Гололобов, Яков Георгиевич

Яков Георгиевич Гололобов<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Волынский губернатор
1915 — октябрь 1915
Предшественник:	Михаил Алексеевич Мельников
Преемник:	Петр Васильевич Скаржинский
Енисейский губернатор
октябрь 1915 — 6 марта 1917
Предшественник:	Иван Иванович Крафт
Преемник:	Ефим Лукьянович Зубашев как губернский комиссар Временного правительства
Рождение:	1855(1855)
Смерть:	18 декабря 1918(1918-12-18) Екатеринослав

Яков Георгиевич Гололобов (1855—1918) — действительный статский советник, Волынский и Енисейский губернатор.

Биография

Православный. Потомственный дворянин.

Окончил Воронежскую гимназию. В 1871 году начал службу регистратором в Коротоякском уездном полицейском управлении.

В 1873 году произведен в коллежские регистраторы.

В 1879 году окончил Александровское техническое училище. Продолжил образование за границей.

В 1885 году издательство «Посредник» опубликовало его повесть «Вор». Повесть стала популярной, а её автор приобрёл известность. В 1886 году Гололобова избирают земским гласным по Коротоякскому уезду.

В 1893 году Гололобова назначают временно исполнять должность редактора газеты «Екатеринославские губернские ведомости».

В 1899 году Яков Георгиевич назначается цензором газет «Приднепровский край», «Днепровская волна», «Екатеринославский листок». Одновременно он редактирует и издает три сборника «Екатеринославская губерния».

Работал журналистом в газетах: «Неделя», «Русские ведомости», «Голос», журналах: «Северный вестник», «Русское богатство». Избирался гласным Екатеринославской городской думы.

Дослужился до должности советника Екатеринославского губернского правления. В 1905 году был в Екатеринославе одним из организаторов «Народной партии», которая присоединилась к «Союзу 17 октября».

Депутат Государственной Думы

В 1907 году был избран в третью Государственную думу. Входил во фракцию октябристов.

18 февраля 1909 года на заседании Думы, на котором обсуждался внесённый социал-демократами запрос о преследовании профсоюзов, - Гололобов резко разошёлся со своей фракцией и предложил отвергнуть запрос. В том же 1909 году он покинул «родную» фракцию и основал группу правых октябристов. 5 декабря 1911 года в Думу поступил запрос о причастности Гололобова в организации убийства члена II думы доктора А. Л. Караваева. Дума признала обвинение необоснованным.

Вице-губернатор Полтавской и губернатор Волынской губернии

В 1912 году Гололобов назначен на должность вице-губернатора в Полтаве. В 1915 году он был губернатором Волынской губернии, а в октябре 1915 года его перевели на должность губернатора Енисейской губернии.

Губернатор Енисейской губернии

Приступил к исполнению обязанностей 2 декабря 1915 года. Оставался в должности губернатора до 6 марта 1917 года.

7 мая 1916 года в Красноярске произошёл первый и единственный в Енисейской губернии еврейский погром. Арестовано 26 участников погрома.

Во время губернаторства Гололобова в Красноярске 18 сентября 1916 года был открыт учительский институт, 21 сентября - частная гимназия. В 1916 году начал издаваться первый в Енисейской губернии педагогический журнал «Сибирская школа».

Губернатор проводит мобилизацию, организовывает госпитали, размещает воинские части и военнопленных. В одном только Красноярске содержится 13 тысяч военнопленных.

Февральская революция

2 марта 1917 года по Красноярску начинают распространяться слухи о событиях в Петрограде. 3 марта Гололобов возвращается в Красноярск из Иркутска, где он председательствовал на совещании в губернском управлении. 4 марта 1917 года губернатор заболел от нервного потрясения, так как был уволен по распоряжению из Петрограда и взят под домашний арест. Полиция в Красноярске была расформирована и заменена земской милицией. Председатель окружного суда отстранён от должности. Вечером собралась городская дума с участием представителей общественных организаций. Заседание думы происходило на сцене городского театра.

Создан комитет общественной безопасности. Власть перешла к бюро из представителей этого комитета и совета рабочих, солдатских и казачьих депутатов. Представителем бюро состоит известный общественный деятель доктор В. М. Крутовский.

6 марта 1917 года в квартире Гололобова представители Совета рабочих и солдатских депутатов сделали обыск и изъяли два браунинга. Гололобов был арестован представителями Красноярского Совета, и через несколько дней отправлен в Петроград. В мае 1917 года Я. Г. Гололобов был освобожден и вернулся в Екатеринослав.

