Голицын, Фёдор Николаевич

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Голицын, Федор Николаевич»)
Перейти к: навигация, поиск
Фёдор Николаевич Голицын
Неизвестный художник. Портрет князя Фёдора Николаевича Голицына (1 пол. XIX века), ГИМ
Род деятельности:

куратор Московского университета, автор мемуаров

Дата рождения:

7 (18) апреля 1751(1751-04-18)

Место рождения:

Москва

Гражданство:

Россия Россия

Дата смерти:

5 (17) декабря 1827(1827-12-17) (76 лет)

Место смерти:

Москва

Отец:

Николай Фёдорович Голицын
(1728—1780)

Мать:

Прасковья Ивановна Шувалова (1734—1802)

Супруга:

1. Прасковья Николаевна Репнина (1756—1784)
2. Варвара Ивановна Шипова (ум.1804)

Дети:

5 сыновей

Награды и премии:

Князь Фёдор Николаевич Голицын (7 апреля (18 апреля) 1751 — 5 декабря (17 декабря) 1827, Москва) — куратор Московского университета, поэт-любитель, автор мемуаров, владелец усадьбы Петрово-Дальнее.





Биография

Представитель княжеского рода Голицыных, Фёдор Николаевич родился 7(18) апреля 1751 года и был старшим сыном генерал-майора Николая Фёдоровича Голицына (17281780) и его супруги Прасковьи Ивановны, урождённой Шуваловой (17341802). Его сестрой была мемуаристка Варвара Головина. По материнской линии — племянник бездетного вельможи Ивана Ивановича Шувалова.

С рождения был зачислен на службу в лейб-гвардии Конный полк. Находился под покровительством своего дяди Шувалова. В 1771 году получил звание корнета. Позднее в чине поручика отчислен ко двору. В 1768 году с целью совершенствования образования был отправлен в гран-тур за границу, где в то время проживал Шувалов. В Риме Фёдор Николаевич обучался у иезуитов математике, после переехал в Женеву, где начал серьезный курс учения у разных профессоров. Он несколько раз посещал Вольтера в Фернее.

Посетив Вюртемберг, Баварию, Голландию и Англию, в конце 1773 года 22-летний князь Голицын прибыл в Париж. Шувалов ввел племянника в высшее парижское общество и представил королю Людовику XVI и Марии-Антуанетте. Они выказывали Голицыну своё расположение и приглашали его на субботние вечера. Прожив во Франции три года, летом 1777 года Фёдор Николаевич вернулся в Москву. Его приезд в Россию был вызван кончиной его младшего 18-летнего брата, князя Ивана Николаевича.

По приезде в Петербург в сентябре 1777 года князь Голицын был представлен императрице и пожалован в камер-юнкеры. В 1779 году получил назначение в I Департамент Сената за обер-прокурорским столом. С 1786 года — камергер. Желая служить только по дипломатической части, или вовсе не служить, Голицын только два раза получал незначительные дипломатические поручения. В 1787 году в Стокгольме он благодарил короля за его поздравление Екатерины с возвращением её из Крыма, а в 1790 году в Вене — поздравлял Леопольда II со вступлением на престол.

Пользуясь особым расположением к себе великого князя Павла Петровича, Голицын часто бывал у него в Гатчине и Павловске. Известие о кончине Екатерины II застало его в Москве. Он поспешил в Петербург и принимал участие во всех похоронных процессиях.

Московский университет

По просьбе старика Шувалова император Павел I в декабре 1796 года назначил Голицына куратором Московского университета, пожаловав при этом чин тайного советника. По свидетельству профессора Тимковского, Голицын произвел на профессоров благоприятное впечатление своей любезностью и вниманием, но главные заботы его касались внешнего благоустройства — ремонта и чистоты; и на это он привлекал много пожертвований[1].

Служебное положение Голицына не могло не приблизить его к современному ученому и литературному миру. Державин, чьи сочинения он издал, и Карамзин были с ним в переписке, так же как и многие академики Петербургской Академии наук. Несогласия между кураторами университета вынудили князя Голицына в конце 1801 года, по болезни жены, уехать за границу, а 21 ноября 1803 года, по случаю упразднения должности куратора, он уволился от службы тайным советником.

Последние годы

Во время второго своего пребывания в Париже, Голицын был представлен первому консулу Наполеону Бонапарту. Со свойственной ему грубостью, Наполеон спросил князя, на каком основании он носит Мальтийский крест, не будучи католиком, на что князь ответил, что крест этот он получил от гроссмейстера ордена императора Павла I, и что православные такие же христиане, как и католики, после чего первый консул круто от него отвернулся.

