Голдина, Римма Дмитриевна
Поделись знанием:
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
| Римма Дмитриевна Голдина | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Страна: | |
| Научная сфера: | |
| Место работы: |
|
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известные ученики: | |
| Награды и премии: |
заслуженный деятель науки Удмуртии (1991), заслуженный работник высшей школы РФ (2002), лауреат Государственной премии Удмуртии (2001) |
Ри́мма Дми́триевна Го́лдина (род. 10 ноября 1941, село Большая Соснова Пермской области) — советский и российский археолог, доктор исторических наук, профессор. Директор Института истории и культуры народов Приуралья при УдГУ, руководитель Камско-Вятской археологической экспедиции УдГУ.
Содержание
Биография
Окончила Оханскую среднюю школу с бронзовой медалью. В 1963—1972 годах — старший лаборант, аспирант, ассистент, старший преподаватель кафедры истории СССР УрГУ. В 1972—1991 годах — старший преподаватель, доцент кафедры истории СССР, декан исторического факультета (1980—1991), заведующая кафедрой дореволюционной отечественной истории УдГУ (1987—1991), заведующая кафедрой археологии и истории первобытного общества УдГУ (с 1991). С 1975 года — председатель секции археологов Удмуртского отделения ВООПИК. В 1991 году Р. Д. Голдина защитила в МГУ докторскую диссертацию «Верхнее Прикамье во II половине I тыс. н. э.», в 1992 году получила звание профессора. С 1992 года — директор НИИ истории и культуры народов Приуралья при УдГУ.
Автор более 200 научных работ. Создатель археологической научной школы в Удмуртии.
Награды и премии
1991 год — удостоена звания «Заслуженный деятель науки Удмуртской Республики». 2000 год — Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации.
2001 год — лауреат Государственной премии Удмуртской Республики.
Библиография
- Древняя и средневековая история удмуртского народа / Р. Д. Голдина ; Ин-т истории и культуры народов Приуралья при Удмурт. гос. ун-т. —- Ижевск : Удмурт. ун-т, 1999. —- 463 с. На 4-й с. обл. авт.: Голдина Р. Д. —- д.ист. н., проф. —- Рез. на англ. яз. —- 2000 экз. —- ISBN 5-7029-0158-4.
- Тарасовский могильник I—V вв. на Средней Каме / Р. Д. Голдина ; Удм. гос. ун-т, Ин-т истории и культуры народов Приуралья. —- Ижевск : Удмуртия, 2003. (Материалы и исследования Камско-Вятской археологической экспедиции ; …). На обороте тит. л. авт.: Голдина Р. Д. —- проф. Т. 1. —- 2004. —- 318 с. —- 500 экз. —- ISBN 5-89806-060-X. Т. 2. —- 2003. —- 721 с. 500 экз. —- ISBN 5-89806-056-1.
- Древняя и средневековая история удмуртского народа / Р. Д. Голдина ; Ин-т истории и культуры народов Приуралья при Удмурт. гос. ун-те. —- 2-е изд., перераб. —- Ижевск : Удмурт. ун-т, 2004. —- 420 с. —- 1000 экз. —- ISBN 5-7029-0112-6.
- Силуэты растаявших веков : [О работе Кам.-Вят. археол. экспедиции Удмурт. ун-та]. — Ижевск : Удмуртия, 1996. —- 211 с. —- 4000 экз. —- ISBN 5-7659-0728-8.
- Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы : Межвуз. сб. науч. тр. / Удм. гос. ун-т; [Редкол.: Р. Д. Голдина (отв. ред.) и др.]. —- Ижевск : Изд-во Удм. ун-та, 1995. —- 207 с. Библиогр. в конце ст. —- 500 экз. —- ISBN 5-7029-0125-8.
- Средневековые памятники верховьев Камы. —- Свердловск : Изд-во Урал. ун-та, 1989. —- 215 с. —- 1000 экз. (соавт. В.А. Кананин)
- Новые археологические исследования на территории Урала : Межвуз. сб. науч. тр. / Удм. гос. ун-т им. 50-летия СССР ; [Редкол.: Р. Д. Голдина (отв. ред.) и др.]. —- Ижевск : УдГУ, 1987. —- 178 с. —- 700 экз.
