnet.com/genie/data/british/hh4bz/howard01.php Howard] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 25 января 2014.

Отрывок, характеризующий Говарды

– Вот как в наше время танцовывали, ma chere, – сказал граф.
– Ай да Данила Купор! – тяжело и продолжительно выпуская дух и засучивая рукава, сказала Марья Дмитриевна.


В то время как у Ростовых танцовали в зале шестой англез под звуки от усталости фальшививших музыкантов, и усталые официанты и повара готовили ужин, с графом Безухим сделался шестой удар. Доктора объявили, что надежды к выздоровлению нет; больному дана была глухая исповедь и причастие; делали приготовления для соборования, и в доме была суетня и тревога ожидания, обыкновенные в такие минуты. Вне дома, за воротами толпились, скрываясь от подъезжавших экипажей, гробовщики, ожидая богатого заказа на похороны графа. Главнокомандующий Москвы, который беспрестанно присылал адъютантов узнавать о положении графа, в этот вечер сам приезжал проститься с знаменитым Екатерининским вельможей, графом Безухим.
Великолепная приемная комната была полна. Все почтительно встали, когда главнокомандующий, пробыв около получаса наедине с больным, вышел оттуда, слегка отвечая на поклоны и стараясь как можно скорее пройти мимо устремленных на него взглядов докторов, духовных лиц и родственников. Князь Василий, похудевший и побледневший за эти дни, провожал главнокомандующего и что то несколько раз тихо повторил ему.
Проводив главнокомандующего, князь Василий сел в зале один на стул, закинув высоко ногу на ногу, на коленку упирая локоть и рукою закрыв глаза. Посидев так несколько времени, он встал и непривычно поспешными шагами, оглядываясь кругом испуганными глазами, пошел чрез длинный коридор на заднюю половину дома, к старшей княжне.
Находившиеся в слабо освещенной комнате неровным шопотом говорили между собой и замолкали каждый раз и полными вопроса и ожидания глазами оглядывались на дверь, которая вела в покои умирающего и издавала слабый звук, когда кто нибудь выходил из нее или входил в нее.
– Предел человеческий, – говорил старичок, духовное лицо, даме, подсевшей к нему и наивно слушавшей его, – предел положен, его же не прейдеши.
– Я думаю, не поздно ли соборовать? – прибавляя духовный титул, спрашивала дама, как будто не имея на этот счет никакого своего мнения.
– Таинство, матушка, великое, – отвечало духовное лицо, проводя рукою по лысине, по которой пролегало несколько прядей зачесанных полуседых волос.
– Это кто же? сам главнокомандующий был? – спрашивали в другом конце комнаты. – Какой моложавый!…
– А седьмой десяток! Что, говорят, граф то не узнает уж? Хотели соборовать?
– Я одного знал: семь раз соборовался.
Вторая княжна только вышла из комнаты больного с заплаканными глазами и села подле доктора Лоррена, который в грациозной позе сидел под портретом Екатерины, облокотившись на стол.
– Tres beau, – говорил доктор, отвечая на вопрос о погоде, – tres beau, princesse, et puis, a Moscou on se croit a la campagne. [прекрасная погода, княжна, и потом Москва так похожа на деревню.]
– N'est ce pas? [Не правда ли?] – сказала княжна, вздыхая. – Так можно ему пить?
Лоррен задумался.
– Он принял лекарство?
– Да.
Доктор посмотрел на брегет.
– Возьмите стакан отварной воды и положите une pincee (он своими тонкими пальцами показал, что значит une pincee) de cremortartari… [щепотку кремортартара…]
– Не пило слушай , – говорил немец доктор адъютанту, – чтопи с третий удар шивь оставался .
– А какой свежий был мужчина! – говорил адъютант. – И кому пойдет это богатство? – прибавил он шопотом.
– Окотник найдутся , – улыбаясь, отвечал немец.
Все опять оглянулись на дверь: она скрипнула, и вторая княжна, сделав питье, показанное Лорреном, понесла его больному. Немец доктор подошел к Лоррену.
– Еще, может, дотянется до завтрашнего утра? – спросил немец, дурно выговаривая по французски.
Лоррен, поджав губы, строго и отрицательно помахал пальцем перед своим носом.