Похоронив в 1804 году жену в Париже, князь Голицын вернулся в Россию. Зиму он проводил в Москве, а лето в Петровском, из которых более не выезжал, до самой своей кончины, кроме как в 1812 году. Имея двух старших сыновей, князей Николая и Ивана, на военной службе, Голицын долго не решался покинуть Москвы, благодаря настоятельным уверениям графа Ростопчина, что неприятель Москву не займет. При виде же почти опустевшей столицы, он в конце августа 1812 года с двумя младшими сыновьями переселился во Владимир, где провел зиму в доме Языкова.

В Москве Голицын жил широкою барскою жизнью, имел большой штат прислуги и дворовых людей, но одновременно с этим вел лично образ жизни замкнутый, нисколько не расточительный. С поступлением на службу его сыновей и их отъездом из дома, князь все более и более оставался одиноким, хотя он посещал московское общество и московский клуб, где никогда ни во что не играл. Будучи человеком образованным, свободно владея языками: русским, французским, немецким, английским и итальянским, князь Голицын проводил дни свои в своем кабинете, где много читал и занимался литературным трудом.

Скончался 5(17) декабря 1827 года в Москве. Похоронен в селе Покровском Звенигородского уезда Московской губернии.

Литературная деятельность

В 1779 году начал свою литературную деятельность. Было опубликовано стихотворение, написанное в стиле од Ломоносова, «Песнь на рождение <> Константина Павловича, сочинённая в Сарском Селе, апреля 27 дня, 1779 года». Князь Голицын занимался переводами, например, перевёл «Разговор Силлы с Эвкратом» Шарля-Луи Монтескьё.

Написал воспоминания о Шувалове — «Жизнь обер-камергера Ивана Ивановича Шувалова, писанная племянником его тайным советником князем Фёдором Николаевичем Голицыным». С 1809 года работал над своими мемуарами, в которых описывал жизнь при дворе.

В искусстве

Брак и дети

<center>Прасковья Николаевна (справа) и Варвара Ивановна (слева)

</div> </div> Был женат дважды и имел пятерых сыновей:

  1. жена с 13 февраля 1783 год княжна Прасковья Николаевна Репнина (1756—1784), старшая дочь князя Н. В. Репнина и Н. А. Куракиной; фрейлина. Княжна Репнина в июне 1780 года пела в присутствие императрицы Екатерины песнь на прибытие её с императором Иосифом II в Смоленск. Брак был бездетным и недолгим, через несколько месяцев после свадьбы, молодая княгиня заболела воспалением легких, перешедшим в скоротечную чахотку. Ей предписано было врачами ехать в Италию, но больная Прасковья Николаевна не выдержала путешествия и должна была остановиться в Смоленске у своего отца, где и скончалась 19 октября 1784 года.
  2. жена с 1788 года Варвара Ивановна Шипова (176.—1804), вдова князя Михаила Алексеевича Волконского; дочь флота капитан-лейтенанта Ивана Петровича Шипова от брака с княжной Варварой Алексеевной Горчаковой. Супруги Голицыны жили в основном в Москве в собственном доме на Покровке, лето они проводили в своём любимом имении Петровском. В первом браке у Варвары Ивановны был один сын Павел, второму мужу она родила ещё пять сыновей. После рождения младшего сына её здоровье пошатнулось настолько, что врачи настояли на необходимости ехать за границу. Князь Голицын был вынужден оставить службу и отвезти больную жену в город Барегес в Пиренеях, а затем в Париж. Теплый климат не принес пользы княгине Варваре Ивановне. Она постепенно угасала и 14 сентября 1804 года скончалась в Париже. Была похоронена на небольшом кладбище Le Calvaire, на Монмартре, близ базилики Сакре-Кёр.
    • Николай Фёдорович (17891860), воспитанник Кадетского корпуса, адъютант генерала от инфантерии Лобанова-Ростовского. Выйдя в отставку в 1816 году, поступил на службу в архив Министерства иностранных дел Российской империи в Москве, с 1833 года статский советник. В 1817 году женился на Анне Фёдоровне Бахметевой (1799—1842), по случаю их свадьбы одна из современниц писала: «Старший сын Голицына, похожий на него, как две капли воды, да ещё вдобавок вечно болеет флюсом, женится на m-lle Бахметевой. Она некрасива, но прекрасно поет, отличная музыкантша, хорошо воспитана и имеет порядочное состояние»[3]. Брак был бездетный. Похоронен вместе с женой в Симоновом монастыре в Москве.
    • Иван Фёдорович (17921835), крестник Шувалова, служил колонновожатым, затем в лейб-гвардии гусарского полка, полковник, с 1820 года в отставке, занимался хозяйством. В 1831 году поступил на службу директором секретной части Канцелярии московского генерал-губернатора князя Д. В. Голицына. Скончался скоропостижно холостым в своем имении Новомихайловском.
    • Фёдор Фёдорович по прозвищу Fifi (17941854), начал службу в Министерстве юстиции, затем был директором Комиссии погашения долгов, камергер, дипломат, служил поверенным в Голландии. В 1847 году потеряв зрение, поселился в Петербурге, где и умер. Был холостым, но имел воспитанницу, Феодорину Миллот, вышедшую замуж в 1856 году за доктора медицины Монкевича.
    • Александр Фёдорович (17961866), камергер, член Государственного Совета, действительный тайный советник, с 1821 года женат на графине Надежде Ивановне Кутайсовой (1796—1868).
    • Михаил Фёдорович (18001873), шталмейстер, тайный советник, богородский и звенигородский уездный предводитель дворянства, благотворитель и коллекционер, с 1832 года женат на графине Луизе Трофимовне Барановой (1810—1887).

