Гододин

Гододин (валл. Gododdin) — бриттское королевство на территории современного Лотиана (юго-восточная Шотландия), существовавшее в конце V—начале VII века.

Образование

Наименование королевства Гододин восходит к бриттскому племени вотадинов, населявшему с I тысячелетия до нашей эры территории современной южной Шотландии и северной Англии, которое во II веке было подчинено Древним Римом. После ухода римлян в начале V века в северных регионах бывшей римской провинции Британия (в валлийской традиции эта область называлась Древним Севером, валл. Yr Hen Gogledd) сложилось крупное раннегосударственное образование во главе с легендарным королём Колем Старым, который, по мнению некоторых историков, ранее являлся римским военачальником. Центр государства Коля Старого находился в Йорке, а его границы, по-видимому, простирались до Форта, где начинались земли пиктов. Наследники Коля неоднократно делили между собой территорию государства, в результате чего к 470 г. в этом регионе образовалось несколько компактных бриттских королевств, одним из которых стал Гододин.

Территория

Территория королевства Гододин включала в себя весь Лотиан и земли современной области Скоттиш-Бордерс между Фортом и Туидом. Северная часть государства в источниках иногда именуется Манау-Гододин, и, предположительно, в значительной степени была населена южно-пиктскими племенами. Наименование современной шотландской области Клакманнаншир восходит именно к этому названию. На западе и юге государство граничило с бриттскими королевствами Стратклайд и Бринейх, соответственно. Столицей, вероятно, первоначально являлось поселение на холме Трапрайн-Лоу недалеко от современного Хаддингтона, а позднее центр Гододина переместился, согласно традиции, в замок Дин-Эйдин (современный Эдинбург). Важным городом также являлся Дин-Байр (Данбар).

Первые короли

Существует точка зрения, что одним из первых королей Гододина был Леудун ап Кадлеу (Леудонус, Лот), один из рыцарей «Круглого стола» короля Артура, отец Гвалхмака (Гавейна) сменившего его на престоле. Время его правления обычно относят ко второй половине V века. Кунеда, основатель королевства Гвинед в северном Уэльсе в середине V века, также иногда называется королём Гододина, поскольку именно из Лотиана он привёл с собой в Уэльс часть племени вотадинов, которые создали там прочные княжества, выдержавшие натиск англосаксов.

Падение Гододина

В конце VI века из состава Гододина, по-видимому, выделилось небольшое королевство Дин-Эйдин с центром в современном Эдинбурге. Там стал править Клидно ап Кинвелин (560-597), внук Домнагуала Стратклайдского. Далее там правили его сыновья Минидог ап Клидно и Кинан ап Клидно. Гододинский король (бывший Бринейхский) Моркант Фулх в 585 г. вступил в широкую коалицию с Регедом, Дал Риадой и Стратклайдом против англосаксов Берникии. Гэльско-ирландская армия взяла штурмом Бамбург, после чего союзники погнали англов к берегу Северного моря на остров Линдисфарн. При осаде тамошней крепости Моркант I поссорился с королём Регеда Уриеном, претендующим на верховенство над всеми северобриттскими территориями, и убил его. Распад бритто-гэльской коалиции имел тяжёлые последствия: англосаксы перешли в контрнаступление, но в 598 году н. э. потерпели поражение от короля Гододина Коледога Богатого и Минидога Дин Эйдинского в битве при Катраэте (вероятно, в северном Йоркшире). Это сражение было описано в одной из древнейших дошедших до нас кельтских поэм «Y Gododdin», традиционно приписываемой лотианскому поэту Анейрину, который жил в VII веке. Сын Коледога Моркант II ещё противостоял англам, но уже в начале VII века Гододин окончательно потерял свою независимость.

На протяжении следующих десятилетий за территорию королевства развернулась жестокая борьба между соседними государствами: бриттским Стратклайдом, гэльской Дал Риадой и англосаксонской Берникией. Победу в результате одержали англосаксы: в 638 г. Освальд Святой, король Берникии, захватил Эдинбург, когда там правил Домнагуал ап Минидог, уничтожив таким образом и Дин Эйдин, и Гододин.

Дальнейшая история

После перехода Гододина под власть Берникии бриттское население Лотиана начинает вытесняться англами. Позднее эта территория вошла в состав англосаксонского королевства Нортумбрия, а в 954 г. была завоёвана датскими викингами. В 1018 г. Лотиан и долина реки Туид перешли во владение королей Шотландии.

См. также

• Вотадины
• Список королей бриттов
• Берникия

Литература

• Armit, Ian Scotland's Hidden History, 1998
• Jackson, Kenneth The Gododdin: The Oldest Scottish poem, 1969
• Morris, John The Age of Arthur, 1973
• Piggott, Stuart Scotland Before History, 1982

Ссылки

• [www.earlybritishkingdoms.com/bios/index.html Короли бриттов]
• [www.cyberscotia.com/ancient-lothian/pages/histories-celtic-gododdin.html Кельтский Лотиан]
• [www.britannia.com/bios/ebk/mynydmde.html Mynyddog Mwynfawr, King of Din-Eitin (born c.AD 550)]

