Годфри, Питер

Питер Годфри
Peter Godfrey
Дата рождения:	16 октября 1899(1899-10-16)
Место рождения:	Лондон Англия Британская империя
Дата смерти:	4 марта 1970(1970-03-04) (70 лет)
Место смерти:	Голливуд Калифорния США
Гражданство:	Великобритания
Профессия:	Кинорежиссёр Актёр
Карьера:	1925-1958
IMDb:	0324013

Питер Годфри (англ. Peter Godfrey) (16 октября 1899 года — 4 марта 1970 года) — английский актёр и кинорежиссёр, который в 1930-50-х годах работал в Голливуде.

Годфри начинал карьеру в Лондоне как театральный актёр. В 1925 году он основал в Лондоне экспериментальный театр-студию «Гейт», где в 1926 году поставил первый в стране экспрессионистский спектакль. Переехав в Голливуд в 1937 году, он сделал там карьеру как киноактёр и режиссёр.

Наиболее успешными фильмами Годфри как режиссёра стали криминальная комедия «Одинокий волк ведёт охоту на шпионов» (1939), романтическая комедия «Рождество в Коннектикуте» (1945), военная драма "Гостиница «Берлин» (1945), комедия «Ещё одно завтра» (1946), фильм нуар «Две миссис Кэрролл» (1947), детектив «Ложная тревога» (1947), готическая мелодрама «Женщина в белом» (1948) и фильм нуар «Пожалуйста, убей меня» (1956).

Ранние годы

Питер Годфри родился 16 октября 1899 года в Лондоне, Британская империя.

С шестнадцати лет Годфри стал выступать как фокусник и клоун на детских утренниках. Затем в течение десяти лет он выступал как актёр, режиссёр и продюсер в репертуарных театрах в Лондоне и с гастролями по всей стране. После десяти лет работы «Годфри разочаровывался в традиционных репертуарных пьесах, и его всё более привлекали экспериментальные работы американских и европейских режиссёров и авангардных драматургов 1920-х годов». Чтобы выразить собственное видение современного театра, в 1925 году Годфри вместе с женой, актрисой Молли Венесс, арендовал помещение в жилом доме в районе Ковент-гарден, в котором открыл небольшой театр-студию «Гейт». Театр быстро добился успеха в лондонских театральных кругах смелыми постановками таких пьес, как «Танец смерти» Августа Стриндберга и «С утра до полуночи» Георга Кайзера, «которую называли первой экспрессионистской постановкой Лондона». В первый сезон в театре было поставлено в общей сложности 23 пьесы, среди них «Гедда Габлер» Ибсена и «Братья Карамазовы» Достоевского. Пика своей популярности театр «Гейт» достиг в сезоне 1930-31 годов с пьесами Артура Шницлера «Хоровод», Фердинанда Брукнера «Болезни молодости» и Эрнста Толлера «Эуген несчастный»..

В 1931 году в Англии Годфри поставил свой первый фильм, криминальную драму «Вниз по реке» (1931) с Чарльзом Лоутоном в главной роли, а в 1933 году как актёр сыграл в комедиях «Оставьте это мне» (1933), «Очаровательная обманщица» (1933) и «Доброе утро, мальчики» (1937).

В 1934 году после девяти лет работы в театре-студии «Гейт», «когда прошла мода на болезненные, необузданные характеры и на необычное», Годфри ушёл из театра, и вернулся к более традиционным произведениям. Годфри "без особого успеха пытался работать в театрах Вест-Энда, кроме того он сочинял пьесы для радио и для сцены, а также гастролировал по Англии и Ирландии с шекспировской труппой популярного актёра и режиссёра Бена Грита. В 1936 году он поставил в лондонском театре «Вестминистр» пьесу Сирила Джеймса «Туссен-Лувертюр».

В 1938 году Годфри, «который в то время работал как в Лондоне, так и в Ирландии», познакомился с 19-летней певицей из лондонского ночного клуба, американкой Рене Хаал. Вскоре они переехали в Америку, а в 1941 году поженились.

