Голицын, Сергей Дмитриевич
Поделись знанием:
Князь Сергей Дмитриевич Голицын (10 (20) июня 1696 — 1 (12) июля 1738) — русский государственный деятель (посол в Испании, казанский губернатор) из четвёртой линии рода Голицыных (Михайловичей). Тайный советник (1729), камергер (1727).
15 мая 1723 Голицын прибыл в Мадрид, а уже 23 мая вручил верительные грамоты королю Испании Филиппу V в Аранхуэсском дворце. 2 февраля 1726 года Голицын был отозван из Испании и вернулся в Россию.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
Сергей Дмитриевич Голицын<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"> </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет кисти неизвестного художника перв. пол. XVIII века. (Музей «Зарайский кремль»)</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 1736 — 1738 | |||
| Предшественник: | Александр Иванович Румянцев | ||
| Преемник: | Артемий Григорьевич Загряжский | ||
| |||
| 1734 — 1735 | |||
| Предшественник: | Семён Аврамов | ||
| Преемник: | Иван Петрович Калушкин | ||
| |||
| 1732 — 1734 | |||
| Предшественник: | Дмитрий Михайлович Голицын | ||
| Преемник: | Пётр Наумович Мельгунов | ||
| |||
| 31.08.1729 — 1731 | |||
| |||
| 22.04.1722 — 12.02.1726 | |||
| Предшественник: | Пётр Петрович Бредаль | ||
| Преемник: | Иван Андреевич Щербатов | ||
| Рождение: | 20 июня 1696 | ||
| Смерть: | 12 июля 1738 (42 года) | ||
| Род: | Голицыны | ||
| Отец: | Дмитрий Михайлович Голицын | ||
| Мать: | Анна Яковлевна Одоевская | ||
| Супруга: | Прасковья Ивановна Нарышкина (ум. 1723) | ||
| Награды: |
| ||
Содержание
Биография
Князь Сергей Дмитриевич Голицын родился в семье князя Дмитрия Михайловича Голицына (1665—1737) и Анны Яковлевны, урождённой княжны Одоевской (ум. 1750). Имел брата Алексея (1697—1768) и сестру Анастасию (1698—1747), в будущем супругу князя Кантемира.
В возрасте десяти лет князь Голицын был отправлен в Европу, где получил блестящее образование. Он владел несколькими европейскими языками (греческим, латынью, немецким, голландским, английским, французским, испанским, итальянским).
С начала 1720-х годов С. Д. Голицын занимал пост резидента в Вольфенбюттеле. В возрасте 26 лет получил придворный чин камер-юнкера. 22 апреля 1722 года указом Петра I князь Голицын был назначен первым российским постоянным дипломатическим представителем в Испании[1]. Согласно инструкции от 14 июля 1722 года он должен был[2]
|
смотреть на все поступки испанского двора, воинские приготовления, вооружение флота; разведывать, в какой дружбе и обязательствах король испанский находится с другими державами,.. приятна ли присылка его, Голицына, ко двору испанскому, и в конференции объявить министрам испанским склонность императора к установлению доброго купечества между Россией и Испанией, чтобы получать товары из первых рук. | 
|
С. Д. Голицын входил в ближайшее окружение императора Петра II. 1 января 1727 года получил чин камергера, а 29 июня был награждён орденом Св. Александра Невского. Избегая влияния князя на молодого царя, Долгорукие добились его назначения посланником в Берлин[3]. 31 августа 1729 года император указал «отправить ко двору королевского величества прусского… князя Сергея Голицына, и дать ему чин тайного советника и полномочного министра»[4]. После заключения в 1731 году Русско-прусского союзного договора Голицын был возвращён Россию и назначен президентом Камер-коллегии, ведавшей казенными доходами.
В августе 1734 года вновь вернулся на дипломатическую службу и был назначен послом в Персию, где 10 марта 1735 года подписал Гянджинский договор.В начале 1736 года князь Голицын и русское посольство вернулись на родину.
