Говард, Томас, 4-й герцог Норфолк

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Томас Говард
англ. Thomas Howard<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
герцог Норфолк
1554 — 1572
Предшественник: Томас Говард, 3-й герцог Норфолк
Преемник: Томас Говард, 5-й герцог Норфолк (с 1660 г.)
граф Суррей
1554 — 1572
Предшественник: Томас Говард, 3-й герцог Норфолк
Преемник: Томас Говард, 21-й граф Арундел (с 1604 г.)
барон Моубрей
1554 — 1572
Предшественник: Томас Говард, 3-й герцог Норфолк
Преемник: Филипп Говард, 20-й граф Арундел
 
Вероисповедание: Католицизм
Рождение: 10 марта 1536(1536-03-10)
Кеннингхолл, Норфолк
Смерть: 2 июня 1572(1572-06-02) (36 лет)
Тауэр Хилл, Лондон, Англия
Отец: Генри Говард, граф Суррей
Мать: Леди Фрэнсис де Вер
Супруга: 1. Мэри ФицАлан
2. Маргарет Одли
3. Элизабет Лейбёрн
Дети: От 1-го брака:
Филипп Говард, 20-й граф Арундел
От 2-го брака:
Томас Говард, 1-й граф Саффолк
Уильям Говард

Томас Говард, 4-й герцог Норфолк (англ. Thomas Howard, 4th Duke of Norfolk, род. 10 марта 1536, Кеннингхолл, Норфолк — ум. 2 июня 1572, Лондон) — английский государственный деятель при дворе королевы Елизаветы I Тюдор. Троюродный брат Елизаветы I Тюдор.



Биография

Томас Норфолк был старшим сыном одного из крупнейших поэтов Англии XVI в. Генри Говарда, графа Суррея, и его супруги, Фрэнсис де Вер, дочери Джона де Вера, 15-го графа Оксфорда. В 1547 году, незадолго до смерти Генриха VIII, его отец был казнён, а дед, видный придворный короля герцог Норфолк, попал в тюрьму и сам едва избежал казни. Семья лишилась всех титулов и почестей.

В 1553 году после вступления на престол Марии I престарелый герцог был реабилитирован и вышел на волю, а в 1554 году скончался. Его внук унаследовал титул герцога Норфолка, став в 18-летнем возрасте единственным герцогом Англии и первым пэром королевства. После смерти королевы Марии Англия вновь вернулась от католицизма к протестантизму, и Томас Норфолк принял англиканское вероисповедание. В то же время все 3 его жены были католички, своих детей он воспитывал как католиков и его сын, Филип Говард, 20-й граф Арундел, был причислен к числу мучеников католической церкви.

После того, как третья по счёту жена Говарда скончалась при родах, герцог Норфолк, страдавший депрессиями, решил жениться на находившейся в заключении в Англии шотландской королеве Марии Стюарт и вернуть её на шотландский престол. Этот план исходил от ряда шотландских политиков и был поддержан некоторыми английскими придворными, в том числе фаворитом Елизаветы Робертом Дадли. Королева Англии Елизавета I, однако, эту интригу не одобрила — в первую очередь потому, что не доверяла самому герцогу Норфолку.

Вместо того, чтобы отказаться от своих планов жениться на Марии Стюарт после фиаско у королевы, Норфолк позволил себя увлечь шотландской королеве и начал подготовку к её освобождению за спиной у английских властей. Ко всему прочему, к 1569 году он заручился поддержкой римского папы и короля Испании Филиппа II в организации восстания в северных английских графствах с целью свержения королевы Елизаветы и возведения на её престол Марии Стюарт. Последняя, являясь внучкой Маргариты Тюдор (сестры Короля Генриха VIII), таким образом обладала определёнными правами на трон Англии и частью английских католиков рассматривалась как законная королева страны.