Начало голливудской карьеры (1938—1943)

Перебравшись в США в 1938 году, Годфри направился в Голливуд, чтобы работать как актёр. Свою первую роль в американском кино Годфри сыграл в военной драме Уильяма Дитерле «Блокада» (1938) о Гражданской войне в Испании с Генри Фондой в главной роли, Годфри сыграл в этом фильме роль фокусника в кафе. Вслед за этим последовали роли в исторической драме Дитерле «Горбун из Нотр-дама» (1939) и в авантюристической криминальной комедии Уильяма Уайлера «Раффлс» (1939) с Дэвидом Найвеном и Оливией де Хэвилленд. В 1940—1941 годах Годфри сыграл небольшие роли в биографической драме «Эдисон» (1940) со Спенсером Трейси в главной роли, гангстерской драме «Граф Чикаго» (1940) с Робертом Монтгомери и Эдвардом Арнольдом и в фантастическом хорроре Виктора Флеминга «Доктор Джекилл и мистер Хайд» (1941) со Спенсером Трейси, Ингрид Бергман и Ланой Тёрнер и в романтической комедии «Отец женится» (1941) с Адольфом Менжу и Глорией Свенсон.

Первой режиссёрской работой Годфри в Америке стала криминальная комедия «Шпионская охота Одинокого волка» (1939) с участием Уоррена Уильяма, Айды Лупино и Риты Хейворт, «вероятно, самый лучший фильм из киносериала студии „Коламбиа“ о частном детективе по прозвищу Одинокий волк». В 1941 году на студии "РКО"Годфри поставил романтическую комедию «Неожиданный дядя» (1941) с участием Энн Ширли, Джеймса Крейга и Чарльза Коберна.

В 1942 году на «РКО» вышла его криминальная драма «Шоссе по ночам» (1942) с Ричардом Карлсоном и Джейн Рэндолф. Он также сыграл в военной драме Энтони Асквита «Без цензуры» (1942) и был одним из сценаристов и исполнителем небольшой роли в исторической драме «Вечность и один день» (1943) об истории лондонского дома с 1804 по 1943 год. Фильм создала на студии «РКО» целая группа работающих в Голливуде признанных британских сценаристов, режиссёров и актёров.

Во время Второй мировой войны Годфри поставил эстрадный номер, где выступал как фокусник, а жена Рене была его ассистенткой. С этим номером Годфри выступал перед американскими войсками в рамках программы добровольного содействия вооружённым силам.

Карьера на «Уорнер бразерс» (1944—1950)

После непродолжительной работы на «РКО» в 1944 году Годфри на перешёл на «Уорнер бразерс», где в качестве режиссёра провёл большую часть карьеры. Он ставил драмы категории В, комедии и триллеры. «Большинство его фильмов на студии „Уорнер“ были легковесными картинами, построенными вокруг таких звёзд, как Джек Карсон, Джейн Уаймен, Барбара Стэнвик и Эррол Флинн».

В 1944 году он поставил комедию «Заправь свою кровать» (1944) с Джеком Карсоном и Джейн Уаймен в главных ролях. В 1945 году вышла драма Годфри "Отель «Берлин» (1945), действие которой происходит накануне окончания Второй мировой войны в когда-то шикарной берлинской гостинице, где переплелись судьбы её постояльцев и сотрудников, среди них сбежавший из концлагеря боец немецкого сопротивления, скрывающийся от нацистов под видом официанта известный учёный, разжалованный нацистский генерал, офицер Гестапо, когда-то популярная актриса и доносчица под видом дружелюбной сотрудницы. В фильм сыграли многие известные актёры, среди них Фэй Эмерсон, Рэймонд Мэсси, Андреа Кинг, Питер Лорре, Стивен Герэй и другие.

Двумя крупнейшими режиссёрскими достижениями Годфри на студии «Уорнер» стали «регулярно демонстрируемая по телевидению на Рождество картина „Рождество в Коннектикуте“ (1945) и леденящая готическая мелодрама „Женщина в белом“ (1948)».

