Голованов, Григорий Васильевич

Григорий Васильевич Голованов
Дата рождения	26 октября 1901(1901-10-26)
Место рождения	деревня Гаврино, ныне Клепиковский район, Рязанская область
Дата смерти	7 мая 1979(1979-05-07) (77 лет)
Место смерти	Москва
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1922 — 1956 годы
Звание
Командовал	313-я стрелковая дивизия 127-й лёгкий горнострелковый корпус
Сражения/войны	Советско-финская война Великая Отечественная война
Награды и премии

Григорий Васильевич Голованов (26 октября 1901 года, деревня Гаврино, ныне Клепиковский район, Рязанская область — 7 мая 1979 года, Москва) — советский военный деятель, Генерал-майор (20 декабря 1943 года).

Начальная биография

Григорий Васильевич Голованов родился 26 октября 1901 года в деревне Гаврино ныне Касимовского района Рязанской области.

Военная служба

Довоенное время

В августе 1922 года был призван в ряды РККА и направлен в Нижегородскую пехотную школу, после окончания которойв августе 1925 года был назначен на должность командира взвода в 55-м стрелковом полку (Московский военный округ).

В октябре 1927 года был направлен на Военно-политические курсы, после окончания которых в августе 1928 года был назначен на должность политрука роты 57-го стрелкового полка (Московский военный округ).

В мае 1930 года был направлен на учёбу в Военную академию имени М. В. Фрунзе, после окончания которой в мае 1933 года был направлен в Приволжский военный округ, где был назначен на должность помощника начальника 5-го отдела штаба 13-го стрелкового корпуса, в феврале 1935 года — на должность помощника начальника 5-го отдела штаба округа, а в январе 1938 года — на должность командира батальона 159-го стрелкового полка.

В октябре 1939 года Голованов был переведён в Ленинградский военный округ, где был назначен на должность начальника штаба 567-го стрелкового полка, после чего принимал участие в ходе советско-финской войны.

В октябре 1940 года был назначен на должность начальника 1-го отделения (снабжения и дорожной службы) отдела тыла штаба 14-й армии Ленинградского военного округа, а в мае 1941 года — на должность начальника отдела тыла штаба 42-го стрелкового корпуса этого же округа.

Великая Отечественная война

С началом войны Голованов находился на прежней должности. Корпус входил в состав 14-й армии Северного фронта и вёл боевые действия на кандалакшском направлении. За умелую организацию обеспечения частей корпуса всем необходимым для жизни и боя в условиях лесисто-болотистой и горной местности Григорий Васильевич Голованов был дважды награждён орденом Красного Знамени.

В декабре 1941 года был назначен на должность командира 313-й стрелковой дивизии, которая вплоть до января 1944 года вела оборонительные боевые действия на рубеже Повенец — восточный берег Онежского озера.

В феврале 1944 года Голованов был назначен на должность командира 127-го лёгкого горнострелкового корпуса, который вёл оборонительные боевые действия на кандалакшском направлении, а затем принимал участие в ходе Выборгско-Петрозаводской и Свирско-Петрозаводской наступательных операций, за что был награждён орденом Красного Знамени.

9 июля 1944 года в бою генерал-майор Григорий Васильевич Голованов был тяжело ранен, после чего был направлен в госпиталь.

Послевоенная карьера

После войны продолжил лечение в госпитале и после выздоровления в июле 1947 года был был прикомандирован к Военной академии имени М. В. Фрунзе для использования на преподавательской работе, где в августе 1948 года был назначен на должность старшего преподавателя кафедры истории советского военного искусства, преобразованной в январе 1950 года в кафедру истории военного искусства.

Генерал-майор Григорий Васильевич Голованов в декабре 1956 года вышел в отставку. Умер 7 мая 1979 года в Москве.

Награды

• Орден Ленина;
• Пять орденов Красного Знамени;
• Медали.

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 149. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Голованов, Григорий Васильевич