– Сегодня ночью, не позже, – сказал он тихо, с приличною улыбкой самодовольства в том, что ясно умеет понимать и выражать положение больного, и отошел.

Между тем князь Василий отворил дверь в комнату княжны.
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.
– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
– Я тебе скажу больше, – продолжал князь Василий, хватая ее за руку, – письмо было написано, хотя и не отослано, и государь знал о нем. Вопрос только в том, уничтожено ли оно, или нет. Ежели нет, то как скоро всё кончится , – князь Василий вздохнул, давая этим понять, что он разумел под словами всё кончится , – и вскроют бумаги графа, завещание с письмом будет передано государю, и просьба его, наверно, будет уважена. Пьер, как законный сын, получит всё.
– А наша часть? – спросила княжна, иронически улыбаясь так, как будто всё, но только не это, могло случиться.
– Mais, ma pauvre Catiche, c'est clair, comme le jour. [Но, моя дорогая Катишь, это ясно, как день.] Он один тогда законный наследник всего, а вы не получите ни вот этого. Ты должна знать, моя милая, были ли написаны завещание и письмо, и уничтожены ли они. И ежели почему нибудь они забыты, то ты должна знать, где они, и найти их, потому что…
– Этого только недоставало! – перебила его княжна, сардонически улыбаясь и не изменяя выражения глаз. – Я женщина; по вашему мы все глупы; но я настолько знаю, что незаконный сын не может наследовать… Un batard, [Незаконный,] – прибавила она, полагая этим переводом окончательно показать князю его неосновательность.
– Как ты не понимаешь, наконец, Катишь! Ты так умна: как ты не понимаешь, – ежели граф написал письмо государю, в котором просит его признать сына законным, стало быть, Пьер уж будет не Пьер, а граф Безухой, и тогда он по завещанию получит всё? И ежели завещание с письмом не уничтожены, то тебе, кроме утешения, что ты была добродетельна et tout ce qui s'en suit, [и всего, что отсюда вытекает,] ничего не останется. Это верно.
– Я знаю, что завещание написано; но знаю тоже, что оно недействительно, и вы меня, кажется, считаете за совершенную дуру, mon cousin, – сказала княжна с тем выражением, с которым говорят женщины, полагающие, что они сказали нечто остроумное и оскорбительное.
– Милая ты моя княжна Катерина Семеновна, – нетерпеливо заговорил князь Василий. – Я пришел к тебе не за тем, чтобы пикироваться с тобой, а за тем, чтобы как с родной, хорошею, доброю, истинною родной, поговорить о твоих же интересах. Я тебе говорю десятый раз, что ежели письмо к государю и завещание в пользу Пьера есть в бумагах графа, то ты, моя голубушка, и с сестрами, не наследница. Ежели ты мне не веришь, то поверь людям знающим: я сейчас говорил с Дмитрием Онуфриичем (это был адвокат дома), он то же сказал.
Видимо, что то вдруг изменилось в мыслях княжны; тонкие губы побледнели (глаза остались те же), и голос, в то время как она заговорила, прорывался такими раскатами, каких она, видимо, сама не ожидала.
– Это было бы хорошо, – сказала она. – Я ничего не хотела и не хочу.
Она сбросила свою собачку с колен и оправила складки платья.
– Вот благодарность, вот признательность людям, которые всем пожертвовали для него, – сказала она. – Прекрасно! Очень хорошо! Мне ничего не нужно, князь.
– Да, но ты не одна, у тебя сестры, – ответил князь Василий.
Но княжна не слушала его.
– Да, я это давно знала, но забыла, что, кроме низости, обмана, зависти, интриг, кроме неблагодарности, самой черной неблагодарности, я ничего не могла ожидать в этом доме…
– Знаешь ли ты или не знаешь, где это завещание? – спрашивал князь Василий еще с большим, чем прежде, подергиванием щек.
– Да, я была глупа, я еще верила в людей и любила их и жертвовала собой. А успевают только те, которые подлы и гадки. Я знаю, чьи это интриги.
Княжна хотела встать, но князь удержал ее за руку. Княжна имела вид человека, вдруг разочаровавшегося во всем человеческом роде; она злобно смотрела на своего собеседника.
