Голубая армия

Голубая армия или Армия Халлера — польское военное объединение, которое в мае-июле 1919 года воевало на Галичине под командованием генерала Юзефа Халлера носила своё имя по цвету формы. Сформирована Антантой и США во Франции с целью использования её польским правительством в борьбе против большевистских войск. К концу войны её состав достиг шести дивизий и насчитывал до 80 тысяч солдат.

История

Первые подразделения армии были созданы в 1917 году сразу после заключения альянса между президентом Франции Раймоном Пуанкаре и польским государственным деятелем И. Падеревским. Большинство рекрутов новой армии были либо поляками, состоявшими на службе во французской армии, либо бывшими польскими военнопленными из Германии, либо ранее служившими в австро-венгерской имперской армии (всего около 35 000 человек). Еще 23 000 человек составляли поляки из США. Остальные собрались со всего мира, в том числе ранее служившие в российском экспедиционном корпусе во Франции и из польской диаспоры в Бразилии (более 300 человек).

Первоначально армия находилась под французским политическим контролем и под командованием генерала Луи Арчинарда. 23 февраля, 1918 года политический контроль перешел к Польскому национальному комитету.

За период апрель-июнь 1919 года численность армии Халлера возросла до 70 000 солдат, и армия вместе со всем снаряжением передислоцировалсь в Польшу.

В мае 1919 года войска Халлера были переброшены на советско-польский фронт. Армия приняла участие во многих боях с Красной армией, в основном с конницей С. Будённого.

Одним из условий переезда Армии Халлера в Польшу была неучастие её в войне против ЗУНР. Однако 15 мая 1919 года польское правительство направило Армию Халлера на украинско-польский фронт в Галиции и Волыни, что позволило его войскам перехватить инициативу в боях с УГА. Армия участвовала в польско-украинской войне в Восточной Галиции, обороняла Львов от украинских отрядов.

Во время Чортковского наступления Армия Галлера понесла значительные потери. Однако, получив помощь от Антанты, войска Польши вытеснили УГА за реку Збруч. После оккупации Восточной Галиции и Волыни Армия Халлера в сентябре 1919 года была реорганизована и стала частью польской армии.

См. также

• Крест «Польских легионеров из Америки»
• Польский легион в Финляндии

Ссылки

• [www.hallersarmy.com/ Haller’s army, The Polish Army in France in WWI also known as the Haller Army — The Blue Army]

Отрывок, характеризующий Голубая армия

Графиня так устала от визитов, что не велела принимать больше никого, и швейцару приказано было только звать непременно кушать всех, кто будет еще приезжать с поздравлениями. Графине хотелось с глазу на глаз поговорить с другом своего детства, княгиней Анной Михайловной, которую она не видала хорошенько с ее приезда из Петербурга. Анна Михайловна, с своим исплаканным и приятным лицом, подвинулась ближе к креслу графини.
– С тобой я буду совершенно откровенна, – сказала Анна Михайловна. – Уж мало нас осталось, старых друзей! От этого я так и дорожу твоею дружбой.
Анна Михайловна посмотрела на Веру и остановилась. Графиня пожала руку своему другу.
– Вера, – сказала графиня, обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. – Как у вас ни на что понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди к сестрам, или…
Красивая Вера презрительно улыбнулась, видимо не чувствуя ни малейшего оскорбления.
– Ежели бы вы мне сказали давно, маменька, я бы тотчас ушла, – сказала она, и пошла в свою комнату.
Но, проходя мимо диванной, она заметила, что в ней у двух окошек симметрично сидели две пары. Она остановилась и презрительно улыбнулась. Соня сидела близко подле Николая, который переписывал ей стихи, в первый раз сочиненные им. Борис с Наташей сидели у другого окна и замолчали, когда вошла Вера. Соня и Наташа с виноватыми и счастливыми лицами взглянули на Веру.
Весело и трогательно было смотреть на этих влюбленных девочек, но вид их, очевидно, не возбуждал в Вере приятного чувства.
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.