Голландская Ост-Индская компания

Голландская Ост-Индская компания
Тип	публичная компания
Основание	20 марта 1602(16020320)
Упразднена	17 марта 1798
Причина упразднения	банкротство
Отрасль	торговля

К:Компании, основанные в 1602 годуК:Компании, упразднённые в 1798 году

Голландская Ост-Индская компания (нидерл. Verenigde Oostindische Compagnie, VOC, буквально: Объединённая Ост-Индская компания) — нидерландская торговая компания. Основана в 1602 году, просуществовала до 1798 года. Осуществляла торговлю (в том числе чаем, медью, серебром, текстилем, хлопком, шёлком, керамикой, пряностями и опиумом) с Японией, Китаем, Цейлоном, Индонезией; монополизировала торговлю с этими странами Тихого и Индийского океанов.

История компании

В 1594 году группа нидерландских купцов основали компанию «Ван Верре» для торговли со странами Востока без посредников. За ней последовало создание других подобных торговых голландских компаний. С целью исключения взаимной конкуренции между ними и совместного противостояния португальской, испанской и английской торговле решением Генеральных штатов Соединённых провинций Нидерландов эти торговые компании были объединены в единую Ост-Индскую компанию в 1602 году. Стартовый капитал компании составлял около 6,5 млн флоринов.

Ост-Индской компанией была основана целая сеть торговых факторий (в том числе на мысе Доброй Надежды, Персии, Бенгалии, Малакке (ныне в составе Малайзии), Китае, Сиаме (ныне Таиланд), Формозе (ныне Тайвань). Акватория, охваченная деятельностью Ост-Индской компании, простиралась от мыса Доброй Надежды на западе до Магелланова пролива на востоке.

Едва ли не самой замечательной фигурой в истории компании был Ян Питерсзон Кун, перенёсший её штаб-квартиру в основанный им город Батавия (ныне Джакарта) на острове Ява, ставший столицей голландских колониальных владений в Азии. Бывшие нидерландские владения в этом регионе до сих пор иногда называют Голландскими Индиями (Голландская Ост-Индия (Индонезия), голландские владения на полуострове Индостан, Цейлон, Малакка, Капская область в Южной Африке).

Компания располагала шестью офисами (палатами) в портовых городах метрополии (в Амстердаме, Роттердаме, Зеландии, Делфте и Хорне — Энкхёйзене) и управлялась советом из 17 купцов (директоров).

Когда Нидерланды выдвинулись как передовая морская и колониальная держава Европы, Ост-Индская компания стала государством в государстве, обладая не только монополией в ведении внешней торговли, но и правами на заключение международных торговых договоров, мореплавания, беспошлинной транспортировки товара в метрополию, создания факторий, укреплённых прибрежных крепостей, ведение судопроизводства, содержания вооружённых сил и военного флота.

Голландская Ост-Индская компания явилась по сути первой акционерной фирмой в мире, так как впервые предложила своим учредителям нести долевую ответственность (и соответственно принимать долевое участие в распределении прибыли) за судьбу парусников, отправляющихся на поиски новых земель, сокровищ и пряностей, ценившихся тогда в Европе на вес золота. Это было связано с тем, что по статистике домой возвращалось только одно судно из трёх, в то время как остальные становились жертвами форс-мажорных обстоятельств (пираты, бури и т. д.). При этом удачный рейс приносил огромную прибыль. Таким образом, процент возможной прибыли пайщика напрямую зависел только от суммы его вклада, мерой которого и становились первые в мире акции. Каждая акция вначале стоила 3 гульдена, за которые в то время можно было купить три воза пшеницы. Всего было выпущено и продано 2153 акции, на общую сумму 6,5 миллионов гульденов. Уже в 1604 году акции стоили 110 % первоначальной цены. В 1610 году они стоили 130 % первоначальной цены, когда в Европу впервые был привезён китайский чай, закупленный у китайцев в порту Батавия (остров Ява). В дальнейшем стоимость акций росла на 10 % в год. За первые 120 лет истории компании курс её акций вырос до 1260 %, но в дальнейшем произошел спад.