- Ломоватовская культура в Верхнем Прикамье. — Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1985. —- 279 с. —- 1500 экз. (соавт. Н.В. Водолаго)
- История Удмуртии : с древнейших времен до XV века / [Р. Д. Голдина, О. М. Мельникова, Е. М. Черных и др. ; редкол.: М. Г. Иванова и др.] ; Рос. акад. наук, Урал. отд-ние, Удмурт. ин-т истории, яз. и лит. —- Ижевск : Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН, 2007. —- 300 с., —- К 450-летию добровольного вхождения Удмуртии в состав Российского государства. —- 2500 экз. —- ISBN 5-7691-1980-2.
Напишите отзыв о статье "Голдина, Римма Дмитриевна"
Ссылки
- [kamavyatka.school.udsu.ru/collective История Камско-Вятского междуречья — Коллектив научной школы]
|
Это заготовка статьи об учёном-археологе. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Голдина, Римма Дмитриевна
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Ожидая уведомления о зачислении его в члены комитета, князь Андрей возобновил старые знакомства особенно с теми лицами, которые, он знал, были в силе и могли быть нужны ему. Он испытывал теперь в Петербурге чувство, подобное тому, какое он испытывал накануне сражения, когда его томило беспокойное любопытство и непреодолимо тянуло в высшие сферы, туда, где готовилось будущее, от которого зависели судьбы миллионов. Он чувствовал по озлоблению стариков, по любопытству непосвященных, по сдержанности посвященных, по торопливости, озабоченности всех, по бесчисленному количеству комитетов, комиссий, о существовании которых он вновь узнавал каждый день, что теперь, в 1809 м году, готовилось здесь, в Петербурге, какое то огромное гражданское сражение, которого главнокомандующим было неизвестное ему, таинственное и представлявшееся ему гениальным, лицо – Сперанский. И самое ему смутно известное дело преобразования, и Сперанский – главный деятель, начинали так страстно интересовать его, что дело воинского устава очень скоро стало переходить в сознании его на второстепенное место.
Князь Андрей находился в одном из самых выгодных положений для того, чтобы быть хорошо принятым во все самые разнообразные и высшие круги тогдашнего петербургского общества. Партия преобразователей радушно принимала и заманивала его, во первых потому, что он имел репутацию ума и большой начитанности, во вторых потому, что он своим отпущением крестьян на волю сделал уже себе репутацию либерала. Партия стариков недовольных, прямо как к сыну своего отца, обращалась к нему за сочувствием, осуждая преобразования. Женское общество, свет , радушно принимали его, потому что он был жених, богатый и знатный, и почти новое лицо с ореолом романической истории о его мнимой смерти и трагической кончине жены. Кроме того, общий голос о нем всех, которые знали его прежде, был тот, что он много переменился к лучшему в эти пять лет, смягчился и возмужал, что не было в нем прежнего притворства, гордости и насмешливости, и было то спокойствие, которое приобретается годами. О нем заговорили, им интересовались и все желали его видеть.
На другой день после посещения графа Аракчеева князь Андрей был вечером у графа Кочубея. Он рассказал графу свое свидание с Силой Андреичем (Кочубей так называл Аракчеева с той же неопределенной над чем то насмешкой, которую заметил князь Андрей в приемной военного министра).
– Mon cher, [Дорогой мой,] даже в этом деле вы не минуете Михаил Михайловича. C'est le grand faiseur. [Всё делается им.] Я скажу ему. Он обещался приехать вечером…
– Какое же дело Сперанскому до военных уставов? – спросил князь Андрей.
Кочубей, улыбнувшись, покачал головой, как бы удивляясь наивности Болконского.
– Мы с ним говорили про вас на днях, – продолжал Кочубей, – о ваших вольных хлебопашцах…
– Да, это вы, князь, отпустили своих мужиков? – сказал Екатерининский старик, презрительно обернувшись на Болконского.
– Маленькое именье ничего не приносило дохода, – отвечал Болконский, чтобы напрасно не раздражать старика, стараясь смягчить перед ним свой поступок.
– Vous craignez d'etre en retard, [Боитесь опоздать,] – сказал старик, глядя на Кочубея.
Категории:
- Родившиеся 10 ноября
- Родившиеся в 1941 году
- Персоналии по алфавиту
- Учёные по алфавиту
- Родившиеся в Большесосновском районе
- Историки СССР
- Археологи СССР
- Историки России
- Археологи России
- Доктора исторических наук
- Преподаватели УдГУ
- Выпускники Уральского университета
- Заслуженные работники высшей школы Российской Федерации
- Почётные работники высшего профессионального образования Российской Федерации
- Преподаватели Уральского университета
- Заслуженные деятели науки Удмуртской АССР