Дата и обстоятельства смерти

Время, место и подробности смерти Я. Г. Гололобова до последнего времени были неизвестны. В 2008 г. в архиве Днепропетровской области найдена метрическая книга с точной записью о смерти Я. Г. Гололобова — 18 декабря 1918 г. и припиской «Убит». Похоронен на Севастопольском кладбище города Екатеринослава 20 декабря 1918 г. Могила до наших дней не сохранилась (сообщение о смерти сделал автор находки - кандидат ист.наук М. Э. Кавун, 2008-06-04). Данными метрической книги подтверждаются сведения мемуарных источников о том, что Я. Г. Гололобов был расстрелян в Екатеринославе в конце 1918 года отрядами Махно. См. мемуары Несвицкого, «О революции в Полтаве»:

5 января 1919 г. По газетным сообщениям — разгром банды Махно в Екатеринославе. Расстреляно там бывшего полтавского вице-губернатора Якова Георгиевича Гололобова. Он был арестован Республиканским штабом.

Литература

• Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона: В 86 томах (82 т. и 4 доп.). — СПб.: 1890—1907.
• Вязигин А. С. Голобовский инцидент (Страничка из истории политических партий в России). - Харьков, 1909.
• «Сибирь», Ландарма. 19 марта 1917 года. - Иркутск, редактор И. Г. Гольдберг.
• Государственная дума Российской империи, 1906—1917 : Энциклопедия. - Москва: Российская политическая энциклопедия, 2008. С. 134. ISBN 978-5-8243-1031-3.

Ссылки

• [region.krasu.ru/people/gololobov Я. Г. Гололобов]

Отрывок, характеризующий Гололобов, Яков Георгиевич

На другой день князь Андрей поехал с визитами в некоторые дома, где он еще не был, и в том числе к Ростовым, с которыми он возобновил знакомство на последнем бале. Кроме законов учтивости, по которым ему нужно было быть у Ростовых, князю Андрею хотелось видеть дома эту особенную, оживленную девушку, которая оставила ему приятное воспоминание.
Наташа одна из первых встретила его. Она была в домашнем синем платье, в котором она показалась князю Андрею еще лучше, чем в бальном. Она и всё семейство Ростовых приняли князя Андрея, как старого друга, просто и радушно. Всё семейство, которое строго судил прежде князь Андрей, теперь показалось ему составленным из прекрасных, простых и добрых людей. Гостеприимство и добродушие старого графа, особенно мило поразительное в Петербурге, было таково, что князь Андрей не мог отказаться от обеда. «Да, это добрые, славные люди, думал Болконский, разумеется, не понимающие ни на волос того сокровища, которое они имеют в Наташе; но добрые люди, которые составляют наилучший фон для того, чтобы на нем отделялась эта особенно поэтическая, переполненная жизни, прелестная девушка!»
Князь Андрей чувствовал в Наташе присутствие совершенно чуждого для него, особенного мира, преисполненного каких то неизвестных ему радостей, того чуждого мира, который еще тогда, в отрадненской аллее и на окне, в лунную ночь, так дразнил его. Теперь этот мир уже более не дразнил его, не был чуждый мир; но он сам, вступив в него, находил в нем новое для себя наслаждение.
После обеда Наташа, по просьбе князя Андрея, пошла к клавикордам и стала петь. Князь Андрей стоял у окна, разговаривая с дамами, и слушал ее. В середине фразы князь Андрей замолчал и почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он посмотрел на поющую Наташу, и в душе его произошло что то новое и счастливое. Он был счастлив и ему вместе с тем было грустно. Ему решительно не об чем было плакать, но он готов был плакать. О чем? О прежней любви? О маленькой княгине? О своих разочарованиях?… О своих надеждах на будущее?… Да и нет. Главное, о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противуположность между чем то бесконечно великим и неопределимым, бывшим в нем, и чем то узким и телесным, чем он был сам и даже была она. Эта противуположность томила и радовала его во время ее пения.
Только что Наташа кончила петь, она подошла к нему и спросила его, как ему нравится ее голос? Она спросила это и смутилась уже после того, как она это сказала, поняв, что этого не надо было спрашивать. Он улыбнулся, глядя на нее, и сказал, что ему нравится ее пение так же, как и всё, что она делает.
Князь Андрей поздно вечером уехал от Ростовых. Он лег спать по привычке ложиться, но увидал скоро, что он не может спать. Он то, зажжа свечку, сидел в постели, то вставал, то опять ложился, нисколько не тяготясь бессонницей: так радостно и ново ему было на душе, как будто он из душной комнаты вышел на вольный свет Божий. Ему и в голову не приходило, чтобы он был влюблен в Ростову; он не думал о ней; он только воображал ее себе, и вследствие этого вся жизнь его представлялась ему в новом свете. «Из чего я бьюсь, из чего я хлопочу в этой узкой, замкнутой рамке, когда жизнь, вся жизнь со всеми ее радостями открыта мне?» говорил он себе. И он в первый раз после долгого времени стал делать счастливые планы на будущее. Он решил сам собою, что ему надо заняться воспитанием своего сына, найдя ему воспитателя и поручив ему; потом надо выйти в отставку и ехать за границу, видеть Англию, Швейцарию, Италию. «Мне надо пользоваться своей свободой, пока так много в себе чувствую силы и молодости, говорил он сам себе. Пьер был прав, говоря, что надо верить в возможность счастия, чтобы быть счастливым, и я теперь верю в него. Оставим мертвым хоронить мертвых, а пока жив, надо жить и быть счастливым», думал он.


