Головко, Андрей Сидорович

Головко Андрей Сидорович
Дата рождения	11 августа 1903(1903-08-11)
Место рождения	село Сурско-Литовское, Екатеринославская губерния Российская империя ныне Днепропетровский район,Днепропетровская область], Украина)
Дата смерти	1981(1981)
Место смерти	Москва,СССР
Принадлежность	Российская империя Российская империя СССР СССР
Годы службы	1923—1954
Звание	генерал-майор
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Андрей Сидорович Головко (1903—1981) — советский военачальник, генерал-майор (3 мая 1942 года).

Биография

Родился 11 августа 1903 года в селе Сурско-Литовское Екатеринославской губернии. Украинец.

В Красной армии с декабря 1923 года. Вступил добровольно и был зачислен курсантом в школу младшего комсостава 30-й стрелковой дивизии УВО в Екатеринославе. По её окончании, с июня 1924 года, командовал отделением в 90-м Уральском стрелковом полку. После окончания в 1927 году Киевской пехотной школы РККА, служил в 25-м Молдавском погранотряде войск ОГПУ командиром взвода маневренной группы, позже — командиром роты учебного батальона и начальником заставы. В августе 1930 года был переведен в Центральную школу ОГПУ, где исполнял должности курсового командира и помощника командира роты и дивизиона. С апреля 1933 года — слушатель Военной академии РККА им. М. В. Фрунзе. После её окончания, в ноябре 1936 года, был назначен начальником штаба 1-го мотострелкового полка Отдельной мотострелковой дивизии особого назначения войск НКВД им. Ф. Э. Дзержинского; с марта 1938 годакомандовл этим полком. С октября 1939 года командовал 5-м Донским мотострелковым полком войск НКВД.

Великая Отечественная война

С началом Великой Отечественной войны полковник А. С. Головко был назначен командиром 22-й мотострелковой дивизии оперативных войск НКВД и воевал на Северо-Западном фронте (26 июня 1941). С 14 июля этого же года исполнял должность начальника Управления войск НКВД по охране тыла Северо-Западного фронта. 1 ноября 1942 года, в звании генерал-майора, был назначен командиром Уральской стрелковой дивизии НКВД, формировавшейся в составе Отдельной армии НКВД в Уральском военном округе города Ревда Свердловской области. В начале 1943 года дивизия была переименована в 175-ю Уральскую стрелковую дивизию. В период с 18 марта по май 1943 года Головко командовал Отдельной мотострелковой дивизией особого назначения. 30 ноября 1943 года А. С. Головко был назначен начальником Управления внутренних войск НКВД Северо-Кавказского военного округа, с декабря 1944 года был начальником Управления внутренних войск НКВД Прибалтийского военного округа. Входил в штаб по борьбе с «Лесными братьями» на территории Литовской ССР.

После войны

Внешние изображения
	[instagram.com/p/nxJlSsHJzP/ Фотография с женой]

После окончания войны, с ноября 1946 года, Андрей Сидорович Головко продолжал службу начальником отдела боевой подготовки Главного управления внутренних войск МВД СССР. С марта 1950 года исполнял должность начальника оперативного отдела Главного управления внутренних войск МГБ СССР, с апреля 1953 года — начальника 1-го отдела Главного управления внутренней охраны МГБ СССР.

27 апреля 1954 года был уволен в запас. Проживал в Москве, умер в 1981 году. Жена — Зинаида Акимовна.

Награды

• Награждён орденом Ленина, тремя орденами Красного Знамени, орденами Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени, Отечественной войны 2-й степени и медалями.

Источник

• Комдивы, том 3. Москва, «Кучково поле», 2014.

Ссылки

• [www.generals.dk/general/Golovko/Andrei_Sidorovich/Soviet_Union.html Андрей Сидорович Головко]

Отрывок, характеризующий Головко, Андрей Сидорович

Вейротер усмехнулся опять тою улыбкой, которая говорила, что ему смешно и странно встречать возражения от русских генералов и доказывать то, в чем не только он сам слишком хорошо был уверен, но в чем уверены были им государи императоры.
– Неприятель потушил огни, и слышен непрерывный шум в его лагере, – сказал он. – Что это значит? – Или он удаляется, чего одного мы должны бояться, или он переменяет позицию (он усмехнулся). Но даже ежели бы он и занял позицию в Тюрасе, он только избавляет нас от больших хлопот, и распоряжения все, до малейших подробностей, остаются те же.
– Каким же образом?.. – сказал князь Андрей, уже давно выжидавший случая выразить свои сомнения.
Кутузов проснулся, тяжело откашлялся и оглянул генералов.
– Господа, диспозиция на завтра, даже на нынче (потому что уже первый час), не может быть изменена, – сказал он. – Вы ее слышали, и все мы исполним наш долг. А перед сражением нет ничего важнее… (он помолчал) как выспаться хорошенько.
Он сделал вид, что привстает. Генералы откланялись и удалились. Было уже за полночь. Князь Андрей вышел.

