Голландская экспедиция (1809)

Вальхеренская экспедиция
Основной конфликт: Война пятой коалиции
Британцы покидают Вальхерен
Дата	30 июля – 9 декабря 1809
Место	Вальхерен, Голландия
Итог	Победа французов. Капитуляция Флиссингена
Противники
Первая французская империя Голландия Великобритания
Командующие
маршал Бернадот Луи Монне Джон Питт Ричард Стрэчен
Силы сторон
20 000 40 000
Потери
4 000 убитыми и пленными, включая первый батальон, ирландский легион 5 000 больных 4 000 убитыми и пленными более 12 000 больных

Английское вторжение в Голландию — вторая после Голландской экспедиции 1799 года неудачная попытка Великобритании осуществить высадку на территории оккупированной французами Голландии и открыть северный фронт против Наполеона — в дополнение к фронту пиренейскому.

Вопрос о целесообразности повторного вторжения в Голландию давно раскалывал британское правительство. Решающим соображением в пользу высадки стало известие о прибытии в Флиссинген французского флота, который британцы надеялись захватить врасплох и уничтожить. Во главе сухопутных войск был поставлен брат Питта-младшего, Джон Питт (англ. John Pitt); флотом командовал адмирал Ричард Стрэчен (англ. Sir Richard_Strachan).

В последних числах июля 1809 года 40-тысячная британская армия переправилась через Северное море и 30 июля высадилась на острове Вальхерен. В голландской экспедиции было задействовано больше солдат, чем в боевых действиях на Пиренеях. Расчёт был на то, что вторжение на север наполеоновских владений оттянет часть французских войск из Австрии, однако он не оправдался, так как решающий удар по австрийцам был уже нанесён Наполеоном в начале июля (см. битва при Ваграме).

Отпор вторжению возглавил маршал Бернадот, за свои действия при Ваграме попавший в немилость у Наполеона. Он успел вывести французский флот из Флиссингена незадолго до его взятия британцами и укрыл его в хорошо укреплённом Антверпене. Между тем австрийцы вступили в переговоры о мире, положив тем самым конец Пятой коалиции. Экспедиция, стоившая британской казне астрономической суммы в 8 млн фунтов, в этих условиях потеряла всякий смысл. Уже в сентябре большая часть англичан вернулась домой.

Оставленные на Вальхерене 12 000 солдат заразились свирепствовавшей в этой болотистой местности малярией, или «вальхеренской лихорадкой». За несколько лет до английского вторжения эпидемия этой болезни унесла жизни 80 % расквартированного там французского контингента. Из 4000 солдат, потерянных Британией в Голландии, только 106 погибли в бою. Оставшиеся в живых солдаты были выведены с Вальхерена 9 декабря 1809 года; многие из них остались инвалидами на всю жизнь.

Хотя вальхеренская высадка была предана британскими историками забвению как бесславная страница национальной истории, Наполеон тоже не был вполне доволен действиями своих военачальников. Особенно его уязвило быстрое взятие англичанами Флиссингена. Он лично проинспектировал укрепления в дельте Шельды и признал виновным во французских неудачах генерала Монне (фр. Louis Claude Monnet de Lorbeau). Неудовлетворённость Наполеона обороноспособностью вассального Голландского королевства привела к упразднению этого государства в июле 1810 года.

Литература

• Вальчернская экспедиция // Бомбарда — Верещагин, Александр Васильевич. — СПб. ; [М.] : Тип. т-ва И. В. Сытина, 1911. — С. 228—229. — (Военная энциклопедия : [в 18 т.] / под ред. К. И. Величко [и др.] ; 1911—1915, т. 5).</span>

Отрывок, характеризующий Голландская экспедиция (1809)

Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.