В одно утро полковник Адольф Берг, которого Пьер знал, как знал всех в Москве и Петербурге, в чистеньком с иголочки мундире, с припомаженными наперед височками, как носил государь Александр Павлович, приехал к нему.
– Я сейчас был у графини, вашей супруги, и был так несчастлив, что моя просьба не могла быть исполнена; надеюсь, что у вас, граф, я буду счастливее, – сказал он, улыбаясь.
– Что вам угодно, полковник? Я к вашим услугам.
– Я теперь, граф, уж совершенно устроился на новой квартире, – сообщил Берг, очевидно зная, что это слышать не могло не быть приятно; – и потому желал сделать так, маленький вечерок для моих и моей супруги знакомых. (Он еще приятнее улыбнулся.) Я хотел просить графиню и вас сделать мне честь пожаловать к нам на чашку чая и… на ужин.
– Только графиня Елена Васильевна, сочтя для себя унизительным общество каких то Бергов, могла иметь жестокость отказаться от такого приглашения. – Берг так ясно объяснил, почему он желает собрать у себя небольшое и хорошее общество, и почему это ему будет приятно, и почему он для карт и для чего нибудь дурного жалеет деньги, но для хорошего общества готов и понести расходы, что Пьер не мог отказаться и обещался быть.
– Только не поздно, граф, ежели смею просить, так без 10 ти минут в восемь, смею просить. Партию составим, генерал наш будет. Он очень добр ко мне. Поужинаем, граф. Так сделайте одолжение.
Противно своей привычке опаздывать, Пьер в этот день вместо восьми без 10 ти минут, приехал к Бергам в восемь часов без четверти.
Берги, припася, что нужно было для вечера, уже готовы были к приему гостей.
В новом, чистом, светлом, убранном бюстиками и картинками и новой мебелью, кабинете сидел Берг с женою. Берг, в новеньком, застегнутом мундире сидел возле жены, объясняя ей, что всегда можно и должно иметь знакомства людей, которые выше себя, потому что тогда только есть приятность от знакомств. – «Переймешь что нибудь, можешь попросить о чем нибудь. Вот посмотри, как я жил с первых чинов (Берг жизнь свою считал не годами, а высочайшими наградами). Мои товарищи теперь еще ничто, а я на ваканции полкового командира, я имею счастье быть вашим мужем (он встал и поцеловал руку Веры, но по пути к ней отогнул угол заворотившегося ковра). И чем я приобрел всё это? Главное умением выбирать свои знакомства. Само собой разумеется, что надо быть добродетельным и аккуратным».
Берг улыбнулся с сознанием своего превосходства над слабой женщиной и замолчал, подумав, что всё таки эта милая жена его есть слабая женщина, которая не может постигнуть всего того, что составляет достоинство мужчины, – ein Mann zu sein [быть мужчиной]. Вера в то же время также улыбнулась с сознанием своего превосходства над добродетельным, хорошим мужем, но который всё таки ошибочно, как и все мужчины, по понятию Веры, понимал жизнь. Берг, судя по своей жене, считал всех женщин слабыми и глупыми. Вера, судя по одному своему мужу и распространяя это замечание, полагала, что все мужчины приписывают только себе разум, а вместе с тем ничего не понимают, горды и эгоисты.