Голота, Григорий Емельянович

Голота Григорий Емельянович (1923—1980) — военно-морской деятель, контр-адмирал. Один из видных командиров подводного флота СССР начала 1960-х годов.

Биография

1939 г. — поступил в Черноморское высшее военно-морское училище в г. Севастополе на штурманский факультет.

Участник Великой Отечественной войны. Летом 1941 года училище было эвакуировано в г. Ростов-на-Дону. Ушёл вместе с курсантами на лодках в Ростов-на-Дону, а оттуда в Минеральные Воды. Там в составе войсковой части был направлен в г. Кемь на Северо-Западный фронт.

1942 г. — ранен снайпером в спину, госпитализирован в Архангельск, пролежал полгода в госпитале.

1942 г. — назначен старшим помощником командира тральщика Северного флота, которым командовал Михайлин Владимир Васильевич.

1944-1945 годы — служба на Тихоокеанском флоте в Порт-Артуре. Переводил американские тральщики, полученные СССР по ленд-лизу, из Сан-Франциско во Владивосток.

1945 г. — учился на Высших специальных офицерских классах в Ленинграде.

1946 г. — назначен на Черноморский флот старшим помощником командира эсминца «Бдительный».

1946 г. — назначен командиром эсминца «Безбоязненный».

1954 г. — восстановился в ЧВВМУ.

1956 г. — назначен первым командиром крейсера «Михаил Кутузов».

Лето 1957 г. — совершил на крейсере визит дружбы в Албанию и вокруг Европы.

1958 г. — экстерном сдал экзамены и окончил Черноморское ВВМУ имени П. С. Нахимова с отличием.

1958—1961 годы — окончил Военно-морскую академию.

1961 г. — назначен начальником штаба дивизии подводных лодок Северного флота (Оленья губа).

1964 г. — назначен командиром 16-й дивизии подводных лодок Северного флота.

1967 г. — присвоено звание контр-адмирал.

Командир 7-й оперативной эскадры кораблей Северного флота (10.02.1968 – 22.08.1969).

1969 г. — Военный советник в Объединенной Арабской Республике.

1972 г. — назначен начальником Государственной приемной комиссии кораблей Черноморского флота.

Покончил жизнь самоубийством.

Награждён орденом Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды.

Отрывок, характеризующий Голота, Григорий Емельянович

Через час после этого Дуняша пришла к княжне с известием, что пришел Дрон и все мужики, по приказанию княжны, собрались у амбара, желая переговорить с госпожою.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна Марья, – я только сказала Дронушке, чтобы раздать им хлеба.
– Только ради бога, княжна матушка, прикажите их прогнать и не ходите к ним. Все обман один, – говорила Дуняша, – а Яков Алпатыч приедут, и поедем… и вы не извольте…
– Какой же обман? – удивленно спросила княжна
– Да уж я знаю, только послушайте меня, ради бога. Вот и няню хоть спросите. Говорят, не согласны уезжать по вашему приказанию.
– Ты что нибудь не то говоришь. Да я никогда не приказывала уезжать… – сказала княжна Марья. – Позови Дронушку.
Пришедший Дрон подтвердил слова Дуняши: мужики пришли по приказанию княжны.
– Да я никогда не звала их, – сказала княжна. – Ты, верно, не так передал им. Я только сказала, чтобы ты им отдал хлеб.
Дрон, не отвечая, вздохнул.
– Если прикажете, они уйдут, – сказал он.
– Нет, нет, я пойду к ним, – сказала княжна Марья
Несмотря на отговариванье Дуняши и няни, княжна Марья вышла на крыльцо. Дрон, Дуняша, няня и Михаил Иваныч шли за нею. «Они, вероятно, думают, что я предлагаю им хлеб с тем, чтобы они остались на своих местах, и сама уеду, бросив их на произвол французов, – думала княжна Марья. – Я им буду обещать месячину в подмосковной, квартиры; я уверена, что Andre еще больше бы сделав на моем месте», – думала она, подходя в сумерках к толпе, стоявшей на выгоне у амбара.
Толпа, скучиваясь, зашевелилась, и быстро снялись шляпы. Княжна Марья, опустив глаза и путаясь ногами в платье, близко подошла к ним. Столько разнообразных старых и молодых глаз было устремлено на нее и столько было разных лиц, что княжна Марья не видала ни одного лица и, чувствуя необходимость говорить вдруг со всеми, не знала, как быть. Но опять сознание того, что она – представительница отца и брата, придало ей силы, и она смело начала свою речь.
– Я очень рада, что вы пришли, – начала княжна Марья, не поднимая глаз и чувствуя, как быстро и сильно билось ее сердце. – Мне Дронушка сказал, что вас разорила война. Это наше общее горе, и я ничего не пожалею, чтобы помочь вам. Я сама еду, потому что уже опасно здесь и неприятель близко… потому что… Я вам отдаю все, мои друзья, и прошу вас взять все, весь хлеб наш, чтобы у вас не было нужды. А ежели вам сказали, что я отдаю вам хлеб с тем, чтобы вы остались здесь, то это неправда. Я, напротив, прошу вас уезжать со всем вашим имуществом в нашу подмосковную, и там я беру на себя и обещаю вам, что вы не будете нуждаться. Вам дадут и домы и хлеба. – Княжна остановилась. В толпе только слышались вздохи.