Голицын, Пётр Михайлович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Голицын Пётр Михайлович
Дата рождения

15 ноября 1738(1738-11-15)

Место рождения

Российская империя

Дата смерти

11 ноября 1775(1775-11-11) (36 лет)

Место смерти

Российская империя

Принадлежность

Российская империя Российская империя

Звание

генерал-поручик

Командовал

Невский 1-й пехотный полк

Сражения/войны

Семилетняя война
Русско-турецкая война (1768—1774)
Крестьянская война под предводительством Емельяна Пугачёва:

Награды и премии
Князь Петр Миха́йлович Голи́цын (15 ноября 1738 — 11 ноября 1775) — генерал-поручик из рода Голицыных, один из руководителей подавления Пугачевского восстания. Убит на дуэли при не до конца выясненных обстоятельствах.



Биография

Ранние годы

Младший сын генерал-адмирала Михаила Михайловича (1684—1764) и Татьяны Кирилловны, урождённой Нарышкиной (1702—1757). Унаследовал от родителей подмосковное село Пехра-Яковлевское.

Участник Семилетней войны, отличился в ряде сражений, участвовал во взятии Берлина. В конце 1761 Голицын был переведен из действующей армии в столичный гарнизон и 8 января 1762 назначен флигель-адъютантом к императору Петру III, однако при дворцовом перевороте присоединился к сторонникам Екатерины II.

В 17681769 участвовал в войне с Турцией, где отличился при взятии Хотина. С 1770 — командир Невского пехотного полка в Петербурге. В октябре 1771 получил звание генерал-майора.

Борьба с Пугачёвым

29 ноября 1773 по указу Военной коллегии он вместе с генерал-майором П. Д. Мансуровым был прикомандирован к генерал-аншефу А. И. Бибикову, назначенному командующим войсками, направляемым на подавление Пугачёвского восстания[1]. По приезде в Казань Голицын возглавил корпус, направленный к осаждённому Пугачёвым Оренбургу по Ново-Московской дороге. 10 марта 1774 года Голицын вступил в Сорочинскую крепость, где присоединил к себе бригаду генерала Мансурова, подошедшую по Старо-Московской дороге от Самары после ряда боев с отрядами атамана Арапова.

В битве у Татищевой крепости 22 марта 1774 соединенные корпуса под командованием Голицына нанесли тяжёлое поражение армии восставших. Оставив бригаду Мансурова для перекрытия возможного отступления основных сил Пугачёва к Яицкому городку, Голицын направился к Оренбургу и вошёл в него 29 марта[2]. Встретив правительственные войска у Переволоцкой крепости, Пугачёв вынужден был развернуться и 1 апреля в бою у Сакмарского городка восставшие вновь потерпели тяжёлое поражение, после которого Пугачёв перешёл за излучину реки Белой, к южноуральским заводам.

9 апреля умер А. И. Бибиков. Командующим всеми силами, направленными на подавление восстания по старшинству был назначен генерал-лейтенант Ф. Ф. Щербатов. Считая себя обойденным, Голицын с основными силами корпуса, почти на три месяца задержался в Оренбурге, что дало восставшим необходимую передышку для сбора рассеянных отрядов и пополнения вооружения.

В начале июля Голицын выступил из Оренбурга к Уфе, а оттуда к Казани. К этому моменту Пугачёв, разбитый у Казани Михельсоном, взял Саранск и Пензу, по всему Поволжью вспыхнули крестьянские мятежи, в Москве всерьёз опасались прихода самозванца. Новым командующим был назначен генерал-аншеф П. И. Панин[3]. Бригада Голицына участвует в подавлении многочисленных крестьянских мятежей в Поволжье.

Дуэль

После подавления восстания в 1775 году Голицын был произведен в генерал-поручики и награждён орденом Св. Александра Невского. 11 ноября того же года был убит в Москве на дуэли майором Ф. С. Лавровым из-за ссоры с П. А. Шепелёвым. Есть версия, что убил Голицына сам Шепелев, но из-за его близости к Потёмкину всю вину возложили на майора[4]. Вот как звучит эта запутанная история в интерпретации А. С. Пушкина:

Князь Голицын, нанесший первый удар Пугачеву, был молодой человек и красавец. Императрица заметила его в Москве на бале (в 1775) и сказала: как он хорош! настоящая куколка. Это слово его погубило. Шепелев (впоследствии женатый на одной из племянниц Потемкина) вызвал Голицына на поединок и заколол его, сказывают, «изменнически». Молва обвиняла Потемкина.

