Голдин, Клаудия Дейл

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Клаудия Дейл Голдин
Claudia Dale Goldin
Научная сфера:

экономика

Клаудия Дейл Голдин (англ. Claudia Goldin; родилась 14 мая 1946, Нью-Йорк, США) — американский экономист, профессор кафедры экономики имени Генри Ли Гарвардского университета, президент Американской экономической ассоциации в 2013 году.





Биография

Клаудия родилась 14 мая 1946 года в Нью-Йорке[1].

В 1967 году закончила Корнелльский университет со степенью бакалавра экономики с отличием по всем предметам, в 1969 году получила магистерскую степень по экономике в Чикагском университете, а в 1972 году удостоена докторской степени по экономике в Чикагском университете[1].

Преподавательскую деятельность начала в качестве ассистента профессора экономики в Висконсинском университете в Мадисоне в 1971—1973 годах. В 1973—1979 годах — ассистент профессора экономики в Принстонском университете, в 1979—1985 годах — ассоциированный профессор экономики в Пенсильванском университете, в 1985—1990 годах полный профессор экономики в Пенсильванском университете. А с 1990 года, являясь первой женщиной в штате экономического факультета университета, профессор кафедры экономики имени Генри Ли Гарвардского университета[1].

В 1975—1976 годах была приглашённым лектором по экономике в Гарвардском университете, в 1982—1983 годах член Института перспективных исследований, в 1983—1984 годах директор аспирантуры Пенсильванского университета. В 1987—1988 годах — приглашенный сотрудник департамента производственных отношений Принстонского университета, а в 1993—1994 годах — приглашенный сотрудник Брукингского института, в 1997—1998 годах — приглашенный сотрудник Фонда Рассела[en], в 2005—2006 годах — приглашенный сотрудник Института перспективных исследований Рэдклиффа[en]. Директор развития американской программы экономики и ассоциированный сотрудник Национального бюро экономических исследований[1].

В 2013 года президент, а в 1990 году вице-президент Американской экономической ассоциации, в 1999 году президент, в 1988 году вице-президент Ассоциации экономической истории[en], член Американского философского общества с 2015 года, член Американской академии искусств и наук с 1992 года, член общества клиометрики с 2010 года, член Общества экономики труда с 2005 года, член Американской академии политических и социальных наук[en] с 2006 года, член Эконометрического общества с 1991 года[1].

Награды

Клаудия Голдин за свои достижения была награждена[1]:

Библиография

Напишите отзыв о статье "Голдин, Клаудия Дейл"

Примечания

  1. 1 2 3 4 5 6 The President and Fellows of Harvard College [scholar.harvard.edu/goldin/biocv Bio for Claudia Goldin].

Отрывок, характеризующий Голдин, Клаудия Дейл

– Ну, для чего вы идете на войну? – спросил Пьер.
– Для чего? я не знаю. Так надо. Кроме того я иду… – Oн остановился. – Я иду потому, что эта жизнь, которую я веду здесь, эта жизнь – не по мне!