Романтическая комедия «Рождество в Коннектикуте» (1945) рассказывает о редакторе отдела домоводства (Барбара Стэнвик), которая на самом деле не умеет готовить и вынуждена как-то выходить из положения, когда её шеф, главный редактор журнала (Сидни Гринстрит) решает в рекламных целях прийти к ней на рождественский ужин с одним из известных героев войны (Деннис Морган). В эти годы Годфри поставил также такие фильмы, как романтическая комедия «Ещё одно завтра» (1946) с Энн Шеридан, Деннисом Морганом, Джеком Карсоном и Алексис Смит, мелодрама «Никогда от меня не убегай» (1947), действие которой происходит в Венеции 1900 года, главные роли в ней исполнили Эррол Флинн, Айда Лупино, Элинор Паркер и Гиг Янг, а также традиционная мелодрама из американской жизни «Эта девушка их Хагена» (1947) с Рональдом Рейганом и Ширли Темпл.

Более успешными картинами Годфри стали фильм нуар «Две миссис Керролл» (1947), где Хамфри Богарт сыграл роль безумного художника, который влюбляется в женщин и женится на них, через некоторое время пишет их портреты в образе ангела смерти и одновременно медленно убивает их с помощью ежедневной порции отравленного молока. Одну из жён художника сыграла Барбара Стэнвик, другую — Алексис Смит. Готическая криминальная мелодрама «Ложная тревога» (1947) рассказывает об охотнице за богатством (Барбара Стэнвик), которая приезжает в отдалённую усадьбу, чтобы вступить во владение ей после смерти мужа. Однако брат мужа (Эррол Флинн) всячески мешает ей в этом, и кроме того как будто держит в доме в заключении её сводную сестру (Джеральдин Брукс). В готической мелодраме «Женщина в белом» (1948) по популярному одноимённому роману Уилки Коллинза главные роли исполнили Алексис Смит, Элинор Паркер, Сидни Гринстрит и Гиг Янг. Как написал о фильме критик Крейг Батлер, «сторонники чистоты Уилки Коллинса могут быть недовольны чрезмерной свободой в перенесении классической истории на экран, и не без причины. История в перемолотом и переделанном виде привела к немного сбивающему с толку и не всегда убедительному сюжету. Однако в фильме осталось достаточно много от первоисточника, и большинство зрителей посчитает картину превосходной и увлекательной детективной историей с привидениями».

На рубеже 1940-50-х годов Годфри поставил комедию «Девушка из Джоунс бич» (1949) с участием Рональда Рейгана и Вирджинии Майо, вестерн «Баррикада» (1950) с Дейном Кларком, Рэймондом Мэсси и Рут Роман и основанную на документальном материале криминальную драму «Великий грабитель драгоценностей» (1950) с Дэвидом Брайаном в роли вора и неисправимого дамского угодника.

После некоторого перерыва Годфри закончил свою карьеру в кино фильмом нуар «Пожалуйста, убей меня» (1956). Фильм рассказывает историю адвоката Крейга Карлсона (Рэймонд Бёрр), который влюбляется в жену своего лучшего друга Майру Лидс (Анджела Лэнсбери). Когда друга убивают, а главной подозреваемой становится Майра, с помощью неординарного хода в суде Крейг добивается её оправдания. Однако когда он получает доказательства того, что убийство совершила Майра (которую нельзя судить по одному и тому же обвинению дважды), Крейг находит неординарный приём, чтобы осудить Майру за убийство.