– Еще есть время, мой друг. Ты помни, Катишь, что всё это сделалось нечаянно, в минуту гнева, болезни, и потом забыто. Наша обязанность, моя милая, исправить его ошибку, облегчить его последние минуты тем, чтобы не допустить его сделать этой несправедливости, не дать ему умереть в мыслях, что он сделал несчастными тех людей…
– Тех людей, которые всем пожертвовали для него, – подхватила княжна, порываясь опять встать, но князь не пустил ее, – чего он никогда не умел ценить. Нет, mon cousin, – прибавила она со вздохом, – я буду помнить, что на этом свете нельзя ждать награды, что на этом свете нет ни чести, ни справедливости. На этом свете надо быть хитрою и злою.
– Ну, voyons, [послушай,] успокойся; я знаю твое прекрасное сердце.
– Нет, у меня злое сердце.
– Я знаю твое сердце, – повторил князь, – ценю твою дружбу и желал бы, чтобы ты была обо мне того же мнения. Успокойся и parlons raison, [поговорим толком,] пока есть время – может, сутки, может, час; расскажи мне всё, что ты знаешь о завещании, и, главное, где оно: ты должна знать. Мы теперь же возьмем его и покажем графу. Он, верно, забыл уже про него и захочет его уничтожить. Ты понимаешь, что мое одно желание – свято исполнить его волю; я затем только и приехал сюда. Я здесь только затем, чтобы помогать ему и вам.
– Теперь я всё поняла. Я знаю, чьи это интриги. Я знаю, – говорила княжна.
– Hе в том дело, моя душа.
– Это ваша protegee, [любимица,] ваша милая княгиня Друбецкая, Анна Михайловна, которую я не желала бы иметь горничной, эту мерзкую, гадкую женщину.
– Ne perdons point de temps. [Не будем терять время.]
– Ax, не говорите! Прошлую зиму она втерлась сюда и такие гадости, такие скверности наговорила графу на всех нас, особенно Sophie, – я повторить не могу, – что граф сделался болен и две недели не хотел нас видеть. В это время, я знаю, что он написал эту гадкую, мерзкую бумагу; но я думала, что эта бумага ничего не значит.
– Nous у voila, [В этом то и дело.] отчего же ты прежде ничего не сказала мне?
– В мозаиковом портфеле, который он держит под подушкой. Теперь я знаю, – сказала княжна, не отвечая. – Да, ежели есть за мной грех, большой грех, то это ненависть к этой мерзавке, – почти прокричала княжна, совершенно изменившись. – И зачем она втирается сюда? Но я ей выскажу всё, всё. Придет время!


В то время как такие разговоры происходили в приемной и в княжниной комнатах, карета с Пьером (за которым было послано) и с Анной Михайловной (которая нашла нужным ехать с ним) въезжала во двор графа Безухого. Когда колеса кареты мягко зазвучали по соломе, настланной под окнами, Анна Михайловна, обратившись к своему спутнику с утешительными словами, убедилась в том, что он спит в углу кареты, и разбудила его. Очнувшись, Пьер за Анною Михайловной вышел из кареты и тут только подумал о том свидании с умирающим отцом, которое его ожидало. Он заметил, что они подъехали не к парадному, а к заднему подъезду. В то время как он сходил с подножки, два человека в мещанской одежде торопливо отбежали от подъезда в тень стены. Приостановившись, Пьер разглядел в тени дома с обеих сторон еще несколько таких же людей. Но ни Анна Михайловна, ни лакей, ни кучер, которые не могли не видеть этих людей, не обратили на них внимания. Стало быть, это так нужно, решил сам с собой Пьер и прошел за Анною Михайловной. Анна Михайловна поспешными шагами шла вверх по слабо освещенной узкой каменной лестнице, подзывая отстававшего за ней Пьера, который, хотя и не понимал, для чего ему надо было вообще итти к графу, и еще меньше, зачем ему надо было итти по задней лестнице, но, судя по уверенности и поспешности Анны Михайловны, решил про себя, что это было необходимо нужно. На половине лестницы чуть не сбили их с ног какие то люди с ведрами, которые, стуча сапогами, сбегали им навстречу. Люди эти прижались к стене, чтобы пропустить Пьера с Анной Михайловной, и не показали ни малейшего удивления при виде их.
– Здесь на половину княжен? – спросила Анна Михайловна одного из них…
– Здесь, – отвечал лакей смелым, громким голосом, как будто теперь всё уже было можно, – дверь налево, матушка.