До 1644 года дивиденды выплачивались натурой — привезёнными товарами (в основном пряностями), в дальнейшем только деньгами.

К 1669 году компания была самой богатой частной фирмой, которую мир когда-либо видел, включая свыше 150 коммерческих судов, 40 военных кораблей, 50 000 служащих, частную армию из 10 000 солдат. Компания принимала участие в политических спорах того времени наряду с государствами. Так, в 1641 году она самостоятельно, без помощи Голландского государства, выбила из нынешней Индонезии своих конкурентов — португальцев. Для этого на средства компании были созданы вооружённые отряды из местного населения.

С именем Голландской Ост-Индской компании связано немало географических открытий и исторических фактов. Так, британский капитан Генри Гудзон, состоящий на службе у компании, в 1609 году во время поиска морского пути в Китай через Америку открыл названные в его честь реку и залив, у берегов которых позднее возник город Нью-Йорк (как известно, первоначально имевший название Нью-Амстердам). Сотрудник компании корабельный врач Ян Ван Рибек основал в 1652 году на южной оконечности Африки продовольственную базу для снабжения судов компании, плывущих из Европы в Индийский океан. Эта база сначала стала населенным пунктом — Капштадом, а впоследствии главным портовым городом ЮАР — Кейптауном.

Компания находилась в постоянном конфликте с Британской империей; испытывала финансовые затруднения после поражения Голландии в войне с этой страной в 1780—1784 годов, и распалась в результате этих затруднений (общий долг компании к 1796 году составлял свыше 100 млн флоринов). Обанкротившаяся Ост-Индская компания была расформирована в 1798 году, а её имущество перешло в собственность молодой Батавской республики.

Интересные факты

• В 1697 году бургомистр Амстердама и по совместительству директор Голландской Ост-Индской компании Николаас Витсен организовал рабочую стажировку для представителей российского государства, входивших в состав «Великого посольства», среди которых, как известно, был и молодой царь — Петр I, ставший после своей «рабочей практики» на верфях Амстердама личным другом директора Голландской Ост-Индской компании.
• Незадолго до закрытия компании представлявший её интересы хирург Исаак Титсинг заручился поддержкой её начинаний со стороны японского сёгуна и китайского императора Айсиньгёро Хунли (девиз правления — «Цяньлун»), которого он посетил в пекинском дворце Юаньминъюань.
• Деятельность голландских негоциантов в Индонезии отражена во многих произведениях Джозефа Конрада.
• По мнению членов клуба Енох, высказанному в 2002 году в Женеве на съезде ассоциации владельцев частных компаний, просуществовавших не менее 200 лет, Голландская Ост-Индская компания могла бы дожить до наших дней, если бы её участники интересовались не одной торговлей, но и производством.
• В сентябре 2010 года в архиве города Хоорн студентом Утрехтского университета обнаружена самая старая в мире акция, которая выпущена Голландской Ост-Индской компанией 9 сентября 1606 года.

VOC в культуре

В кинематографе

• В 2007 году вышел фильм [nl.wikipedia.org/wiki/De_scheepsjongens_van_Bontekoe_%28film%29 De scheepsjongens van Bontekoe]  (нид.) в русском прокате названный «Властелины шторма» основанный на реальных событиях путешествия капитана Виллема Бонтеке, описанных в его судовом журнале, сделавшим его очень известным.

См. также

• История Нидерландов
• Колонии Нидерландов
• Голландская Вест-Индская компания
• Северная Гренландская компания
• Ост-индский корабль

Ссылки

• [voc.verzamelgids.nl/ Voc Verzamelgids] (нид.). Проверено 28 мая 2010. [www.webcitation.org/65OBCxdRl Архивировано из первоисточника 12 февраля 2012].
• [www.oldest-share.com/ Старейшая акция] — самая старая в мире акция (Voc 1606)
• Максим Токарев. «Судьба дивиденда. Первому в мире акционерному обществу исполняется 400 лет».