Работа на телевидении

В 1950-е годы Годфри ушёл из кино на телевидение, «поставив много получасовых эпизодов различных телеантологий». В общей сложности Годфри поставил 51 эпизод 24 различных сериалов, среди них "Видеотеатр «Люкс» (1953, 3 эпизода), «Джанет Дин, медсестра» (1954, 1 эпизод), «Театр Четыре Звезды» (1955, 1 эпизод), "Телевизионный театр «Форд» (1955, 1 эпизод), «Диснейленд» (1955, 2 эпизода), «Тайный журнал доктора Хадсона» (1955—1957, 8 эпизодов), «Телефонное время» (1956, 1 эпизод), "Час «Двадцатого века Фокс» (1956, 1 эпизод) и другие.

Личная жизнь

В 1923 году Годфри женился на актрисе Молли Венесс, в браке с которой у него родилась дочь. В течение нескольких лет Годфри жил отдельно от своей жены и дочери. В 1941 году в Америке Годфри женился на актрисе Рене Хаал. У них было трое детей: первая дочь родилась в 1947 году, а спустя два года — пара дочерей-близнецов.

Одним из самых близких друзей семьи Годфри была кинозвезда Барбара Стэнвик, которая после скоропостижной смерти Рене в 1964 году и серьёзной болезни Питера была временным опекуном троих их детей.

Одна их дочерей Годфри с 1969 по 2004 год была замужем за известным голливудским композитором Бэзилом Поледурисом.

Смерть

Питер Годфри умер 4 марта 1970 года в Голливуде, Калифорния, США.

Фильмография

Как актёр

• 1933 — Очаровательная обманщица / Heads We Go — Фанкорт
• 1933 — Оставьте это мне / Leave It to Me — Зигфрид Велур
• 1937 — Доброе утро, мальчики / Good Morning, Boys — Клико
• 1938 — Блокада / Blockade — Родериго, фокусник в кафе
• 1939 — Раффлс / Raffles — Кроусхей
• 1939 — Горбун из Нотр-Дама / The Hunchback of Notre Dame (в титрах не указан)
• 1940 — Граф Чикаго / The Earl of Chicago — Джадсон
• 1940 — Эдисон / Edison, the Man — Эштон
• 1941 — Доктор Джекилл и мистер Хайд / Dr. Jekyll and Mr. Hyde — Пул
• 1942 — Без цензуры / Uncensored — Лу
• 1943 — Вечность и один день / Forever and a Day (в титрах не указан)
• 1947 — Две миссис Кэрролл / The Two Mrs. Carrolls — зазывала на скачках (в титрах не указан)
• 1948 — Решение Кристофера Блейка / The Decision of Christopher Blake (в титрах не указан)