– Может быть, граф не звал меня, – сказал Пьер в то время, как он вышел на площадку, – я пошел бы к себе.
Анна Михайловна остановилась, чтобы поровняться с Пьером.
– Ah, mon ami! – сказала она с тем же жестом, как утром с сыном, дотрогиваясь до его руки: – croyez, que je souffre autant, que vous, mais soyez homme. [Поверьте, я страдаю не меньше вас, но будьте мужчиной.]
– Право, я пойду? – спросил Пьер, ласково чрез очки глядя на Анну Михайловну.
– Ah, mon ami, oubliez les torts qu'on a pu avoir envers vous, pensez que c'est votre pere… peut etre a l'agonie. – Она вздохнула. – Je vous ai tout de suite aime comme mon fils. Fiez vous a moi, Pierre. Je n'oublirai pas vos interets. [Забудьте, друг мой, в чем были против вас неправы. Вспомните, что это ваш отец… Может быть, в агонии. Я тотчас полюбила вас, как сына. Доверьтесь мне, Пьер. Я не забуду ваших интересов.]
Пьер ничего не понимал; опять ему еще сильнее показалось, что всё это так должно быть, и он покорно последовал за Анною Михайловной, уже отворявшею дверь.
Дверь выходила в переднюю заднего хода. В углу сидел старик слуга княжен и вязал чулок. Пьер никогда не был на этой половине, даже не предполагал существования таких покоев. Анна Михайловна спросила у обгонявшей их, с графином на подносе, девушки (назвав ее милой и голубушкой) о здоровье княжен и повлекла Пьера дальше по каменному коридору. Из коридора первая дверь налево вела в жилые комнаты княжен. Горничная, с графином, второпях (как и всё делалось второпях в эту минуту в этом доме) не затворила двери, и Пьер с Анною Михайловной, проходя мимо, невольно заглянули в ту комнату, где, разговаривая, сидели близко друг от друга старшая княжна с князем Васильем. Увидав проходящих, князь Василий сделал нетерпеливое движение и откинулся назад; княжна вскочила и отчаянным жестом изо всей силы хлопнула дверью, затворяя ее.
Жест этот был так не похож на всегдашнее спокойствие княжны, страх, выразившийся на лице князя Василья, был так несвойствен его важности, что Пьер, остановившись, вопросительно, через очки, посмотрел на свою руководительницу.
Анна Михайловна не выразила удивления, она только слегка улыбнулась и вздохнула, как будто показывая, что всего этого она ожидала.
– Soyez homme, mon ami, c'est moi qui veillerai a vos interets, [Будьте мужчиною, друг мой, я же стану блюсти за вашими интересами.] – сказала она в ответ на его взгляд и еще скорее пошла по коридору.
Пьер не понимал, в чем дело, и еще меньше, что значило veiller a vos interets, [блюсти ваши интересы,] но он понимал, что всё это так должно быть. Коридором они вышли в полуосвещенную залу, примыкавшую к приемной графа. Это была одна из тех холодных и роскошных комнат, которые знал Пьер с парадного крыльца. Но и в этой комнате, посередине, стояла пустая ванна и была пролита вода по ковру. Навстречу им вышли на цыпочках, не обращая на них внимания, слуга и причетник с кадилом. Они вошли в знакомую Пьеру приемную с двумя итальянскими окнами, выходом в зимний сад, с большим бюстом и во весь рост портретом Екатерины. Все те же люди, почти в тех же положениях, сидели, перешептываясь, в приемной. Все, смолкнув, оглянулись на вошедшую Анну Михайловну, с ее исплаканным, бледным лицом, и на толстого, большого Пьера, который, опустив голову, покорно следовал за нею.
На лице Анны Михайловны выразилось сознание того, что решительная минута наступила; она, с приемами деловой петербургской дамы, вошла в комнату, не отпуская от себя Пьера, еще смелее, чем утром. Она чувствовала, что так как она ведет за собою того, кого желал видеть умирающий, то прием ее был обеспечен. Быстрым взглядом оглядев всех, бывших в комнате, и заметив графова духовника, она, не то что согнувшись, но сделавшись вдруг меньше ростом, мелкою иноходью подплыла к духовнику и почтительно приняла благословение одного, потом другого духовного лица.