Голлербах, Эрих Фёдорович

Эрих Голлербах
Портрет кисти А. Я. Головина
Дата рождения:	11 марта (23 марта) 1895(1895-03-23)
Место рождения:	Царское Село, Российская империя
Дата смерти:	4 марта 1942(1942-03-04) (46 лет)
Место смерти:	Вологда, СССР
Гражданство:	Российская империя Российская империя, СССР СССР
Род деятельности:	искусствовед, критик, публицист

Э́рих Фёдорович Голлерба́х (11 марта (23 марта) 1895, Царское Село — 4 марта 1942, Вологда) — русский искусствовед, художественный и литературный критик, библиограф и библиофил.

Биография

Окончил Царскосельское реальное училище, в 1911 году поступил в Санкт-Петербургский психоневрологический институт на общеобразовательный факультет. Позднее учился на физико-математическом и историко-филологическом отделениях Петербургского университета.

С 1918 года — научный сотрудник Царскосельской художественно-исторической комиссии, в 1919—1921 гг. работал в Отделе по охране памятников искусства и старины, в 1921—1924 гг. — научный сотрудник Русского музея.

С 1923 года заведовал художественным отделом Петроградского отделения Госиздата, один из организаторов Общества библиофилов и его председатель. Научный сотрудник Ленинградского Института книговедения и Института книговедения Украинской Академии Наук, член Русского общества друзей книги.

В 1933 году арестован по обвинению во вредительской деятельности («Дело Иванова-Разумника»), но после недолгого заключения был оправдан.

Во время Великой Отечественной войны пережил первую блокадную зиму 1941—1942 г. В марте 1942 г. был эвакуирован через Ладожское озеро. Голлербах ехал вместе с женой, машина пошла под лёд. Жена спастись не успела, из-за чего Голлербах впал в депрессию. Умер от голода по пути в эвакуацию. Похоронен в Вологодской области.

Труды

Дебютировал в печати в 1915 году в журнале «Северный гусляр» статьёй «Ценность индивидуализма»

• «В. В. Розанов. Личность и творчество» П., 1918, П., 1922
• «Чары и таинства. Тетрадь посвящений». Стихи. П., 1919
• "В зареве Логоса". Пг., 1920.
• "История гравюры и литографии в России" Пг., 1923
• "Портретная живопись в России. XVIII век". М.-Пг. 1923
• «Портреты». Стихи. Л., 1926., 2-е изд. 1930
• «Город муз» Л.,1927, 2-е изд.Л.,1930.
• «А. Н. Толстой. Опыт критико-биографического исследования» Л., 1927
• Графика М. А. Кирнарского. Л., 1928.
• «Возникновение Ленинградского Общества библиофилов», (1928 год)
• "А. Я. Головин. Жизнь и творчество". Л, 1928.
• «Диоскуры и книга» (1930 год)
• "Архитектор И. Е. Старов. Жизнь и творчество". М., 1939.
• "Рерих" (совместно с Вс. Ивановым), Riga: Jzdevis Rericha Muzejs, 1939.
• Встречи и впечатления СПб.: ИНАПРЕСС, 1998.
• Флейты Осени: Стихотворения. // Рудня-Смоленск: Мнемозина, 2013. — 148 стр. (Серия «Серебряный пепел»).

Автор ряда искусствоведческих трудов:

• История гравюры и литографии в России. — М.-Пг., 1923.
• Статьи и монографии о портретной живописи в России XVIII века, о творчестве Натана Альтмана, Давида Бурлюка, Максимилиана Волошина, Михаила Врубеля, Мстислава Добужинского, Виктора Замирайло, Георгия Нарбута, Анны Остроумовой-Лебедевой, Кузьмы Петрова-Водкина, Николая Рериха, Валентина Серова.

В 1925 году двумя изданиями вышла его книга «Образ Ахматовой». Составил антологию «Царское Село в поэзии».

Писал стихи. Оставил богатое литературоведческое наследие — работы о Александре Пушкине, Василии Розанове, Александре Блоке, Акиме Волынском, Михаиле Кузмине, Алексее Толстом, Фёдоре Сологубе.

Ссылки

• [www.nlr.ru/ar/staff/goler.htm Голлербах Эрих Федорович]
• [www.russianresources.lt/archive/Gollerb/Gollerb_0.html Эрих Голлербах (1895—1942)]

Отрывок, характеризующий Голлербах, Эрих Фёдорович

Опять они помолчали.
– Ты заходи, коли что нужно, все в штабе помогут… – сказал Жерков.
Долохов усмехнулся.
– Ты лучше не беспокойся. Мне что нужно, я просить не стану, сам возьму.
– Да что ж, я так…
– Ну, и я так.
– Прощай.
– Будь здоров…
… и высоко, и далеко,
На родиму сторону…
Жерков тронул шпорами лошадь, которая раза три, горячась, перебила ногами, не зная, с какой начать, справилась и поскакала, обгоняя роту и догоняя коляску, тоже в такт песни.


Возвратившись со смотра, Кутузов, сопутствуемый австрийским генералом, прошел в свой кабинет и, кликнув адъютанта, приказал подать себе некоторые бумаги, относившиеся до состояния приходивших войск, и письма, полученные от эрцгерцога Фердинанда, начальствовавшего передовою армией. Князь Андрей Болконский с требуемыми бумагами вошел в кабинет главнокомандующего. Перед разложенным на столе планом сидели Кутузов и австрийский член гофкригсрата.
– А… – сказал Кутузов, оглядываясь на Болконского, как будто этим словом приглашая адъютанта подождать, и продолжал по французски начатый разговор.
– Я только говорю одно, генерал, – говорил Кутузов с приятным изяществом выражений и интонации, заставлявшим вслушиваться в каждое неторопливо сказанное слово. Видно было, что Кутузов и сам с удовольствием слушал себя. – Я только одно говорю, генерал, что ежели бы дело зависело от моего личного желания, то воля его величества императора Франца давно была бы исполнена. Я давно уже присоединился бы к эрцгерцогу. И верьте моей чести, что для меня лично передать высшее начальство армией более меня сведущему и искусному генералу, какими так обильна Австрия, и сложить с себя всю эту тяжкую ответственность для меня лично было бы отрадой. Но обстоятельства бывают сильнее нас, генерал.
И Кутузов улыбнулся с таким выражением, как будто он говорил: «Вы имеете полное право не верить мне, и даже мне совершенно всё равно, верите ли вы мне или нет, но вы не имеете повода сказать мне это. И в этом то всё дело».
Австрийский генерал имел недовольный вид, но не мог не в том же тоне отвечать Кутузову.
– Напротив, – сказал он ворчливым и сердитым тоном, так противоречившим лестному значению произносимых слов, – напротив, участие вашего превосходительства в общем деле высоко ценится его величеством; но мы полагаем, что настоящее замедление лишает славные русские войска и их главнокомандующих тех лавров, которые они привыкли пожинать в битвах, – закончил он видимо приготовленную фразу.
Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]