Военный совет, на котором князю Андрею не удалось высказать свое мнение, как он надеялся, оставил в нем неясное и тревожное впечатление. Кто был прав: Долгоруков с Вейротером или Кутузов с Ланжероном и др., не одобрявшими план атаки, он не знал. «Но неужели нельзя было Кутузову прямо высказать государю свои мысли? Неужели это не может иначе делаться? Неужели из за придворных и личных соображений должно рисковать десятками тысяч и моей, моей жизнью?» думал он.
«Да, очень может быть, завтра убьют», подумал он. И вдруг, при этой мысли о смерти, целый ряд воспоминаний, самых далеких и самых задушевных, восстал в его воображении; он вспоминал последнее прощание с отцом и женою; он вспоминал первые времена своей любви к ней! Вспомнил о ее беременности, и ему стало жалко и ее и себя, и он в нервично размягченном и взволнованном состоянии вышел из избы, в которой он стоял с Несвицким, и стал ходить перед домом.
Ночь была туманная, и сквозь туман таинственно пробивался лунный свет. «Да, завтра, завтра! – думал он. – Завтра, может быть, всё будет кончено для меня, всех этих воспоминаний не будет более, все эти воспоминания не будут иметь для меня более никакого смысла. Завтра же, может быть, даже наверное, завтра, я это предчувствую, в первый раз мне придется, наконец, показать всё то, что я могу сделать». И ему представилось сражение, потеря его, сосредоточение боя на одном пункте и замешательство всех начальствующих лиц. И вот та счастливая минута, тот Тулон, которого так долго ждал он, наконец, представляется ему. Он твердо и ясно говорит свое мнение и Кутузову, и Вейротеру, и императорам. Все поражены верностью его соображения, но никто не берется исполнить его, и вот он берет полк, дивизию, выговаривает условие, чтобы уже никто не вмешивался в его распоряжения, и ведет свою дивизию к решительному пункту и один одерживает победу. А смерть и страдания? говорит другой голос. Но князь Андрей не отвечает этому голосу и продолжает свои успехи. Диспозиция следующего сражения делается им одним. Он носит звание дежурного по армии при Кутузове, но делает всё он один. Следующее сражение выиграно им одним. Кутузов сменяется, назначается он… Ну, а потом? говорит опять другой голос, а потом, ежели ты десять раз прежде этого не будешь ранен, убит или обманут; ну, а потом что ж? – «Ну, а потом, – отвечает сам себе князь Андрей, – я не знаю, что будет потом, не хочу и не могу знать: но ежели хочу этого, хочу славы, хочу быть известным людям, хочу быть любимым ими, то ведь я не виноват, что я хочу этого, что одного этого я хочу, для одного этого я живу. Да, для одного этого! Я никогда никому не скажу этого, но, Боже мой! что же мне делать, ежели я ничего не люблю, как только славу, любовь людскую. Смерть, раны, потеря семьи, ничто мне не страшно. И как ни дороги, ни милы мне многие люди – отец, сестра, жена, – самые дорогие мне люди, – но, как ни страшно и неестественно это кажется, я всех их отдам сейчас за минуту славы, торжества над людьми, за любовь к себе людей, которых я не знаю и не буду знать, за любовь вот этих людей», подумал он, прислушиваясь к говору на дворе Кутузова. На дворе Кутузова слышались голоса укладывавшихся денщиков; один голос, вероятно, кучера, дразнившего старого Кутузовского повара, которого знал князь Андрей, и которого звали Титом, говорил: «Тит, а Тит?»
– Ну, – отвечал старик.
– Тит, ступай молотить, – говорил шутник.
– Тьфу, ну те к чорту, – раздавался голос, покрываемый хохотом денщиков и слуг.
«И все таки я люблю и дорожу только торжеством над всеми ими, дорожу этой таинственной силой и славой, которая вот тут надо мной носится в этом тумане!»