В соседней комнате зашумело женское платье. Как будто очнувшись, князь Андрей встряхнулся, и лицо его приняло то же выражение, какое оно имело в гостиной Анны Павловны. Пьер спустил ноги с дивана. Вошла княгиня. Она была уже в другом, домашнем, но столь же элегантном и свежем платье. Князь Андрей встал, учтиво подвигая ей кресло.
– Отчего, я часто думаю, – заговорила она, как всегда, по французски, поспешно и хлопотливо усаживаясь в кресло, – отчего Анет не вышла замуж? Как вы все глупы, messurs, что на ней не женились. Вы меня извините, но вы ничего не понимаете в женщинах толку. Какой вы спорщик, мсье Пьер.
– Я и с мужем вашим всё спорю; не понимаю, зачем он хочет итти на войну, – сказал Пьер, без всякого стеснения (столь обыкновенного в отношениях молодого мужчины к молодой женщине) обращаясь к княгине.
Княгиня встрепенулась. Видимо, слова Пьера затронули ее за живое.
– Ах, вот я то же говорю! – сказала она. – Я не понимаю, решительно не понимаю, отчего мужчины не могут жить без войны? Отчего мы, женщины, ничего не хотим, ничего нам не нужно? Ну, вот вы будьте судьею. Я ему всё говорю: здесь он адъютант у дяди, самое блестящее положение. Все его так знают, так ценят. На днях у Апраксиных я слышала, как одна дама спрашивает: «c'est ca le fameux prince Andre?» Ma parole d'honneur! [Это знаменитый князь Андрей? Честное слово!] – Она засмеялась. – Он так везде принят. Он очень легко может быть и флигель адъютантом. Вы знаете, государь очень милостиво говорил с ним. Мы с Анет говорили, это очень легко было бы устроить. Как вы думаете?
Пьер посмотрел на князя Андрея и, заметив, что разговор этот не нравился его другу, ничего не отвечал.
– Когда вы едете? – спросил он.
– Ah! ne me parlez pas de ce depart, ne m'en parlez pas. Je ne veux pas en entendre parler, [Ах, не говорите мне про этот отъезд! Я не хочу про него слышать,] – заговорила княгиня таким капризно игривым тоном, каким она говорила с Ипполитом в гостиной, и который так, очевидно, не шел к семейному кружку, где Пьер был как бы членом. – Сегодня, когда я подумала, что надо прервать все эти дорогие отношения… И потом, ты знаешь, Andre? – Она значительно мигнула мужу. – J'ai peur, j'ai peur! [Мне страшно, мне страшно!] – прошептала она, содрогаясь спиною.
Муж посмотрел на нее с таким видом, как будто он был удивлен, заметив, что кто то еще, кроме его и Пьера, находился в комнате; и он с холодною учтивостью вопросительно обратился к жене:
– Чего ты боишься, Лиза? Я не могу понять, – сказал он.
– Вот как все мужчины эгоисты; все, все эгоисты! Сам из за своих прихотей, Бог знает зачем, бросает меня, запирает в деревню одну.
– С отцом и сестрой, не забудь, – тихо сказал князь Андрей.
– Всё равно одна, без моих друзей… И хочет, чтобы я не боялась.
Тон ее уже был ворчливый, губка поднялась, придавая лицу не радостное, а зверское, беличье выраженье. Она замолчала, как будто находя неприличным говорить при Пьере про свою беременность, тогда как в этом и состояла сущность дела.
– Всё таки я не понял, de quoi vous avez peur, [Чего ты боишься,] – медлительно проговорил князь Андрей, не спуская глаз с жены.
Княгиня покраснела и отчаянно взмахнула руками.
– Non, Andre, je dis que vous avez tellement, tellement change… [Нет, Андрей, я говорю: ты так, так переменился…]
– Твой доктор велит тебе раньше ложиться, – сказал князь Андрей. – Ты бы шла спать.
Княгиня ничего не сказала, и вдруг короткая с усиками губка задрожала; князь Андрей, встав и пожав плечами, прошел по комнате.
Пьер удивленно и наивно смотрел через очки то на него, то на княгиню и зашевелился, как будто он тоже хотел встать, но опять раздумывал.
– Что мне за дело, что тут мсье Пьер, – вдруг сказала маленькая княгиня, и хорошенькое лицо ее вдруг распустилось в слезливую гримасу. – Я тебе давно хотела сказать, Andre: за что ты ко мне так переменился? Что я тебе сделала? Ты едешь в армию, ты меня не жалеешь. За что?
– Lise! – только сказал князь Андрей; но в этом слове были и просьба, и угроза, и, главное, уверение в том, что она сама раскается в своих словах; но она торопливо продолжала:
– Ты обращаешься со мной, как с больною или с ребенком. Я всё вижу. Разве ты такой был полгода назад?
– Lise, я прошу вас перестать, – сказал князь Андрей еще выразительнее.
Пьер, всё более и более приходивший в волнение во время этого разговора, встал и подошел к княгине. Он, казалось, не мог переносить вида слез и сам готов был заплакать.
– Успокойтесь, княгиня. Вам это так кажется, потому что я вас уверяю, я сам испытал… отчего… потому что… Нет, извините, чужой тут лишний… Нет, успокойтесь… Прощайте…
Князь Андрей остановил его за руку.
– Нет, постой, Пьер. Княгиня так добра, что не захочет лишить меня удовольствия провести с тобою вечер.
– Нет, он только о себе думает, – проговорила княгиня, не удерживая сердитых слез.
– Lise, – сказал сухо князь Андрей, поднимая тон на ту степень, которая показывает, что терпение истощено.
Вдруг сердитое беличье выражение красивого личика княгини заменилось привлекательным и возбуждающим сострадание выражением страха; она исподлобья взглянула своими прекрасными глазками на мужа, и на лице ее показалось то робкое и признающееся выражение, какое бывает у собаки, быстро, но слабо помахивающей опущенным хвостом.
– Mon Dieu, mon Dieu! [Боже мой, Боже мой!] – проговорила княгиня и, подобрав одною рукой складку платья, подошла к мужу и поцеловала его в лоб.