Отрывок, характеризующий Голландская Ост-Индская компания

Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
– Да, идеи грабежа, убийства и цареубийства, – опять перебил иронический голос.
– Это были крайности, разумеется, но не в них всё значение, а значение в правах человека, в эманципации от предрассудков, в равенстве граждан; и все эти идеи Наполеон удержал во всей их силе.
– Свобода и равенство, – презрительно сказал виконт, как будто решившийся, наконец, серьезно доказать этому юноше всю глупость его речей, – всё громкие слова, которые уже давно компрометировались. Кто же не любит свободы и равенства? Еще Спаситель наш проповедывал свободу и равенство. Разве после революции люди стали счастливее? Напротив. Mы хотели свободы, а Бонапарте уничтожил ее.
Князь Андрей с улыбкой посматривал то на Пьера, то на виконта, то на хозяйку. В первую минуту выходки Пьера Анна Павловна ужаснулась, несмотря на свою привычку к свету; но когда она увидела, что, несмотря на произнесенные Пьером святотатственные речи, виконт не выходил из себя, и когда она убедилась, что замять этих речей уже нельзя, она собралась с силами и, присоединившись к виконту, напала на оратора.
– Mais, mon cher m r Pierre, [Но, мой милый Пьер,] – сказала Анна Павловна, – как же вы объясняете великого человека, который мог казнить герцога, наконец, просто человека, без суда и без вины?
– Я бы спросил, – сказал виконт, – как monsieur объясняет 18 брюмера. Разве это не обман? C'est un escamotage, qui ne ressemble nullement a la maniere d'agir d'un grand homme. [Это шулерство, вовсе не похожее на образ действий великого человека.]
– А пленные в Африке, которых он убил? – сказала маленькая княгиня. – Это ужасно! – И она пожала плечами.
– C'est un roturier, vous aurez beau dire, [Это проходимец, что бы вы ни говорили,] – сказал князь Ипполит.
Мсье Пьер не знал, кому отвечать, оглянул всех и улыбнулся. Улыбка у него была не такая, какая у других людей, сливающаяся с неулыбкой. У него, напротив, когда приходила улыбка, то вдруг, мгновенно исчезало серьезное и даже несколько угрюмое лицо и являлось другое – детское, доброе, даже глуповатое и как бы просящее прощения.
Виконту, который видел его в первый раз, стало ясно, что этот якобинец совсем не так страшен, как его слова. Все замолчали.
– Как вы хотите, чтобы он всем отвечал вдруг? – сказал князь Андрей. – Притом надо в поступках государственного человека различать поступки частного лица, полководца или императора. Мне так кажется.
– Да, да, разумеется, – подхватил Пьер, обрадованный выступавшею ему подмогой.
– Нельзя не сознаться, – продолжал князь Андрей, – Наполеон как человек велик на Аркольском мосту, в госпитале в Яффе, где он чумным подает руку, но… но есть другие поступки, которые трудно оправдать.
Князь Андрей, видимо желавший смягчить неловкость речи Пьера, приподнялся, сбираясь ехать и подавая знак жене.