После того, как восстание не удалось, герцог Норфолк был арестован и заключён в Тауэр. С большим трудом Говарду удалось убедить королеву Елизавету в своей невиновности, и он был отправлен из тюрьмы под домашний арест. Однако через год выявилось, что в лондонском дворце Норфолков был разработан новый государственный заговор (заговор Ридольфи), о котором Говард якобы также ничего не знал. На этот раз Елизавета уже не простила его, герцог Норфолк был вновь заключён в Тауэр, осуждён за государственную измену и в 1572 году казнён. Потомки его были лишены всех титулов и званий (вплоть до воцарения короля Якова I), а титул герцогов Норфолк был возвращён роду Говардов лишь в 1660 году.

Кино

Напишите отзыв о статье "Говард, Томас, 4-й герцог Норфолк"

Литература

  • Neville Williams: Thomas Howard, Fourth Duke of Norfolk. Barrie and Rockliff, London 1964.
Предки Томаса Говарда
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
16. Джон Говард, 1-й герцог Норфолк
 
 
 
 
 
 
 
8. Томас Говард, 2-й герцог Норфолк
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
17. Кэтрин де Молейнс
 
 
 
 
 
 
 
4. Томас Говард, 3-й герцог Норфолк
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
18. Сэр Фредерик Тилни
 
 
 
 
 
 
 
9. Элизабет Тилни
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
19. Элизабет Чени
 
 
 
 
 
 
 
2. Генри Говард, граф Суррей
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
20. Генри Стаффорд, 2-й герцог Бекингем
 
 
 
 
 
 
 
10. Эдвард Стаффорд, 3-й герцог Бекингем
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
21. Кэтрин Вудвилл
 
 
 
 
 
 
 
5. Элизабет Стаффорд
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
22. Генри Перси, 4-й граф Нортумберленд
 
 
 
 
 
 
 
11. Элеонора Перси
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
23. Мод Герберт
 
 
 
 
 
 
 
1. Томас Говард, 4-й герцог Норфолк
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
24. Роберт де Вер
 
 
 
 
 
 
 
12. Джон де Вер
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
25. Джоан Куртене
 
 
 
 
 
 
 
6. Джон де Вер, 15-й граф Оксфорд
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
13. Элис Килрингтон
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
3. Фрэнсис де Вер
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
14. Сэр Эдвард Трасселл из Кибблстона
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
7. Элизабет Трасселл
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
15. Маргарет Данн
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Отрывок, характеризующий Говард, Томас, 4-й герцог Норфолк

Х этот есть дух войска, то есть большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасностям всех людей, составляющих войско, совершенно независимо от того, дерутся ли люди под командой гениев или не гениев, в трех или двух линиях, дубинами или ружьями, стреляющими тридцать раз в минуту. Люди, имеющие наибольшее желание драться, всегда поставят себя и в наивыгоднейшие условия для драки.
Дух войска – есть множитель на массу, дающий произведение силы. Определить и выразить значение духа войска, этого неизвестного множителя, есть задача науки.
Задача эта возможна только тогда, когда мы перестанем произвольно подставлять вместо значения всего неизвестного Х те условия, при которых проявляется сила, как то: распоряжения полководца, вооружение и т. д., принимая их за значение множителя, а признаем это неизвестное во всей его цельности, то есть как большее или меньшее желание драться и подвергать себя опасности. Тогда только, выражая уравнениями известные исторические факты, из сравнения относительного значения этого неизвестного можно надеяться на определение самого неизвестного.
Десять человек, батальонов или дивизий, сражаясь с пятнадцатью человеками, батальонами или дивизиями, победили пятнадцать, то есть убили и забрали в плен всех без остатка и сами потеряли четыре; стало быть, уничтожились с одной стороны четыре, с другой стороны пятнадцать. Следовательно, четыре были равны пятнадцати, и, следовательно, 4а:=15у. Следовательно, ж: г/==15:4. Уравнение это не дает значения неизвестного, но оно дает отношение между двумя неизвестными. И из подведения под таковые уравнения исторических различно взятых единиц (сражений, кампаний, периодов войн) получатся ряды чисел, в которых должны существовать и могут быть открыты законы.
Тактическое правило о том, что надо действовать массами при наступлении и разрозненно при отступлении, бессознательно подтверждает только ту истину, что сила войска зависит от его духа. Для того чтобы вести людей под ядра, нужно больше дисциплины, достигаемой только движением в массах, чем для того, чтобы отбиваться от нападающих. Но правило это, при котором упускается из вида дух войска, беспрестанно оказывается неверным и в особенности поразительно противоречит действительности там, где является сильный подъем или упадок духа войска, – во всех народных войнах.
Французы, отступая в 1812 м году, хотя и должны бы защищаться отдельно, по тактике, жмутся в кучу, потому что дух войска упал так, что только масса сдерживает войско вместе. Русские, напротив, по тактике должны бы были нападать массой, на деле же раздробляются, потому что дух поднят так, что отдельные лица бьют без приказания французов и не нуждаются в принуждении для того, чтобы подвергать себя трудам и опасностям.