В 1736 году его отец, князь Дмитрий Михайлович, был арестован, обвинён в подготовке заговора и заключён в Шлиссельбургскую крепость. Находившийся при дворе императрицы Анны Иоанновны князь Сергей Голицын, также попал в опалу и был отправлен губернатором в Казанскую губернию.
1 (12) июля 1738[5][6] года князь Сергей Дмитриевич Голицын погиб от удара молнии во время псовой охоты в окрестностях Казани.
Брак
В 1722 году князь Сергей Голицын женился на Прасковье Ивановне, урождённой Нарышкиной (?—1723), дочери стольника Ивана Ивановича Нарышкина. Брак был бездетен.
Напишите отзыв о статье "Голицын, Сергей Дмитриевич"
Примечания
- ↑ [www.rusbar.com/article.sdf/ru/enlaces/274 Из истории российско-испанских связей]
- ↑ Соловьев С. М. История России с древнейших времен // Соловьев С. М. Сочинения. — М., 1993. — Кн. 9. — Т. 18. — С. 436
- ↑ Соловьев С.М. Царствование императора Петра II Алексеевича // [www.familytree.ru/ru/history/ssmh/solv19p2.htm История России с древнейших времен].
- ↑ . Сборник РИО. — СПб., 1898. — Т. 101. — С. 199.
- ↑ БРЭ Т.7
- ↑ по другим данным [ioann.tol.ru/magazine/go/anonymous/main/?path=mg:/numbers/2006_2/09/09_1/] —1739
Литература
- Голицыны // Большая Российская энциклопедия / Председатель науч.-ред. совета Ю. С. Осипов, отв. ред. с. Л. Кравец. — М: БРЭ, 2007. — Т. 7. — С. 324-325. — ISBN 978-5-85270-337-8.
Ссылки
- [ioann.tol.ru/magazine/go/anonymous/main/?path=mg:/numbers/2006_2/09/09_1/ Евгений Долгов «В великих хлопотах нахожуся в отправлении дел» (казанский губернатор С. Д. Голицын) ]
- [www.nasledie-rus.ru/podshivka/9203.php Мария Крючкова Вотчина князь Дмитрея княж Михайлова сына Голицына]
- [web.archive.org/web/20101028072157/www.rusdiplomats.narod.ru/ambassadors/golicin-sd.html С. Д. Голицын]
- [ru.rodovid.org/wk/Запись:167808 Голицын, Сергей Дмитриевич] на «Родоводе». Дерево предков и потомков
Отрывок, характеризующий Голицын, Сергей Дмитриевич
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.
Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.
– Господин адъютант, – прокричал он, – прикажите, чтобы не толпились. – Адъютант, исполнив приказание, подходил к князю Андрею. С другой стороны подъехал верхом командир батальона.
– Берегись! – послышался испуганный крик солдата, и, как свистящая на быстром полете, приседающая на землю птичка, в двух шагах от князя Андрея, подле лошади батальонного командира, негромко шлепнулась граната. Лошадь первая, не спрашивая того, хорошо или дурно было высказывать страх, фыркнула, взвилась, чуть не сронив майора, и отскакала в сторону. Ужас лошади сообщился людям.
– Ложись! – крикнул голос адъютанта, прилегшего к земле. Князь Андрей стоял в нерешительности. Граната, как волчок, дымясь, вертелась между ним и лежащим адъютантом, на краю пашни и луга, подле куста полыни.
Категории:
- Родившиеся 20 июня
- Родившиеся в 1696 году
- Умершие 12 июля
- Умершие в 1738 году
- Кавалеры ордена Святого Александра Невского
- Персоналии по алфавиту
- Дипломаты Российской империи
- Петровские резиденты в Европе
- Голицыны
- Казанские губернаторы
- Камергеры (Россия)
- Послы Российской империи в Пруссии
- Тайные советники
- Умершие от удара молнии
