Голиус, Якобус

Якобус Голиус
лат. Jacobus Golius нидерл. Jacob van Gool
Дата рождения:	1596(1596)
Место рождения:	Гаага
Дата смерти:	28 сентября 1667(1667-09-28)
Место смерти:	Лейден
Научная сфера:	востоковед, математик, астроном
Альма-матер:	Лейденский университет
Научный руководитель:	Томас Эрпениус Виллеброрд Снелл

Якобус Голиус, также Якоб ван Голь, Якобо Голио (лат. Jacobus Golius, нидерл. Jacob van Gool, Jacob Gohl, Iacobo Golio, род. 1596, Гаага — ум. 28 сентября 1667, Лейден) — нидерландский востоковед, математик, астроном и путешественник, ректор Лейденского университета.

Биография

Я. ван Голь родился в зажиточной бюргерской семье. В 1612 году он приступает к изучению философии, теологии, математики и медицины в Лейденском университете. В возрасте 20 лет прерывает обучение и возвращается в загородное имение отца, где занимается самообразованием. После перенесённой тяжёлой болезни Якоб в 1618 возвращается в университет, чтобы изучать арабский и другие восточные языки. Там его учителем становится Томас Эрпениус. После окончания курса Якоб уезжает во Францию и преподаёт в Ла-Рошели греческий язык. В 1622 он в составе голландского посольства приезжает в Марокко. Здесь он изучает местные старинные документы и хроники, начинает писать историю Марокко и города Фес. Вернувшись на родину, учёный занимается переводом привезённых из Марокко арабских памятников. В мае 1625 года Голиус становится преемником своего учителя Эрпениуса на профессорской кафедре восточных языков Лейденского университета. Для углубления своих знаний о Ближнем Востоке учёный в 1626—1629 годах совершает путешествие по Сирии, Аравии, посещает Стамбул, где большое внимание уделяет местным библиотекам.

После возвращения в Лейден в 1629 году Голиус становится также профессором математики. Тем не менее, известность ему принесли, в первую очередь, его работы по востоковедению, в частности главный труд его жизни Lexicon Arabico-Latinum (Арабо-латинский словарь), в течение ряда поколений остававшийся образцовой работой в данной области. Среди других выдающихся произведений Голиуса следует упомянуть его перевод Нового завета на новогреческий язык, а также Гейдельбергский катехизис и литургии — на арабский язык. Голиус считался одним из ведущих востоковедов Европы своего времени и поддерживал интенсивные контакты с рядом выдающихся своих современников, например с Декартом. Влияние научных работ Голиуса можно обнаружить и в созданных через много лет произведениях Гёте.

Сочинения

• Lexicon Arabico-Latinum. Typis Bonaventuræ & Abrahami Elseviriorum, Leiden 1653 (И. В. фон Гёте упоминает этот словарь 12 февраля 1819 года в своём дневнике. Георг Вильгельм Фридрих Фрайтаг издал его в расширенном виде в 4-х томах: Lexicon arabico-latinum, Halle 1830—1837.)
• Proverbia quaedam Alis, imperatoris Muslemici, et Carmen Tograipoetae doctissimi, necnon dissertatio quaedam Aben Synae. 1629.
• Ahmedis Arabsiadae vitae et rerum gestarum Timuri, gui vulgo Tamer, lanes dicitur, historia. 1636.
• Переиздание с существенным дополнениями Grammatica Arabica Т.Эрпениуса.
• Joan Blaeu, Martino Martinio, Jacobus Golius: Novvs Atlas, Das ist, Weltbeschreibung … In welches Asia, und Sina. Blaeu [Amsterdam] 1655.
• Dictionarium Persico-Latinum (с дополнениями издано Эдмундом Кастеллом в его Lexicon heptaglotton, 1669).
• Muhammedis, filii Ketiri Ferganensis, qui vulgo Alfraganus dicitur, elementa astronomica Arabice et Latine. 1669. [astronomie-rara.ethbib.ethz.ch/zut/content/titleinfo/357727 доступна онлайн]

Литература

• E. Savage-Smith, Colin Wakefield: Jacobus Golius and celestial cartography. В: W. D. Hackmann und A. J. Turner (изд.): Learning, Language and Invention: Essays. Presented to Francis Maddison. Aldershot, Variorum, 1994, S. 238—260.
• Johann Samuel Ersc, Johann Gottfried Gruber: [gdz.sub.uni-goettingen.de/dms/load/img/?PPN=PPN356746100 Allgemeine Encyclopädie der Wissenschaften und Künste]. Hermann Brockhaus Verlag, Leipzig 1861, 1. Sekt., 73 Teil, S. 341

Ссылки

• Голиус, Яков // Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона. — СПб., 1908—1913.