Как режиссёр

• 1931 — Вниз по реке / Down River
• 1939 — Одинокий волк ведёт охоту на шпионов / The Lone Wolf Spy Hunt
• 1941 — Неожиданный дядя / Unexpected Uncle
• 1942 — Шоссе ночью / Highways by Night
• 1944 — Заправь свою кровать / Make Your Own Bed
• 1945 — Отель «Берлин» / Hotel Berlin
• 1945 — Рождество в Коннектикуте / Christmas in Connecticut
• 1946 — Ещё одно завтра / One More Tomorrow
• 1947 — Две миссис Кэрролл / The Two Mrs. Carrolls
• 1947 — Ложная тревога / Cry Wolf
• 1947 — Эта девушка из Хагена / That Hagen Girl
• 1947 — Никогда не покидай меня / Escape Me Never
• 1948 — Женщина в белом / The Woman in White
• 1948 — Решение Кристофера Блейка / The Decision of Christopher Blake
• 1949 — Один последний танец / One Last Fling
• 1949 — Девушка из Джоунс Бич / The Girl from Jones Beach
• 1950 — Баррикада / Barricade
• 1950 — Великий грабитель драгоценностей / The Great Jewel Robber
• 1952 — Он удивителен / He’s a Cockeyed Wonder
• 1952 — Один большой роман / One Big Affair
• 1952 — Кавалькада Америки / Cavalcade of America (телесериал, 1 эпизод)
• 1952 — Витрина вашего ювелира / Your Jeweler’s Showcase (телесериал, 1 эпизод)
• 1953 — Видеотеатр «Люкс» / Lux Video Theatre (телесериал, 3 эпизода)
• 1953 — Зеркальный театр «Ревлон» / The Revlon Mirror Theater (телесериал, 1 эпизод)
• 1953—1954 — Большой город / Big Town (телесериал, 2 эпизода)
• 1954 — Джанет Дин, медсестра / Janet Dean, Registered Nurse (телесериал, 1 эпизод)
• 1954 — Ваша любимая история / Your Favorite Story (телесериал, 1 эпизод)
• 1955 — Театр Четыре Звезды / Four Star Playhouse (телесериал, 1 эпизод)
• 1955 — Время вашей пьесы / Your Play Time (телесериал, 1 эпизод)
• 1955 — Сцена 7 / Stage 7 (телесериал, 2 эпизода)
• 1955 — Телевизионный театр «Форд» / The Ford Television Theatre (телесериал, 1 эпизод)
• 1955 — Диснейленд / Disneyland (телесериал, 2 эпизода)
• 1955—1956 — «Ридерс дайджест» на ТВ / TV Reader’s Digest (телесериал, 8 эпизодов)
• 1955—1956 — Звезда и история / The Star and the Story (телесериал, 4 эпизода)
• 1955—1957 — Тайный журнал доктора Хадсона / Dr. Hudson’s Secret Journal (телесериал, 8 эпизодов)
• 1956 — Пожалуйста, убей меня / Please Murder Me
• 1956 — Студия 57 / Studio 57 (телесериал, 1 эпизод)
• 1956 — Телефонное время / Telephone Time (телесериал, 1 эпизод)
• 1956 — Зал звёзд «Шеврон» / Chevron Hall of Stars (телесериал, 2 эпизода)
• 1956 — Час «Двадцатого века Фокс» / The 20th Century-Fox Hour (телесериал, 1 эпизод)
• 1957 — Код 3 / Code 3 (телесериал, 4 эпизода)
• 1957 — Театр «Гудйир» / Goodyear Theatre (телесериал, 1 эпизод)
• 1957 — Суд последней инстанции / The Court of Last Resort (телесериал, 1 эпизод)
• 1958 — Приключения морского ястреба / Adventures of the Sea Hawk (телесериал, 2 эпизода)

Ссылки

• [www.imdb.com/name/nm0324013/ Питер Годфри] на сайте IMDB
• [www.allmovie.com/artist/peter-godfrey-p91819 Питер Годфри] на сайте Allmovie
• [www.tcm.com/tcmdb/person/72602%7C123956/Peter-Godfrey/ Питер Годфри] на сайте Turner Classic Movies

Отрывок, характеризующий Годфри, Питер

– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
– Что ему, черту, делается, меренина здоровенный, – говорили про него.
Один раз француз, которого брал Тихон, выстрелил в него из пистолета и попал ему в мякоть спины. Рана эта, от которой Тихон лечился только водкой, внутренне и наружно, была предметом самых веселых шуток во всем отряде и шуток, которым охотно поддавался Тихон.
– Что, брат, не будешь? Али скрючило? – смеялись ему казаки, и Тихон, нарочно скорчившись и делая рожи, притворяясь, что он сердится, самыми смешными ругательствами бранил французов. Случай этот имел на Тихона только то влияние, что после своей раны он редко приводил пленных.
Тихон был самый полезный и храбрый человек в партии. Никто больше его не открыл случаев нападения, никто больше его не побрал и не побил французов; и вследствие этого он был шут всех казаков, гусаров и сам охотно поддавался этому чину. Теперь Тихон был послан Денисовым, в ночь еще, в Шамшево для того, чтобы взять языка. Но, или потому, что он не удовлетворился одним французом, или потому, что он проспал ночь, он днем залез в кусты, в самую середину французов и, как видел с горы Денисов, был открыт ими.


