Голованов, Владимир Семёнович

Владимир Семёнович Голованов
Личная информация
Гражданство	СССР СССР→ Россия Россия
Специализация	тяжёлая атлетика
Дата рождения	29 ноября 1938(1938-11-29)
Место рождения	с. Батамай, Якутская АССР, РСФСР, СССР
Дата смерти	2 августа 2003(2003-08-02) (64 года)
Место смерти	Хабаровск, Россия
Награды и медали Тяжёлая атлетика Олимпийские игры Золото Токио 1964 до 90 кг Чемпионаты мира Серебро Тегеран 1965 до 90 кг Чемпионаты Европы Золото Москва 1964 до 90 кг Правительственные награды

Владимир Семёнович Голованов (29 ноября 1938, с. Батамай, Якутская АССР — 2 августа 2003, Хабаровск) — советский тяжелоатлет, чемпион Олимпийских игр (1964), заслуженный мастер спорта СССР (1964).

Биография

Родился в семье рабочего. Через полтора года семья Головановых переехала в Комсомольск-на-Амуре. Здесь Владимир окончил семилетку, слесарил на заводе, а в 1957 был призван в армию.

Именно армия определила дальнейшую судьбу Голованова. Он серьёзно занялся тяжелой атлетикой, выступал в соревнованиях, остался на сверхсрочную службу. В 1962 был переведен в Хабаровск, в СКА. Служба, заочная учеба в средней школе, тренировки и соревнования. В 1964 г. Владимир Голованов вошел в сборную СССР по тяжелой атлетике и стал чемпионом XVIII Олимпийских игр в Токио, был награждён орденом «Знак Почета».

Общий список наград Голованова — 25 за спортивные достижения. В составе сборной СССР он 5 раз становился рекордсменом мира, 12 — рекордсменом СССР, неоднократно — чемпионом Вооруженных Сил СССР и России.

Тренерская карьера

В 1971 году окончил факультет физкультуры и спорта Хабаровского педагогического института и посвятил себя тренерской работе с молодежью. Подготовил 7 мастеров спорта международного класса, среди которых — рекордсмен мира В. Лысенко, серебряный призер Олимпийских игр в Москве И. Никитин, 30 мастеров спорта.

В 1985 году подполковник Голованов ушел в запас и был избран председателем краевой федерации тяжелой атлетики. В 1998 году Голованов возродил в Хабаровске детско-юношескую спортивную школу по тяжелой атлетике и стал её директором. В 1999 году В. С. Голованову присвоено звание «Почётный гражданин города Хабаровска».

Ссылки

• [www.sports-reference.com/olympics/athletes/go/vladimir-golovanov-1.html Владимир Голованов] — олимпийская статистика на сайте Sports-Reference.com (англ.)

Отрывок, характеризующий Голованов, Владимир Семёнович

Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.
Ростовы похвалили ее вкус и туалет, и, бережа прически и платья, в одиннадцать часов разместились по каретам и поехали.


Наташа с утра этого дня не имела ни минуты свободы, и ни разу не успела подумать о том, что предстоит ей.
В сыром, холодном воздухе, в тесноте и неполной темноте колыхающейся кареты, она в первый раз живо представила себе то, что ожидает ее там, на бале, в освещенных залах – музыка, цветы, танцы, государь, вся блестящая молодежь Петербурга. То, что ее ожидало, было так прекрасно, что она не верила даже тому, что это будет: так это было несообразно с впечатлением холода, тесноты и темноты кареты. Она поняла всё то, что ее ожидает, только тогда, когда, пройдя по красному сукну подъезда, она вошла в сени, сняла шубу и пошла рядом с Соней впереди матери между цветами по освещенной лестнице. Только тогда она вспомнила, как ей надо было себя держать на бале и постаралась принять ту величественную манеру, которую она считала необходимой для девушки на бале. Но к счастью ее она почувствовала, что глаза ее разбегались: она ничего не видела ясно, пульс ее забил сто раз в минуту, и кровь стала стучать у ее сердца. Она не могла принять той манеры, которая бы сделала ее смешною, и шла, замирая от волнения и стараясь всеми силами только скрыть его. И эта то была та самая манера, которая более всего шла к ней. Впереди и сзади их, так же тихо переговариваясь и так же в бальных платьях, входили гости. Зеркала по лестнице отражали дам в белых, голубых, розовых платьях, с бриллиантами и жемчугами на открытых руках и шеях.