Отрывок, характеризующий Голиус, Якобус

Опять мужественный голос перебил артиллериста.
– Ну, угостите же травником то вашим, Тушин, – сказал он.
«А, это тот самый капитан, который без сапог стоял у маркитанта», подумал князь Андрей, с удовольствием признавая приятный философствовавший голос.
– Травничку можно, – сказал Тушин, – а всё таки будущую жизнь постигнуть…
Он не договорил. В это время в воздухе послышался свист; ближе, ближе, быстрее и слышнее, слышнее и быстрее, и ядро, как будто не договорив всего, что нужно было, с нечеловеческою силой взрывая брызги, шлепнулось в землю недалеко от балагана. Земля как будто ахнула от страшного удара.
В то же мгновение из балагана выскочил прежде всех маленький Тушин с закушенною на бок трубочкой; доброе, умное лицо его было несколько бледно. За ним вышел владетель мужественного голоса, молодцоватый пехотный офицер, и побежал к своей роте, на бегу застегиваясь.


Князь Андрей верхом остановился на батарее, глядя на дым орудия, из которого вылетело ядро. Глаза его разбегались по обширному пространству. Он видел только, что прежде неподвижные массы французов заколыхались, и что налево действительно была батарея. На ней еще не разошелся дымок. Французские два конные, вероятно, адъютанта, проскакали по горе. Под гору, вероятно, для усиления цепи, двигалась явственно видневшаяся небольшая колонна неприятеля. Еще дым первого выстрела не рассеялся, как показался другой дымок и выстрел. Сраженье началось. Князь Андрей повернул лошадь и поскакал назад в Грунт отыскивать князя Багратиона. Сзади себя он слышал, как канонада становилась чаще и громче. Видно, наши начинали отвечать. Внизу, в том месте, где проезжали парламентеры, послышались ружейные выстрелы.
Лемарруа (Le Marierois) с грозным письмом Бонапарта только что прискакал к Мюрату, и пристыженный Мюрат, желая загладить свою ошибку, тотчас же двинул свои войска на центр и в обход обоих флангов, надеясь еще до вечера и до прибытия императора раздавить ничтожный, стоявший перед ним, отряд.
«Началось! Вот оно!» думал князь Андрей, чувствуя, как кровь чаще начинала приливать к его сердцу. «Но где же? Как же выразится мой Тулон?» думал он.
Проезжая между тех же рот, которые ели кашу и пили водку четверть часа тому назад, он везде видел одни и те же быстрые движения строившихся и разбиравших ружья солдат, и на всех лицах узнавал он то чувство оживления, которое было в его сердце. «Началось! Вот оно! Страшно и весело!» говорило лицо каждого солдата и офицера.
Не доехав еще до строившегося укрепления, он увидел в вечернем свете пасмурного осеннего дня подвигавшихся ему навстречу верховых. Передовой, в бурке и картузе со смушками, ехал на белой лошади. Это был князь Багратион. Князь Андрей остановился, ожидая его. Князь Багратион приостановил свою лошадь и, узнав князя Андрея, кивнул ему головой. Он продолжал смотреть вперед в то время, как князь Андрей говорил ему то, что он видел.
Выражение: «началось! вот оно!» было даже и на крепком карем лице князя Багратиона с полузакрытыми, мутными, как будто невыспавшимися глазами. Князь Андрей с беспокойным любопытством вглядывался в это неподвижное лицо, и ему хотелось знать, думает ли и чувствует, и что думает, что чувствует этот человек в эту минуту? «Есть ли вообще что нибудь там, за этим неподвижным лицом?» спрашивал себя князь Андрей, глядя на него. Князь Багратион наклонил голову, в знак согласия на слова князя Андрея, и сказал: «Хорошо», с таким выражением, как будто всё то, что происходило и что ему сообщали, было именно то, что он уже предвидел. Князь Андрей, запихавшись от быстроты езды, говорил быстро. Князь Багратион произносил слова с своим восточным акцентом особенно медленно, как бы внушая, что торопиться некуда. Он тронул, однако, рысью свою лошадь по направлению к батарее Тушина. Князь Андрей вместе с свитой поехал за ним. За князем Багратионом ехали: свитский офицер, личный адъютант князя, Жерков, ординарец, дежурный штаб офицер на энглизированной красивой лошади и статский чиновник, аудитор, который из любопытства попросился ехать в сражение. Аудитор, полный мужчина с полным лицом, с наивною улыбкой радости оглядывался вокруг, трясясь на своей лошади, представляя странный вид в своей камлотовой шинели на фурштатском седле среди гусар, казаков и адъютантов.