Отрывок, характеризующий Гододин

– Тит! Ступай молотить.
– Э, дурак, тьфу! – сердито плюнув, сказал старик. Прошло несколько времени молчаливого движения, и повторилась опять та же шутка.
В пятом часу вечера сражение было проиграно на всех пунктах. Более ста орудий находилось уже во власти французов.
Пржебышевский с своим корпусом положил оружие. Другие колонны, растеряв около половины людей, отступали расстроенными, перемешанными толпами.
Остатки войск Ланжерона и Дохтурова, смешавшись, теснились около прудов на плотинах и берегах у деревни Аугеста.
В 6 м часу только у плотины Аугеста еще слышалась жаркая канонада одних французов, выстроивших многочисленные батареи на спуске Праценских высот и бивших по нашим отступающим войскам.
В арьергарде Дохтуров и другие, собирая батальоны, отстреливались от французской кавалерии, преследовавшей наших. Начинало смеркаться. На узкой плотине Аугеста, на которой столько лет мирно сиживал в колпаке старичок мельник с удочками, в то время как внук его, засучив рукава рубашки, перебирал в лейке серебряную трепещущую рыбу; на этой плотине, по которой столько лет мирно проезжали на своих парных возах, нагруженных пшеницей, в мохнатых шапках и синих куртках моравы и, запыленные мукой, с белыми возами уезжали по той же плотине, – на этой узкой плотине теперь между фурами и пушками, под лошадьми и между колес толпились обезображенные страхом смерти люди, давя друг друга, умирая, шагая через умирающих и убивая друг друга для того только, чтобы, пройдя несколько шагов, быть точно. так же убитыми.
Каждые десять секунд, нагнетая воздух, шлепало ядро или разрывалась граната в средине этой густой толпы, убивая и обрызгивая кровью тех, которые стояли близко. Долохов, раненый в руку, пешком с десятком солдат своей роты (он был уже офицер) и его полковой командир, верхом, представляли из себя остатки всего полка. Влекомые толпой, они втеснились во вход к плотине и, сжатые со всех сторон, остановились, потому что впереди упала лошадь под пушкой, и толпа вытаскивала ее. Одно ядро убило кого то сзади их, другое ударилось впереди и забрызгало кровью Долохова. Толпа отчаянно надвинулась, сжалась, тронулась несколько шагов и опять остановилась.
Пройти эти сто шагов, и, наверное, спасен; простоять еще две минуты, и погиб, наверное, думал каждый. Долохов, стоявший в середине толпы, рванулся к краю плотины, сбив с ног двух солдат, и сбежал на скользкий лед, покрывший пруд.
– Сворачивай, – закричал он, подпрыгивая по льду, который трещал под ним, – сворачивай! – кричал он на орудие. – Держит!…
Лед держал его, но гнулся и трещал, и очевидно было, что не только под орудием или толпой народа, но под ним одним он сейчас рухнется. На него смотрели и жались к берегу, не решаясь еще ступить на лед. Командир полка, стоявший верхом у въезда, поднял руку и раскрыл рот, обращаясь к Долохову. Вдруг одно из ядер так низко засвистело над толпой, что все нагнулись. Что то шлепнулось в мокрое, и генерал упал с лошадью в лужу крови. Никто не взглянул на генерала, не подумал поднять его.
– Пошел на лед! пошел по льду! Пошел! вороти! аль не слышишь! Пошел! – вдруг после ядра, попавшего в генерала, послышались бесчисленные голоса, сами не зная, что и зачем кричавшие.
Одно из задних орудий, вступавшее на плотину, своротило на лед. Толпы солдат с плотины стали сбегать на замерзший пруд. Под одним из передних солдат треснул лед, и одна нога ушла в воду; он хотел оправиться и провалился по пояс.
Ближайшие солдаты замялись, орудийный ездовой остановил свою лошадь, но сзади всё еще слышались крики: «Пошел на лед, что стал, пошел! пошел!» И крики ужаса послышались в толпе. Солдаты, окружавшие орудие, махали на лошадей и били их, чтобы они сворачивали и подвигались. Лошади тронулись с берега. Лед, державший пеших, рухнулся огромным куском, и человек сорок, бывших на льду, бросились кто вперед, кто назад, потопляя один другого.
Ядра всё так же равномерно свистели и шлепались на лед, в воду и чаще всего в толпу, покрывавшую плотину, пруды и берег.


На Праценской горе, на том самом месте, где он упал с древком знамени в руках, лежал князь Андрей Болконский, истекая кровью, и, сам не зная того, стонал тихим, жалостным и детским стоном.
К вечеру он перестал стонать и совершенно затих. Он не знал, как долго продолжалось его забытье. Вдруг он опять чувствовал себя живым и страдающим от жгучей и разрывающей что то боли в голове.
«Где оно, это высокое небо, которое я не знал до сих пор и увидал нынче?» было первою его мыслью. «И страдания этого я не знал также, – подумал он. – Да, я ничего, ничего не знал до сих пор. Но где я?»
Он стал прислушиваться и услыхал звуки приближающегося топота лошадей и звуки голосов, говоривших по французски. Он раскрыл глаза. Над ним было опять всё то же высокое небо с еще выше поднявшимися плывущими облаками, сквозь которые виднелась синеющая бесконечность. Он не поворачивал головы и не видал тех, которые, судя по звуку копыт и голосов, подъехали к нему и остановились.
Подъехавшие верховые были Наполеон, сопутствуемый двумя адъютантами. Бонапарте, объезжая поле сражения, отдавал последние приказания об усилении батарей стреляющих по плотине Аугеста и рассматривал убитых и раненых, оставшихся на поле сражения.