Так называемая партизанская война началась со вступления неприятеля в Смоленск.
Прежде чем партизанская война была официально принята нашим правительством, уже тысячи людей неприятельской армии – отсталые мародеры, фуражиры – были истреблены казаками и мужиками, побивавшими этих людей так же бессознательно, как бессознательно собаки загрызают забеглую бешеную собаку. Денис Давыдов своим русским чутьем первый понял значение той страшной дубины, которая, не спрашивая правил военного искусства, уничтожала французов, и ему принадлежит слава первого шага для узаконения этого приема войны.
24 го августа был учрежден первый партизанский отряд Давыдова, и вслед за его отрядом стали учреждаться другие. Чем дальше подвигалась кампания, тем более увеличивалось число этих отрядов.
Партизаны уничтожали Великую армию по частям. Они подбирали те отпадавшие листья, которые сами собою сыпались с иссохшего дерева – французского войска, и иногда трясли это дерево. В октябре, в то время как французы бежали к Смоленску, этих партий различных величин и характеров были сотни. Были партии, перенимавшие все приемы армии, с пехотой, артиллерией, штабами, с удобствами жизни; были одни казачьи, кавалерийские; были мелкие, сборные, пешие и конные, были мужицкие и помещичьи, никому не известные. Был дьячок начальником партии, взявший в месяц несколько сот пленных. Была старостиха Василиса, побившая сотни французов.
Последние числа октября было время самого разгара партизанской войны. Тот первый период этой войны, во время которого партизаны, сами удивляясь своей дерзости, боялись всякую минуту быть пойманными и окруженными французами и, не расседлывая и почти не слезая с лошадей, прятались по лесам, ожидая всякую минуту погони, – уже прошел. Теперь уже война эта определилась, всем стало ясно, что можно было предпринять с французами и чего нельзя было предпринимать. Теперь уже только те начальники отрядов, которые с штабами, по правилам ходили вдали от французов, считали еще многое невозможным. Мелкие же партизаны, давно уже начавшие свое дело и близко высматривавшие французов, считали возможным то, о чем не смели и думать начальники больших отрядов. Казаки же и мужики, лазившие между французами, считали, что теперь уже все было возможно.
22 го октября Денисов, бывший одним из партизанов, находился с своей партией в самом разгаре партизанской страсти. С утра он с своей партией был на ходу. Он целый день по лесам, примыкавшим к большой дороге, следил за большим французским транспортом кавалерийских вещей и русских пленных, отделившимся от других войск и под сильным прикрытием, как это было известно от лазутчиков и пленных, направлявшимся к Смоленску. Про этот транспорт было известно не только Денисову и Долохову (тоже партизану с небольшой партией), ходившему близко от Денисова, но и начальникам больших отрядов с штабами: все знали про этот транспорт и, как говорил Денисов, точили на него зубы. Двое из этих больших отрядных начальников – один поляк, другой немец – почти в одно и то же время прислали Денисову приглашение присоединиться каждый к своему отряду, с тем чтобы напасть на транспорт.
– Нет, бг'ат, я сам с усам, – сказал Денисов, прочтя эти бумаги, и написал немцу, что, несмотря на душевное желание, которое он имел служить под начальством столь доблестного и знаменитого генерала, он должен лишить себя этого счастья, потому что уже поступил под начальство генерала поляка. Генералу же поляку он написал то же самое, уведомляя его, что он уже поступил под начальство немца.