Приподнято-романтическое [www.nasledie-rus.ru/img/1110000/1111701.jpg надгробие Голицына в Малом соборе] (скульпторы Я. И. Земельгак, Ф. И. Шубин) считается лучшим в Донском монастыре[5]. На нём выведена загадочная эпитафия: «Благополучие человека не состоит ни в животе, ни в смерти, но в том, чтоб жить и умереть со славою». Согласно дневниковой записи французского дипломата Мари де Корберона, сделанной накануне похорон незадачливого дуэлянта[6]:

Несколько времени тому назад, кн. Голицин побил палкой, в строю, одного офицера Шепелева. Тогда этот господин смолчал, но через несколько месяцев вышел из полка, в котором служил, и приехал в Москву к кн. Голицыну требовать от него удовлетворения, причем дал ему пощечину. Князь вытолкал его вон, на том дело и остановилось. Все удивлялись, почему князь в свою очередь не требует удовлетворения, но он говорит, что не может драться с субалтерн-офицером. По этому поводу состоялся суд, приговоривший Шепелева к удалению от двора, а Голицына – к выходу в отставку. Последний стал распространять слухи, что потребует отчета от Лаврова, который будто бы подстрекал Шепелева на драку. Лавров явился к нему за объяснением, а князь отвечал так невежливо, что получил вызов на дуэль, которая должна была быть на пистолетах. Перед дуэлью, во время заряжания, почему-то тянувшегося очень долго, Лавров стал оправдываться и отрицать обвинения кн. Голицина, а последний, взбешенный медленностью процедуры, не вытерпел и бросился на Лаврова с обнаженной шпагой, но, не успев нанести удара, сам был дважды ранен, после чего и умер через некоторое время.

Согласно современной научной версии событий Голицын подозревал именно Шепелева в том, что последний настроил Лаврова искать сатисфакции за давнюю обиду, а в ходе объяснения, не дав Шепелеву оправдаться, вызвал его на дуэль. Во время самой дуэли Голицын, как и описано у Корберона, бросился на Шепелева со шпагой, но был убит. Шепелев, не понесший никакого наказания, но — получивший немедленно годичный отпуск, — возможно, тоже был ранен. На карьере Шепелева в екатерининские времена этот эпизод никак не сказался. Исследователи приходят к выводу, что Екатерина II запретила предавать подробности дуэли огласке щадя репутацию рода Голицыных.[7]

Семья

Пётр Михайлович был женат с 28 июля 1763 года на княжне Екатерине Александровне Долгоруковой (1745—1770). В браке родились:

  • Михаил Петрович (30.08.1764— 06.06.1848), тайный советник, шпталмейстер, действительный камергер и библиоман, владелец и устроитель усадьбы Пехра-Яковлевское. На месте его московской усадьбы разбит сад им. Баумана. Его библиотека была распродана в Париже, умер в бедности на попечении двоюродного брата С. М. Голицына. Женат на Анне Ивановне Козловой, скончалась в родах. Единственный сын, Николай, умер через несколько дней после рождения и похоронен, вместе с матерью, в Москве, в Донском монастыре.
  • Екатерина Петровна (08.02.1766—14.04.1767).

Незадолго до смерти, в сентябре 1775 года обручился с фрейлиной княжной Анной Михайловной Волконской (1749—1824), дочерью московского градоначальника князя М. Н. Волконского. Церемония обручения была при дворе в присутствие императрицы. В 1780 году княжна Волконская вышла замуж за князя А. А. Прозоровского.

Предки

Голицын, Пётр Михайлович — предки
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Андрей Иванович Голицын
 
 
 
 
 
 
 
Андрей Андреевич Голицын
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Михаил Андреевич Голицын
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Юрий Григорьевич Пильемов-Сабуров
 
 
 
 
 
 
 
Евфимия Юрьевна Пильемова-Сабурова
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Михаил Михайлович Голицын
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Никита Кафтырёв
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Прасковья Никитична Кафтырёва
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Пётр Михайлович Голицын
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Фома Иванович Нарышкин
 
 
 
 
 
 
 
Алексей Фомич Нарышкин
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Кирилл Алексеевич Нарышкин
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Татьяна Кирилловна Нарышкина
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Ефим Фёдорович Мышецкий
 
 
 
 
 
 
 
Яков Ефимович Мышецкий
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Мария
 
 
 
 
 
 
 
Анастасия Яковлевна Мышецкая
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Феодора Ивановна
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
</center>

Напишите отзыв о статье "Голицын, Пётр Михайлович"

Примечания

  1. [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1760-1780/Pugachev/Grot/text2.htm Я. К. Грот Материалы для истории Пугачёвского бунта. Бумаги А. И. Бибикова]
  2. Голицыны // Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. В. Ф. Новицкого [и др.]. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911—1915.</span>
  3. [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Russ/XVIII/1760-1780/Pugachev/Grot/text3.htm Я. К. Грот Материалы для истории Пугачёвского бунта. Бумаги П. Н. Панина]
  4. Лопатин В. Смерть князя—куколки. // Родина, 1999, № 6, с. 97.
  5. [www.pravenc.ru/text/178962.html Донской Иконы Божией Матери Московский Мужской Монастырь]
  6. Интимный дневник шевалье де-Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II. — СПб., 1907.
  7. [www.shepelevy.net/duel.htm Дуэль П.А.Шепелева и князя П.М.Голицына]
  8. </ol>

Ссылки

  • [www.hrono.info/biograf/bio_g/golicyn_pm.html Биография на сайте ХРОНОС]

Отрывок, характеризующий Голицын, Пётр Михайлович

Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.


