Голодец, Адамас Соломонович

Адамас Голодец
Общая информация
Полное имя	Адамас Соломонович Голодец
Родился	23 августа 1933(1933-08-23) Москва, СССР
Умер	7 апреля 2006(2006-04-07) (72 года) Москва, Россия
Гражданство	СССР СССР→ Россия Россия
Рост	167 см
Вес	62 кг
Позиция	нападающий
Карьера
Клубная карьера*
1953—1957	Динамо (Москва)	9 (2)
1958—1959	Динамо (Киев)	42 (16)
1960—1964	Нефтяник (Баку)	126 (29)
Тренерская карьера
1965	Нефтяник (Баку)	тренер
1966—1967	Локомотив (Москва)	тренер
1968—1972	Динамо (Москва)	тренер
1977—1978	Динамо (Москва)	тренер
1980—1989	Динамо (Москва)	тренер
1989—1991	Динамо-2 (Москва)
1991	Динамо (Москва)	тренер
1992—1995	Динамо (Москва)	тренер
1993	Динамо (Москва)	и. о.
1995—1998	Динамо (Москва)
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Адамас Соломонович Голодец (23 августа 1933, Москва — 7 апреля 2006, там же) — советский футболист, нападающий и тренер. Мастер спорта, заслуженный тренер РСФСР (1989).

Карьера

Клубная

Воспитанник юношеской клубной команды московского «Динамо». Первый тренер В. И. Хайдин. В 1952—1953 годах играл за молодёжные и клубные мужские команды «Динамо». В 1953 году привлечен в дублирующий состав команды. В составе «бело-голубых» дебютировал в чемпионате страны 1 июля 1955 года в домашнем матче против московского «Локомотива» (2:1, забил решающий мяч). В 1955 году стал полуфиналистом Кубка СССР. В 1958—1959 годах играл в киевском «Динамо», где провёл 41 матч и забил 16 мячей. В 1960—1964 годах выступал в бакинском «Нефтянике», где провёл 126 матчей и забил 28 мячей.

Тренерская

В 1965 году окончил Азербайджанский государственный институт физической культуры. В 1965 году работал тренером «Нефтяника», в 1966—67 годах — московского «Локомотива». В 1973—1976 годах и в 1979 году был тренером СДЮШОР московского «Динамо», а в 1983—1985 годах — её директором. Возглавляемая им юношеская сборная Центрального совета «Динамо» стала в 1985 году победителем международного юношеского турнира Динамиада. Долгое время был тренером московского «Динамо». В 1989—1991 годах был главным тренером «Динамо-2». В 1995—1998 годах — главный тренер московского «Динамо». Под его руководством «динамовцы» стали бронзовыми призёрами чемпионата России и финалистами Кубка России. С августа 1998 по 2003 год работал заведующим учебной частью футбольной школы «Динамо» имени Л. И. Яшина.

Ссылки

• [www.fc-dynamo.ru/persons.php?pID=135&cID=6&persons_type=2&lp=%C3&persons_season=2007 Профиль А. С. Голодца на www.fc-dynamo.ru]

Отрывок, характеризующий Голодец, Адамас Соломонович

– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.
Граф Илья Андреич, смеясь, подтолкнул краснеющую Соню, указывая ей на прежнего обожателя.
– Узнала? – спросил он. – И откуда он взялся, – обратился граф к Шиншину, – ведь он пропадал куда то?
– Пропадал, – отвечал Шиншин. – На Кавказе был, а там бежал, и, говорят, у какого то владетельного князя был министром в Персии, убил там брата шахова: ну с ума все и сходят московские барыни! Dolochoff le Persan, [Персианин Долохов,] да и кончено. У нас теперь нет слова без Долохова: им клянутся, на него зовут как на стерлядь, – говорил Шиншин. – Долохов, да Курагин Анатоль – всех у нас барынь с ума свели.