Напишите отзыв о статье "Голицын, Фёдор Николаевич"

Примечания

  1. Русские портреты 18-19 столетий. Т.1.Вып.3. № 89.
  2. [nearyou.ru/vishnyakov/60gol.html Портрет князя Ф. Н. Голицына]
  3. Письма М. А. Волковой к В. А. Ланской // Вестник Европы. 1875. Кн.3. — С.254.

Литература

  • Большая Российская энциклопедия: в 30 т./Председатель науч.-ред. совета Ю. С. Осипов, отв. ред. с. Л. Кравец. Т.7 Гермафродит — Григорьев. — М.:БРЭ, 2007. — С.323. (ISBN 978-5-85270-337-8 (Т.7))

Ссылки

  • [www.lib.pushkinskijdom.ru/Default.aspx?tabid=711 о Ф. Н. Голицыне]
  • [www.memoirs.ru/texts/Golicin_RA74K1V5.htm Записки Фёдора Николаевича Голицына]
  • [mikv1.narod.ru/text/GO.htm «Жизнь обер-камергера И.Шувалова, писанная его племянником»]
  • [www.hist.msu.ru/Science/HisUni/Profess/Curator.htm Попечители Московского университета]

Отрывок, характеризующий Голицын, Фёдор Николаевич

Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.


