Гоголевский, Игнаций

Игнаций Гоголевский
Ignacy Gogolewski
Место рождения:	Цеханув, Польша
Профессия:	актёр, театральный режиссёр, кинорежиссёр, сценарист
Направление:	кинематограф, театр, радио, телевидение
Награды:

Игнаций Гоголевский (польск. Ignacy Gogolewski; род. 17 июня 1931) — польский актёр театра, кино, радио и телевидения, также актёр озвучивания, директор театров, театральный режиссёр, кинорежиссёр и сценарист.

Биография

Игнаций Гоголевский родился в Цехануве. Актёрское образование получил в Государственной высшей театральной школе в Варшаве (теперь Театральная академия им. А. Зельверовича), которую окончил в 1953 году. Дебютировал в театре в 1954 в Варшаве. Актёр варшавских театров, директор театров в Варшаве и Люблине. Выступает в спектаклях «театра телевидения» с 1957 года и в радиопередачах «театра Польского радио».

Избранная фильмография

актёр

• 1953 — Три повести / Trzy opowieści
• 1953 — Трудная любовь / Trudna miłość
• 1955 — Волшебный велосипед / Zaczarowany rower
• 1956 — Прощание с дьяволом / Pożegnanie z diabłem
• 1957 — Король Матиуш I / Król Maciuś I
• 1958 — Солдат королевы Мадагаскара / Żołnierz królowej Madagaskaru
• 1958 — Послесвадебная ночь / Noc poślubna
• 1961 — Сегодня ночью погибнет город / Dziś w nocy umrze miasto
• 1962 — Девушка из хорошей семьи / Dziewczyna z dobrego domu
• 1963 — Мансарда / Mansarda
• 1965 — Выстрел / Wystrzał
• 1967 — Йовита / Jowita
• 1967 — Ставка больше, чем жизнь / Stawka większa niż życie (только в 5-й серии)
• 1968 — Графиня Коссель / Hrabina Cosel
• 1968 — Одиночество вдвоем / Samotność we dwoje
• 1969 — Ведомство / Urząd
• 1970 — Романтики / Romantyczni
• 1971 — Болеслав Смелый / Bolesław Śmiały
• 1977 — Солдаты свободы
• 1980 — Встреча в Атлантике / Spotkanie na Atlantyku
• 1980 — Потому что я помешался для неё / Bo oszalałem dla niej
• 1983 — Магические огни / Magiczne ognie
• 1983 — Дом святого Казимира / Dom świętego Kazimierza
• 1986 — Комедианты со вчерашней улицы / Komedianci z wczorajszej ulicy
• 2001 — Чёрный пляж / La plage noire

режиссёр

• 1978 — Роман Терезы Хеннерт / Romans Teresy Hennert
• 1983 — Дом святого Казимира / Dom świętego Kazimierza

сценарист

• 1978 — Роман Терезы Хеннерт / Romans Teresy Hennert

озвучивание

• польские документальные фильмы 1967—2008 гг.
• польский дубляж: Вверх, Ведьмина гора, Леди и Бродяга

Признание

• 1962 — Награда «Комитета в дела радио и телевидение» за роли в спектаклях «театра Польского радио».
• 1964 — Государственная премия ПНР 2-й степени.
• 1964 — Кавалерский крест Ордена Возрождения Польши.
• 1964 — Награда «Комитета в дела радио и телевидение» за радио- и телевизионное творчество.
• 1964 — Офицерский крест Ордена Возрождения Польши.
• 1967 — Нагрудный знак 1000-летия польского государства.
• 1969 — Награда «Комитета в дела радио и телевидение» за роль в спектакле «театра телевидения».
• 1974 — Медаль «30-летие Народной Польши».
• 1977 — Награда председателя «Комитета в дела радио и телевидение» 1-й степени для режиссёра «театра телевидения».
• 1983 — Награда председателя «Комитета в дела радио и телевидение» 1-й степени для актёра «театра телевидения».
• 1984 — Командорский крест Ордена Возрождения Польши.
• 1984 — Медаль «40-летие Народной Польши».
• 1999 — Командорский крест со звездой Ордена Возрождения Польши.
• 2008 — «Splendor Splendorów» — специальный приз «Польского радио».

Ссылки

• [www.filmpolski.pl/fp/index.php/112030 Актёр] на сайте filmpolski.pl  (польск.)
• [www.e-teatr.pl/pl/osoby/863,karierateatr.html#start Актёр] на сайте e-teatr.pl  (польск.)
• [fototeka.fn.org.pl/strona/wyszukiwarka.html?search_type=osoba&key=Gogolewski+Ignacy Фотографии на сайте fototeka.fn.org.pl]

Отрывок, характеризующий Гоголевский, Игнаций

Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.