Поговорив еще несколько времени с эсаулом о завтрашнем нападении, которое теперь, глядя на близость французов, Денисов, казалось, окончательно решил, он повернул лошадь и поехал назад.
– Ну, бг'ат, тепег'ь поедем обсушимся, – сказал он Пете.
Подъезжая к лесной караулке, Денисов остановился, вглядываясь в лес. По лесу, между деревьев, большими легкими шагами шел на длинных ногах, с длинными мотающимися руками, человек в куртке, лаптях и казанской шляпе, с ружьем через плечо и топором за поясом. Увидав Денисова, человек этот поспешно швырнул что то в куст и, сняв с отвисшими полями мокрую шляпу, подошел к начальнику. Это был Тихон. Изрытое оспой и морщинами лицо его с маленькими узкими глазами сияло самодовольным весельем. Он, высоко подняв голову и как будто удерживаясь от смеха, уставился на Денисова.
– Ну где пг'опадал? – сказал Денисов.
– Где пропадал? За французами ходил, – смело и поспешно отвечал Тихон хриплым, но певучим басом.
– Зачем же ты днем полез? Скотина! Ну что ж, не взял?..
– Взять то взял, – сказал Тихон.
– Где ж он?
– Да я его взял сперва наперво на зорьке еще, – продолжал Тихон, переставляя пошире плоские, вывернутые в лаптях ноги, – да и свел в лес. Вижу, не ладен. Думаю, дай схожу, другого поаккуратнее какого возьму.
– Ишь, шельма, так и есть, – сказал Денисов эсаулу. – Зачем же ты этого не пг'ивел?
– Да что ж его водить то, – сердито и поспешно перебил Тихон, – не гожающий. Разве я не знаю, каких вам надо?
– Эка бестия!.. Ну?..
– Пошел за другим, – продолжал Тихон, – подполоз я таким манером в лес, да и лег. – Тихон неожиданно и гибко лег на брюхо, представляя в лицах, как он это сделал. – Один и навернись, – продолжал он. – Я его таким манером и сграбь. – Тихон быстро, легко вскочил. – Пойдем, говорю, к полковнику. Как загалдит. А их тут четверо. Бросились на меня с шпажками. Я на них таким манером топором: что вы, мол, Христос с вами, – вскрикнул Тихон, размахнув руками и грозно хмурясь, выставляя грудь.
– То то мы с горы видели, как ты стречка задавал через лужи то, – сказал эсаул, суживая свои блестящие глаза.
Пете очень хотелось смеяться, но он видел, что все удерживались от смеха. Он быстро переводил глаза с лица Тихона на лицо эсаула и Денисова, не понимая того, что все это значило.
– Ты дуг'ака то не представляй, – сказал Денисов, сердито покашливая. – Зачем пег'вого не пг'ивел?
Тихон стал чесать одной рукой спину, другой голову, и вдруг вся рожа его растянулась в сияющую глупую улыбку, открывшую недостаток зуба (за что он и прозван Щербатый). Денисов улыбнулся, и Петя залился веселым смехом, к которому присоединился и сам Тихон.
– Да что, совсем несправный, – сказал Тихон. – Одежонка плохенькая на нем, куда же его водить то. Да и грубиян, ваше благородие. Как же, говорит, я сам анаральский сын, не пойду, говорит.
– Экая скотина! – сказал Денисов. – Мне расспросить надо…
– Да я его спрашивал, – сказал Тихон. – Он говорит: плохо зн аком. Наших, говорит, и много, да всё плохие; только, говорит, одна названия. Ахнете, говорит, хорошенько, всех заберете, – заключил Тихон, весело и решительно взглянув в глаза Денисова.
– Вот я те всыплю сотню гог'ячих, ты и будешь дуг'ака то ког'чить, – сказал Денисов строго.
– Да что же серчать то, – сказал Тихон, – что ж, я не видал французов ваших? Вот дай позатемняет, я табе каких хошь, хоть троих приведу.
– Ну, поедем, – сказал Денисов, и до самой караулки он ехал, сердито нахмурившись и молча.
Тихон зашел сзади, и Петя слышал, как смеялись с ним и над ним казаки о каких то сапогах, которые он бросил в куст.
Когда прошел тот овладевший им смех при словах и улыбке Тихона, и Петя понял на мгновенье, что Тихон этот убил человека, ему сделалось неловко. Он оглянулся на пленного барабанщика, и что то кольнуло его в сердце. Но эта неловкость продолжалась только одно мгновенье. Он почувствовал необходимость повыше поднять голову, подбодриться и расспросить эсаула с значительным видом о завтрашнем предприятии, с тем чтобы не быть недостойным того общества, в котором он находился.
Посланный офицер встретил Денисова на дороге с известием, что Долохов сам сейчас приедет и что с его стороны все благополучно.
Денисов вдруг повеселел и подозвал к себе Петю.
– Ну, г'асскажи ты мне пг'о себя, – сказал он.