Все разошлись, и, кроме Анатоля, который заснул тотчас же, как лег на постель, никто долго не спал эту ночь.
«Неужели он мой муж, именно этот чужой, красивый, добрый мужчина; главное – добрый», думала княжна Марья, и страх, который почти никогда не приходил к ней, нашел на нее. Она боялась оглянуться; ей чудилось, что кто то стоит тут за ширмами, в темном углу. И этот кто то был он – дьявол, и он – этот мужчина с белым лбом, черными бровями и румяным ртом.
Она позвонила горничную и попросила ее лечь в ее комнате.
M lle Bourienne в этот вечер долго ходила по зимнему саду, тщетно ожидая кого то и то улыбаясь кому то, то до слез трогаясь воображаемыми словами рauvre mere, упрекающей ее за ее падение.
Маленькая княгиня ворчала на горничную за то, что постель была нехороша. Нельзя было ей лечь ни на бок, ни на грудь. Всё было тяжело и неловко. Живот ее мешал ей. Он мешал ей больше, чем когда нибудь, именно нынче, потому что присутствие Анатоля перенесло ее живее в другое время, когда этого не было и ей было всё легко и весело. Она сидела в кофточке и чепце на кресле. Катя, сонная и с спутанной косой, в третий раз перебивала и переворачивала тяжелую перину, что то приговаривая.
– Я тебе говорила, что всё буграми и ямами, – твердила маленькая княгиня, – я бы сама рада была заснуть, стало быть, я не виновата, – и голос ее задрожал, как у собирающегося плакать ребенка.
Старый князь тоже не спал. Тихон сквозь сон слышал, как он сердито шагал и фыркал носом. Старому князю казалось, что он был оскорблен за свою дочь. Оскорбление самое больное, потому что оно относилось не к нему, а к другому, к дочери, которую он любит больше себя. Он сказал себе, что он передумает всё это дело и найдет то, что справедливо и должно сделать, но вместо того он только больше раздражал себя.
«Первый встречный показался – и отец и всё забыто, и бежит кверху, причесывается и хвостом виляет, и сама на себя не похожа! Рада бросить отца! И знала, что я замечу. Фр… фр… фр… И разве я не вижу, что этот дурень смотрит только на Бурьенку (надо ее прогнать)! И как гордости настолько нет, чтобы понять это! Хоть не для себя, коли нет гордости, так для меня, по крайней мере. Надо ей показать, что этот болван об ней и не думает, а только смотрит на Bourienne. Нет у ней гордости, но я покажу ей это»…
Сказав дочери, что она заблуждается, что Анатоль намерен ухаживать за Bourienne, старый князь знал, что он раздражит самолюбие княжны Марьи, и его дело (желание не разлучаться с дочерью) будет выиграно, и потому успокоился на этом. Он кликнул Тихона и стал раздеваться.
«И чорт их принес! – думал он в то время, как Тихон накрывал ночной рубашкой его сухое, старческое тело, обросшее на груди седыми волосами. – Я их не звал. Приехали расстраивать мою жизнь. И немного ее осталось».
– К чорту! – проговорил он в то время, как голова его еще была покрыта рубашкой.
Тихон знал привычку князя иногда вслух выражать свои мысли, а потому с неизменным лицом встретил вопросительно сердитый взгляд лица, появившегося из под рубашки.
– Легли? – спросил князь.
Тихон, как и все хорошие лакеи, знал чутьем направление мыслей барина. Он угадал, что спрашивали о князе Василье с сыном.
– Изволили лечь и огонь потушили, ваше сиятельство.
– Не за чем, не за чем… – быстро проговорил князь и, всунув ноги в туфли и руки в халат, пошел к дивану, на котором он спал.
Несмотря на то, что между Анатолем и m lle Bourienne ничего не было сказано, они совершенно поняли друг друга в отношении первой части романа, до появления pauvre mere, поняли, что им нужно много сказать друг другу тайно, и потому с утра они искали случая увидаться наедине. В то время как княжна прошла в обычный час к отцу, m lle Bourienne сошлась с Анатолем в зимнем саду.
Княжна Марья подходила в этот день с особенным трепетом к двери кабинета. Ей казалось, что не только все знают, что нынче совершится решение ее судьбы, но что и знают то, что она об этом думает. Она читала это выражение в лице Тихона и в лице камердинера князя Василья, который с горячей водой встретился в коридоре и низко поклонился ей.
Старый князь в это утро был чрезвычайно ласков и старателен в своем обращении с дочерью. Это выражение старательности хорошо знала княжна Марья. Это было то выражение, которое бывало на его лице в те минуты, когда сухие руки его сжимались в кулак от досады за то, что княжна Марья не понимала арифметической задачи, и он, вставая, отходил от нее и тихим голосом повторял несколько раз одни и те же слова.
Он тотчас же приступил к делу и начал разговор, говоря «вы».
– Мне сделали пропозицию насчет вас, – сказал он, неестественно улыбаясь. – Вы, я думаю, догадались, – продолжал он, – что князь Василий приехал сюда и привез с собой своего воспитанника (почему то князь Николай Андреич называл Анатоля воспитанником) не для моих прекрасных глаз. Мне вчера сделали пропозицию насчет вас. А так как вы знаете мои правила, я отнесся к вам.
– Как мне вас понимать, mon pere? – проговорила княжна, бледнея и краснея.
– Как понимать! – сердито крикнул отец. – Князь Василий находит тебя по своему вкусу для невестки и делает тебе пропозицию за своего воспитанника. Вот как понимать. Как понимать?!… А я у тебя спрашиваю.
– Я не знаю, как вы, mon pere, – шопотом проговорила княжна.
– Я? я? что ж я то? меня то оставьте в стороне. Не я пойду замуж. Что вы? вот это желательно знать.
Княжна видела, что отец недоброжелательно смотрел на это дело, но ей в ту же минуту пришла мысль, что теперь или никогда решится судьба ее жизни. Она опустила глаза, чтобы не видеть взгляда, под влиянием которого она чувствовала, что не могла думать, а могла по привычке только повиноваться, и сказала: