Голдвин, Сэмюэл

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Сэмюэл Голдвин

Сэмюэл Голдвин или Голдуин (англ. Samuel Goldwyn; род. 17 августа 1879[1], Варшава — 31 января 1974, Лос-Анджелес) — патриарх Голливуда, один из самых успешных кинопродюсеров в истории США[2]. Участвовал в создании трёх киностудий, которые существуют по сей день. Дед актёра Тони Голдвина.

Настоящее имя — Шмуль Гелбфиш (Schmuel Gelbfisz). Он родился в правление Александра II в бедной семье варшавских евреев. Подростком уехал в поисках лучшей доли к родственникам в Бирмингем, где англизировал своё имя как Samuel Goldfish (Голдфиш). В 1898 г. через канадскую границу въехал в США, где стал успешным менеджером по продажам.

В 1913 г. Голдфиш и брат его жены, Джесси Ласки решили вложить накопленные средства в производство фильма. В качестве режиссёра был приглашён Сесиль де Милль. Плодом их общих усилий был довольно успешный вестерн «Муж индианки» (1914). Голдфиш возглавил совет директоров учреждённой тремя компаньонами фирмы Jesse Lasky Feature Photoplay Company. В 1916 г. после слияния с компанией Адольфа Цукора был вытеснен из управления образованной при этом слиянии студии Paramount Pictures.

В том же году Голдфиш основал с братьями Сельвин новую компанию Goldwyn Pictures. Название было сложено из их имён. В 1924 г., когда компания начинала съёмки легендарного фильма «Алчность», её выкупил Маркус Лов. Слияние компании Голдвина (к этому времени он в очередной раз сменил фамилию) с Metro Pictures Corporation дало начало студии Metro-Goldwyn-Mayer (MGM), которая продолжила использовать в качестве логотипа рычащего льва студии Голдвина. Несмотря на присутствие его имени в названии студии MGM, сам Голдвин в этой компании никогда не работал[2].

В 1923 г. он основал Samuel Goldwyn Productions. Отныне его кредо было следующим: снимать по одному фильму за раз, но не скупиться на расходы и привлекать к съёмкам лучших профессионалов в своей сфере[2]. Постоянными сотрудниками компании Голдвина становятся режиссёр Уильям Уайлер и сценарист Бен Хехт. Продукция компании поставлялась в кинотеатры под эгидой United Artists, с 1941 г. — под маркой RKO Radio Pictures. В 1947 г. Голдвину была вручена награда имени Ирвинга Тальберга. После холодного приёма мюзикла «Порги и Бесс» в 1959 г. он объявил о завершении полувековой карьеры в кинобизнесе.

Напишите отзыв о статье "Голдвин, Сэмюэл"



Примечания

  1. [gw.geneanet.org/tdowling?lang=en;pz=timothy+michael;nz=dowling;ocz=0;p=samuel;n=goldwyn;oc=1 Geneastar]
  2. 1 2 3 [www.allmovie.com/artist/samuel-goldwyn-p91976 Samuel Goldwyn — Movie and Film Biography, Credits and Filmography — AllMovie]

Отрывок, характеризующий Голдвин, Сэмюэл

– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.


Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.