Петя при выезде из Москвы, оставив своих родных, присоединился к своему полку и скоро после этого был взят ординарцем к генералу, командовавшему большим отрядом. Со времени своего производства в офицеры, и в особенности с поступления в действующую армию, где он участвовал в Вяземском сражении, Петя находился в постоянно счастливо возбужденном состоянии радости на то, что он большой, и в постоянно восторженной поспешности не пропустить какого нибудь случая настоящего геройства. Он был очень счастлив тем, что он видел и испытал в армии, но вместе с тем ему все казалось, что там, где его нет, там то теперь и совершается самое настоящее, геройское. И он торопился поспеть туда, где его не было.
Когда 21 го октября его генерал выразил желание послать кого нибудь в отряд Денисова, Петя так жалостно просил, чтобы послать его, что генерал не мог отказать. Но, отправляя его, генерал, поминая безумный поступок Пети в Вяземском сражении, где Петя, вместо того чтобы ехать дорогой туда, куда он был послан, поскакал в цепь под огонь французов и выстрелил там два раза из своего пистолета, – отправляя его, генерал именно запретил Пете участвовать в каких бы то ни было действиях Денисова. От этого то Петя покраснел и смешался, когда Денисов спросил, можно ли ему остаться. До выезда на опушку леса Петя считал, что ему надобно, строго исполняя свой долг, сейчас же вернуться. Но когда он увидал французов, увидал Тихона, узнал, что в ночь непременно атакуют, он, с быстротою переходов молодых людей от одного взгляда к другому, решил сам с собою, что генерал его, которого он до сих пор очень уважал, – дрянь, немец, что Денисов герой, и эсаул герой, и что Тихон герой, и что ему было бы стыдно уехать от них в трудную минуту.
Уже смеркалось, когда Денисов с Петей и эсаулом подъехали к караулке. В полутьме виднелись лошади в седлах, казаки, гусары, прилаживавшие шалашики на поляне и (чтобы не видели дыма французы) разводившие красневший огонь в лесном овраге. В сенях маленькой избушки казак, засучив рукава, рубил баранину. В самой избе были три офицера из партии Денисова, устроивавшие стол из двери. Петя снял, отдав сушить, свое мокрое платье и тотчас принялся содействовать офицерам в устройстве обеденного стола.
Через десять минут был готов стол, покрытый салфеткой. На столе была водка, ром в фляжке, белый хлеб и жареная баранина с солью.
Сидя вместе с офицерами за столом и разрывая руками, по которым текло сало, жирную душистую баранину, Петя находился в восторженном детском состоянии нежной любви ко всем людям и вследствие того уверенности в такой же любви к себе других людей.
– Так что же вы думаете, Василий Федорович, – обратился он к Денисову, – ничего, что я с вами останусь на денек? – И, не дожидаясь ответа, он сам отвечал себе: – Ведь мне велено узнать, ну вот я и узнаю… Только вы меня пустите в самую… в главную. Мне не нужно наград… А мне хочется… – Петя стиснул зубы и оглянулся, подергивая кверху поднятой головой и размахивая рукой.
– В самую главную… – повторил Денисов, улыбаясь.
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.
Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.