Пьер накануне того воскресенья, в которое читали молитву, обещал Ростовым привезти им от графа Растопчина, с которым он был хорошо знаком, и воззвание к России, и последние известия из армии. Поутру, заехав к графу Растопчину, Пьер у него застал только что приехавшего курьера из армии.
Курьер был один из знакомых Пьеру московских бальных танцоров.
– Ради бога, не можете ли вы меня облегчить? – сказал курьер, – у меня полна сумка писем к родителям.
В числе этих писем было письмо от Николая Ростова к отцу. Пьер взял это письмо. Кроме того, граф Растопчин дал Пьеру воззвание государя к Москве, только что отпечатанное, последние приказы по армии и свою последнюю афишу. Просмотрев приказы по армии, Пьер нашел в одном из них между известиями о раненых, убитых и награжденных имя Николая Ростова, награжденного Георгием 4 й степени за оказанную храбрость в Островненском деле, и в том же приказе назначение князя Андрея Болконского командиром егерского полка. Хотя ему и не хотелось напоминать Ростовым о Болконском, но Пьер не мог воздержаться от желания порадовать их известием о награждении сына и, оставив у себя воззвание, афишу и другие приказы, с тем чтобы самому привезти их к обеду, послал печатный приказ и письмо к Ростовым.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом назавтра приезде государя – все это с новой силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
Пьеру давно уже приходила мысль поступить в военную службу, и он бы исполнил ее, ежели бы не мешала ему, во первых, принадлежность его к тому масонскому обществу, с которым он был связан клятвой и которое проповедывало вечный мир и уничтожение войны, и, во вторых, то, что ему, глядя на большое количество москвичей, надевших мундиры и проповедывающих патриотизм, было почему то совестно предпринять такой шаг. Главная же причина, по которой он не приводил в исполнение своего намерения поступить в военную службу, состояла в том неясном представлении, что он l'Russe Besuhof, имеющий значение звериного числа 666, что его участие в великом деле положения предела власти зверю, глаголящему велика и хульна, определено предвечно и что поэтому ему не должно предпринимать ничего и ждать того, что должно совершиться.


У Ростовых, как и всегда по воскресениям, обедал кое кто из близких знакомых.
Пьер приехал раньше, чтобы застать их одних.
Пьер за этот год так потолстел, что он был бы уродлив, ежели бы он не был так велик ростом, крупен членами и не был так силен, что, очевидно, легко носил свою толщину.
Он, пыхтя и что то бормоча про себя, вошел на лестницу. Кучер его уже не спрашивал, дожидаться ли. Он знал, что когда граф у Ростовых, то до двенадцатого часу. Лакеи Ростовых радостно бросились снимать с него плащ и принимать палку и шляпу. Пьер, по привычке клубной, и палку и шляпу оставлял в передней.
Первое лицо, которое он увидал у Ростовых, была Наташа. Еще прежде, чем он увидал ее, он, снимая плащ в передней, услыхал ее. Она пела солфеджи в зале. Он внал, что она не пела со времени своей болезни, и потому звук ее голоса удивил и обрадовал его. Он тихо отворил дверь и увидал Наташу в ее лиловом платье, в котором она была у обедни, прохаживающуюся по комнате и поющую. Она шла задом к нему, когда он отворил дверь, но когда она круто повернулась и увидала его толстое, удивленное лицо, она покраснела и быстро подошла к нему.
– Я хочу попробовать опять петь, – сказала она. – Все таки это занятие, – прибавила она, как будто извиняясь.
– И прекрасно.
– Как я рада, что вы приехали! Я нынче так счастлива! – сказала она с тем прежним оживлением, которого уже давно не видел в ней Пьер. – Вы знаете, Nicolas получил Георгиевский крест. Я так горда за него.
– Как же, я прислал приказ. Ну, я вам не хочу мешать, – прибавил он и хотел пройти в гостиную.
Наташа остановила его.
– Граф, что это, дурно, что я пою? – сказала она, покраснев, но, не спуская глаз, вопросительно глядя на Пьера.
– Нет… Отчего же? Напротив… Но отчего вы меня спрашиваете?
– Я сама не знаю, – быстро отвечала Наташа, – но я ничего бы не хотела сделать, что бы вам не нравилось. Я вам верю во всем. Вы не знаете, как вы для меля важны и как вы много для меня сделали!.. – Она говорила быстро и не замечая того, как Пьер покраснел при этих словах. – Я видела в том же приказе он, Болконский (быстро, шепотом проговорила она это слово), он в России и опять служит. Как вы думаете, – сказала она быстро, видимо, торопясь говорить, потому что она боялась за свои силы, – простит он меня когда нибудь? Не будет он иметь против меня злого чувства? Как вы думаете? Как вы думаете?
– Я думаю… – сказал Пьер. – Ему нечего прощать… Ежели бы я был на его месте… – По связи воспоминаний, Пьер мгновенно перенесся воображением к тому времени, когда он, утешая ее, сказал ей, что ежели бы он был не он, а лучший человек в мире и свободен, то он на коленях просил бы ее руки, и то же чувство жалости, нежности, любви охватило его, и те же слова были у него на устах. Но она не дала ему времени сказать их.