Головкин, Алексей Иванович

Алексей Иванович Головкин
Дата рождения	30 марта 1919(1919-03-30)
Место рождения	д. Архипово, Вышневолоцкий уезд, Тверская губерния, РСФСР
Дата смерти	27 декабря 1983(1983-12-27) (64 года)
Место смерти	Ленинград, РСФСР, СССР
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	военно-морской флот
Годы службы	1939—1944
Звание
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии
В отставке	капитан дальнего плавания

Алексей Иванович Головкин (1919—1983) — старший краснофлотец Военно-морского флота СССР, участник Великой Отечественной войны, Герой Советского Союза (1943).

Биография

Алексей Головкин родился 30 марта 1919 года в деревне Архипово в крестьянской семье. Окончил школу фабрично-заводского ученичества при заводе «Русский дизель», работал слесарем в Ленинграде. В 1939 году Головкин был призван на службу в Военно-морской флот СССР. С июля 1941 года — на фронтах Великой Отечественной войны. Участвовал в обороне Одессы и Севастополя. В боях четыре раза был ранен. К сентябрю 1943 года старший краснофлотец Алексей Головкин был разведчиком 346-й отдельной разведроты 253-й стрелковой дивизии 40-й армии Воронежского фронта. Отличился во время битвы за Днепр.

25 сентября 1943 года Головкин вместе с группой разведчиков переправился через Днепр в районе села Ходоров Мироновского района Киевской области Украинской ССР и завязал бой с превосходящими силами противника. Из тринадцати человек, входивших в группу, выжило только четверо, но им удалось удержать захваченный рубеж. В бою Головкин был тяжело ранен, он был спасён подошедшим подкреплением. Он передал командованию ценные сведения о противнике, способствовав успеху переправы передовых подразделений дивизии.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 октября 1943 года за «мужество и героизм, проявленные при форсировании Днепра и удержании плацдарма на его правом берегу» старший краснофлотец Алексей Головкин был удостоен высокого звания Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» за номером 3523.

В июле 1944 года Головкин был демобилизован по инвалидности. С 1948 года он работал матросом на морских судах. В 1955 году Головкин заочно окончил Ленинградское мореходное училище, стал капитаном дальнего плавания, работал на судах Ленинградского морского порта. Проживал в Ленинграде, умер 27 декабря 1983 года.

Был также награждён орденом Красной Звезды и рядом медалей.

Литература

• Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
• Долгов И. А. Золотые звёзды калининцев. — М.: Московский рабочий, 1983. — Кн. 1.

Отрывок, характеризующий Головкин, Алексей Иванович

– Нет, моя душа (граф был смущен тоже. Он чувствовал, что он был дурным распорядителем имения своей жены и виноват был перед своими детьми но не знал, как поправить это) – Нет, я прошу тебя заняться делами, я стар, я…
– Нет, папенька, вы простите меня, ежели я сделал вам неприятное; я меньше вашего умею.
«Чорт с ними, с этими мужиками и деньгами, и транспортами по странице, думал он. Еще от угла на шесть кушей я понимал когда то, но по странице транспорт – ничего не понимаю», сказал он сам себе и с тех пор более не вступался в дела. Только однажды графиня позвала к себе сына, сообщила ему о том, что у нее есть вексель Анны Михайловны на две тысячи и спросила у Николая, как он думает поступить с ним.
– А вот как, – отвечал Николай. – Вы мне сказали, что это от меня зависит; я не люблю Анну Михайловну и не люблю Бориса, но они были дружны с нами и бедны. Так вот как! – и он разорвал вексель, и этим поступком слезами радости заставил рыдать старую графиню. После этого молодой Ростов, уже не вступаясь более ни в какие дела, с страстным увлечением занялся еще новыми для него делами псовой охоты, которая в больших размерах была заведена у старого графа.


Уже были зазимки, утренние морозы заковывали смоченную осенними дождями землю, уже зелень уклочилась и ярко зелено отделялась от полос буреющего, выбитого скотом, озимого и светло желтого ярового жнивья с красными полосами гречихи. Вершины и леса, в конце августа еще бывшие зелеными островами между черными полями озимей и жнивами, стали золотистыми и ярко красными островами посреди ярко зеленых озимей. Русак уже до половины затерся (перелинял), лисьи выводки начинали разбредаться, и молодые волки были больше собаки. Было лучшее охотничье время. Собаки горячего, молодого охотника Ростова уже не только вошли в охотничье тело, но и подбились так, что в общем совете охотников решено было три дня дать отдохнуть собакам и 16 сентября итти в отъезд, начиная с дубравы, где был нетронутый волчий выводок.
В таком положении были дела 14 го сентября.
Весь этот день охота была дома; было морозно и колко, но с вечера стало замолаживать и оттеплело. 15 сентября, когда молодой Ростов утром в халате выглянул в окно, он увидал такое утро, лучше которого ничего не могло быть для охоты: как будто небо таяло и без ветра спускалось на землю. Единственное движенье, которое было в воздухе, было тихое движенье сверху вниз спускающихся микроскопических капель мги или тумана. На оголившихся ветвях сада висели прозрачные капли и падали на только что свалившиеся листья. Земля на огороде, как мак, глянцевито мокро чернела, и в недалеком расстоянии сливалась с тусклым и влажным покровом тумана. Николай вышел на мокрое с натасканной грязью крыльцо: пахло вянущим лесом и собаками. Чернопегая, широкозадая сука Милка с большими черными на выкате глазами, увидав хозяина, встала, потянулась назад и легла по русачьи, потом неожиданно вскочила и лизнула его прямо в нос и усы. Другая борзая собака, увидав хозяина с цветной дорожки, выгибая спину, стремительно бросилась к крыльцу и подняв правило (хвост), стала тереться о ноги Николая.
– О гой! – послышался в это время тот неподражаемый охотничий подклик, который соединяет в себе и самый глубокий бас, и самый тонкий тенор; и из за угла вышел доезжачий и ловчий Данило, по украински в скобку обстриженный, седой, морщинистый охотник с гнутым арапником в руке и с тем выражением самостоятельности и презрения ко всему в мире, которое бывает только у охотников. Он снял свою черкесскую шапку перед барином, и презрительно посмотрел на него. Презрение это не было оскорбительно для барина: Николай знал, что этот всё презирающий и превыше всего стоящий Данило всё таки был его человек и охотник.