На другой день после отъезда сына князь Николай Андреич позвал к себе княжну Марью.
– Ну что, довольна теперь? – сказал он ей, – поссорила с сыном! Довольна? Тебе только и нужно было! Довольна?.. Мне это больно, больно. Я стар и слаб, и тебе этого хотелось. Ну радуйся, радуйся… – И после этого княжна Марья в продолжение недели не видала своего отца. Он был болен и не выходил из кабинета.
К удивлению своему, княжна Марья заметила, что за это время болезни старый князь так же не допускал к себе и m lle Bourienne. Один Тихон ходил за ним.
Через неделю князь вышел и начал опять прежнюю жизнь, с особенной деятельностью занимаясь постройками и садами и прекратив все прежние отношения с m lle Bourienne. Вид его и холодный тон с княжной Марьей как будто говорил ей: «Вот видишь, ты выдумала на меня налгала князю Андрею про отношения мои с этой француженкой и поссорила меня с ним; а ты видишь, что мне не нужны ни ты, ни француженка».
Одну половину дня княжна Марья проводила у Николушки, следя за его уроками, сама давала ему уроки русского языка и музыки, и разговаривая с Десалем; другую часть дня она проводила в своей половине с книгами, старухой няней и с божьими людьми, которые иногда с заднего крыльца приходили к ней.
О войне княжна Марья думала так, как думают о войне женщины. Она боялась за брата, который был там, ужасалась, не понимая ее, перед людской жестокостью, заставлявшей их убивать друг друга; но не понимала значения этой войны, казавшейся ей такою же, как и все прежние войны. Она не понимала значения этой войны, несмотря на то, что Десаль, ее постоянный собеседник, страстно интересовавшийся ходом войны, старался ей растолковать свои соображения, и несмотря на то, что приходившие к ней божьи люди все по своему с ужасом говорили о народных слухах про нашествие антихриста, и несмотря на то, что Жюли, теперь княгиня Друбецкая, опять вступившая с ней в переписку, писала ей из Москвы патриотические письма.
«Я вам пишу по русски, мой добрый друг, – писала Жюли, – потому что я имею ненависть ко всем французам, равно и к языку их, который я не могу слышать говорить… Мы в Москве все восторжены через энтузиазм к нашему обожаемому императору.
Бедный муж мой переносит труды и голод в жидовских корчмах; но новости, которые я имею, еще более воодушевляют меня.
Вы слышали, верно, о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем; но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, недостает… и т. д.
Преимущественно не понимала княжна Марья всего значения этой войны потому, что старый князь никогда не говорил про нее, не признавал ее и смеялся за обедом над Десалем, говорившим об этой войне. Тон князя был так спокоен и уверен, что княжна Марья, не рассуждая, верила ему.
Весь июль месяц старый князь был чрезвычайно деятелен и даже оживлен. Он заложил еще новый сад и новый корпус, строение для дворовых. Одно, что беспокоило княжну Марью, было то, что он мало спал и, изменив свою привычку спать в кабинете, каждый день менял место своих ночлегов. То он приказывал разбить свою походную кровать в галерее, то он оставался на диване или в вольтеровском кресле в гостиной и дремал не раздеваясь, между тем как не m lle Bourienne, a мальчик Петруша читал ему; то он ночевал в столовой.
Первого августа было получено второе письмо от кня зя Андрея. В первом письме, полученном вскоре после его отъезда, князь Андрей просил с покорностью прощения у своего отца за то, что он позволил себе сказать ему, и просил его возвратить ему свою милость. На это письмо старый князь отвечал ласковым письмом и после этого письма отдалил от себя француженку. Второе письмо князя Андрея, писанное из под Витебска, после того как французы заняли его, состояло из краткого описания всей кампании с планом, нарисованным в письме, и из соображений о дальнейшем ходе кампании. В письме этом князь Андрей представлял отцу неудобства его положения вблизи от театра войны, на самой линии движения войск, и советовал ехать в Москву.
За обедом в этот день на слова Десаля, говорившего о том, что, как слышно, французы уже вступили в Витебск, старый князь вспомнил о письме князя Андрея.