Вдруг князь Ипполит поднялся и, знаками рук останавливая всех и прося присесть, заговорил:
– Ah! aujourd'hui on m'a raconte une anecdote moscovite, charmante: il faut que je vous en regale. Vous m'excusez, vicomte, il faut que je raconte en russe. Autrement on ne sentira pas le sel de l'histoire. [Сегодня мне рассказали прелестный московский анекдот; надо вас им поподчивать. Извините, виконт, я буду рассказывать по русски, иначе пропадет вся соль анекдота.]
И князь Ипполит начал говорить по русски таким выговором, каким говорят французы, пробывшие с год в России. Все приостановились: так оживленно, настоятельно требовал князь Ипполит внимания к своей истории.
– В Moscou есть одна барыня, une dame. И она очень скупа. Ей нужно было иметь два valets de pied [лакея] за карета. И очень большой ростом. Это было ее вкусу. И она имела une femme de chambre [горничную], еще большой росту. Она сказала…
Тут князь Ипполит задумался, видимо с трудом соображая.
– Она сказала… да, она сказала: «девушка (a la femme de chambre), надень livree [ливрею] и поедем со мной, за карета, faire des visites». [делать визиты.]
Тут князь Ипполит фыркнул и захохотал гораздо прежде своих слушателей, что произвело невыгодное для рассказчика впечатление. Однако многие, и в том числе пожилая дама и Анна Павловна, улыбнулись.
– Она поехала. Незапно сделался сильный ветер. Девушка потеряла шляпа, и длинны волоса расчесались…
Тут он не мог уже более держаться и стал отрывисто смеяться и сквозь этот смех проговорил:
– И весь свет узнал…
Тем анекдот и кончился. Хотя и непонятно было, для чего он его рассказывает и для чего его надо было рассказать непременно по русски, однако Анна Павловна и другие оценили светскую любезность князя Ипполита, так приятно закончившего неприятную и нелюбезную выходку мсье Пьера. Разговор после анекдота рассыпался на мелкие, незначительные толки о будущем и прошедшем бале, спектакле, о том, когда и где кто увидится.


Поблагодарив Анну Павловну за ее charmante soiree, [очаровательный вечер,] гости стали расходиться.
Пьер был неуклюж. Толстый, выше обыкновенного роста, широкий, с огромными красными руками, он, как говорится, не умел войти в салон и еще менее умел из него выйти, то есть перед выходом сказать что нибудь особенно приятное. Кроме того, он был рассеян. Вставая, он вместо своей шляпы захватил трехугольную шляпу с генеральским плюмажем и держал ее, дергая султан, до тех пор, пока генерал не попросил возвратить ее. Но вся его рассеянность и неуменье войти в салон и говорить в нем выкупались выражением добродушия, простоты и скромности. Анна Павловна повернулась к нему и, с христианскою кротостью выражая прощение за его выходку, кивнула ему и сказала:
– Надеюсь увидать вас еще, но надеюсь тоже, что вы перемените свои мнения, мой милый мсье Пьер, – сказала она.
Когда она сказала ему это, он ничего не ответил, только наклонился и показал всем еще раз свою улыбку, которая ничего не говорила, разве только вот что: «Мнения мнениями, а вы видите, какой я добрый и славный малый». И все, и Анна Павловна невольно почувствовали это.
Князь Андрей вышел в переднюю и, подставив плечи лакею, накидывавшему ему плащ, равнодушно прислушивался к болтовне своей жены с князем Ипполитом, вышедшим тоже в переднюю. Князь Ипполит стоял возле хорошенькой беременной княгини и упорно смотрел прямо на нее в лорнет.
– Идите, Annette, вы простудитесь, – говорила маленькая княгиня, прощаясь с Анной Павловной. – C'est arrete, [Решено,] – прибавила она тихо.
Анна Павловна уже успела переговорить с Лизой о сватовстве, которое она затевала между Анатолем и золовкой маленькой княгини.
– Я надеюсь на вас, милый друг, – сказала Анна Павловна тоже тихо, – вы напишете к ней и скажете мне, comment le pere envisagera la chose. Au revoir, [Как отец посмотрит на дело. До свидания,] – и она ушла из передней.
Князь Ипполит подошел к маленькой княгине и, близко наклоняя к ней свое лицо, стал полушопотом что то говорить ей.
Два лакея, один княгинин, другой его, дожидаясь, когда они кончат говорить, стояли с шалью и рединготом и слушали их, непонятный им, французский говор с такими лицами, как будто они понимали, что говорится, но не хотели показывать этого. Княгиня, как всегда, говорила улыбаясь и слушала смеясь.